– Можно я посмотрю этот светильник над изголовьем кровати? – спросила она.
– Да, конечно, – сразу согласился Джим, довольный, что она будет держаться от него подальше.
Фриззи забралась на кровать и стала переступать своими ножками по пышным перинам, словно по сугробам снега. Когда она достигла светильника, тот разом просветил сквозь рубашку ее вполне развитые формы, не утаивая никаких подробностей.
Джим судорожно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от этого эффектного зрелища. В довершение ко всему Фриззи повернулась боком, словно подтверждая, что одинаково хороша со всех сторон.
– Вы так странно смотрите на меня, господин герцог, – удивленно сказала она. – У меня что-то не так с одеждой?
И, не отрывая от Джима взгляда, Фриззи стала медленно к нему приближаться, а Кэш, поняв, что проиграл, сам протянул к ней руки.
79
Сказать, что они сошлись, как животные, было мало. Они напали друга на друга, как ядовитые гады, сплетаясь в клубок и издавая змеиное шипение. Их тела извивались, конвульсивно дергаясь, но потом отталкивали друг друга, изнемогая от усталости.
В такие минуту Фриззи плакала и говорила, что мама будет ее ругать, а сейчас уже, наверное, ищет, однако Джим молчал. Он не мог сконцентрироваться ни на одной мысли, только слепая жажда вела его к телу разгоряченной самки, и эго безумие продолжалось.
Сколько часов эт"о длилось, Кэш не помнил. Он проснулся, когда на улице было солнце и его лучи проникали в спальню, избегая касаться оскверненного ложа.
– Ваша Высочайшая Категория, – прогнусил кто-то противным голоском – Господин герцо-о-ог!
Кэш приподнял тяжелую, будто с похмелья, голову и с ужасом обнаружил, что его постель перепачкана кровью.
Первой мыслью было, что здесь произошло убийство, но потом: «Ах, да…» Он все вспомнил.
– Ваша Высочайшая Категория! Вас ждут с приказом от императора…
Джим перевалился на спину и только тут заметил, что он совершенно наг, а из-за дверной портьеры выглядывает масляная рожа какого-то лакея.
– Одежду принеси, – хрипло приказал Кэш.
Лакей тотчас засеменил к кровати и поднял с пола… изорванные вещи Джима. Изорванные и обильно залитые кровью «Да что б тебя – и здесь тоже…» – Неси другие, – недовольно сказал Кэш, опасаясь, то этот придурок, чего доброго, начнет интересоваться, откуда это и все такое… Джиму не хотелось вспоминать из минувшей ночи ни одного мгновения, ни короткого вздоха.
Слуга проворно притащил белье и новый мундир, да еще сапоги с пряжками из серебра.
– Извольте, господин герцог, я подержу…
Джиму показалось, что слуга хотел добавить что-то еще, но не решился.
«Да будет тебе пугаться, – отчитал себя Кэш, – никто ничего не знает, а девчонка… Девчонка будет молчать, нужно только найти ее и дать денег».
– Можете не беспокоиться, Ваша Высочайшая Категория, – не глядя Джиму в глаза, проговорил лакей.
– Ты о чем? – будто не понимая, спросил Джим.
– Та девчонка… – Слуга осмелел и поднял глаза на господина.
Их взгляды скрестились, и Кэш был удивлен твердостью этого взгляда. Из слуги лакей прямо сейчас превращался в повелевающего.
– Я тебе сейчас уши отреж-жу, козел старый, – совершенно серьезно произнес Джим и потянулся к пристегнутому к портупее кортику.
– Прошу простить, прошу простить меня, Ваша Высочайшая Категория, – залопотал слуга, снова уставившись в пол. – Но не извольте беспокоиться, девчонка не проболтается.
– Почему так уверен?
– Убил я ее, – просто сказал слуга и вздохнул, как будто сожалея о содеянном.
– Как это убил?! – Джим отказывался верить сказанному.
Он поднялся с кровати и, на ходу поправляя амуницию, подошел к окну.
– Очень просто убил, господин герцог. Лопатой по голове и в саду закопал. Вы изволите стоять как раз напротив ее могилки – там между сосной и кустом сопелки видите? Это ее холмик…
– А как же мать?! – невольно вырвалось у Джима.
Ему представилась безутешная женщина, бьющаяся в судорогах и заламывающая руки от безвозвратной потери, однако слуга истолковал вопрос по-своему:
– Она тоже ничего не скажет, Ваша Высочайшая Категория. Я и ее убил… – В голосе лакея послышались горделивые нотки – ну как же, сам сумел помочь хозяину.
– Зачем же ты и ее убил? – все еще не понимал Кэш. Он пребывал в шоке еще после первого признания слуги.
– А чтобы не болтала, глупая баба, – слуга довольно улыбнулся. – Если получше присмотритесь, Ваша Высочайшая Категория, то там, рядом с первым холмиком, увидите и второй… Я ее тоже – лопатой…
«Я должен уничтожить эту мразь. Я должен его немедленно уничтожить», – подытожил Джим и шагнул к резной тумбочке, в которой лежал его адмиральский пистолет – огромная пушка, больше подходящая для штурмового боя.
– Господин герцог! – воскликнул слуга, прижав руки к груди. Он понял, что задумал Джим, доставая оружие. – Господин герцог, помилуйте, я никому не скажу, честное слово, я в этом доме двадцать лет…
Грянул выстрел, и слуга, отброшенный чудовищным ударом, отлетел к противоположной стене, однако Кэш на этом не успокоился и, подскочив к обмякшему телу, двумя выстрелами размозжил лицо.
При последнем выстреле пистолет выпал из ослабевшей руки, а Джим повернулся и пошел к выходу.
– Что я наделал? – вслух произнес он. – Что я наделал? Я убил – я всех их убил…
Едва он открыл дверь, его чуть не сшиб Лу, который тоже был с пистолетом, а следом за ним по лестнице скакало полдюжины лакеев, вооруженных кто чем.
– Что случилось, Джим? Кто стрелял? Ты не ранен?
– Постой, – Кэш посмотрел на бегущих слуг и взял Эрвиля за локоть. – Оставь их здесь, Лу, и пойдем в комнату, я должен все тебе рассказать…
– Ты точно не ранен, Джимми? – озабоченно переспросил Лу, на всякий случай оглядывая Джима на предмет огнестрельных ран.
– Со мной все в порядке. То есть не совсем в порядке… – Джим досадливо махнул рукой и, повернувшись, прошел вглубь спальни.
Эрвиль последовал за ним.
– Вот тут все и произошло, Лу, – заговорил Джим, почему-то уставившись на потолочные фрески.
Ему показалось, что один из охотников подмигнул ему. В какой-то момент даже послышался лай охотничьих собак и протяжный звук охотничьего рога.
Лу смирно ждал, когда Джим объяснит ему причину стрельбы, а тот, обхватив голову руками, повторил:
– Вот тут все и произошло, Лу, да ты и сам видишь… Она пришла вчера и сказала, что к маме. Поначалу мне показалось, что она совсем ребенок. Ну десять – максимум двенадцать лет… А потом она села на постель и сразу схватила меня за колено. Ты понимаешь?
– Ты был с женщиной? – попытался угадать Эрвиль.
– Да не с женщиной, Лу! Не с женщиной! – Джим прокричал это с такой болью в голосе, что Лу буквально опешил.
– Ты был… с мужчиной? – спросил он осторожно, чтобы не оскорбить интимных чувств своего товарища.
Кэш глубоко вздохнул и медленной, шаркающей походкой подошел к окну – тому самому, из которого были видны в саду свежие холмики.
– В общем, она оказалась старше, Лу. Не так чтобы совсем совершеннолетняя, но… но это была зрелая молодая сучка, и я… – Джим снова с надрывом вздохнул, – в общем, все произошло примерно так, как в том музее.
– А-а, – облегченно протянул Эрвиль, – ну тогда все в порядке. Помню, ты отделал ту девку ну просто…
– Заткнись, Лу!!! Я прошу тебя – заткнись!!! – в категоричной форме потребовал Джим. – Это было совсем другое!
– Но ты сказал, как в музее… – начал оправдываться Лу.
Он уже серьезно опасался за рассудок Джима.
– Нет, я сказал «примерно как в музее»…
– Ну хорошо, продолжай, пожалуйста.
– Она… Она была такой… Она была совсем ребенок, а я, скотина, трахал ее, как какой-нибудь… – Джим замолчал, выбирая наиболее уничижительное сравнение, – как какой-нибудь фаллоимитатор…
– Так долго? – осторожно уточнил Эрвиль.
– Так жестоко, – пояснил Джим, а затем подумал и добавил: – Ну, и долго тоже.
– Что же было потом? Она тебя бросила? – Лу начала надоедать истерика Джима, и он хотел выяснить все поскорее. А еще Лу завидовал Джиму, завидовал его бесконечным приключениям с нимфетками. Видимо, было в нем что-то такое, что привлекало их, как пчел на сахар.
«Помню – я любил Абигайль, а она обманывала меня с Джимом», – некстати вспомнил Эрвиль, но тут же отметил, что Абигайль продавала любовь за деньги.
– В том-то и дело, что не бросила. Ее убили, Лу… – трагическим шепотом произнес Джим и почему-то указал рукой в сад.
– Так это ты в нее, что ли, стрелял? – деловито осведомился Лу и подошел к Кэшу.
– Нет, я стрелял, чтобы покарать того, кто убил эту несчастную девочку.
– Которую ты оприходовал, – не удержался Эрвиль.