А Эрвиль, наверное, успел адаптироваться к новым условиям.
Тем временем автомобиль уже катил по центральным улицам города, и полицейские в идиотских желтых картузах отдавали ему честь.
Кэш смотрел на странно одетых прохожих и на чужую, совершенно непонятную архитектуру зданий. На круглые фонари, которыми, словно фальшивыми брильянтами, были обсыпаны крыши, столбы и любые возвышения, вплоть до памятников павшим героям. Днем эти молочно-белые колбы разных размеров выглядели нелепо, но ночью, Джим это помнил, они создавали удивительную иллюминацию. Прежде ничего подобного ему видеть не приходилось, даже на праздновании Дня независимости.
Неожиданно Кэш решил выяснить все подробности увеселений Эрвиля.
– Послушай, Лу, – он толкнул друга локтем в бок, и получилось довольно сильно.
– Ты с ума сошел, – скривился тот, потирая ушибленное место.
– Да ладно, скажи-ка лучше, которую из горничных ты так здорово там пригреваешь, а?
– Откуда ты знаешь?! – воскликнул пораженный Лу.
– Это легко читается на вашем лице, адмирал, – не поворачиваясь, с переднего сиденья подсказал штандартенфактор.
Он сидел рядом с шофером, который, как и прочие лакеи, не выделялся ничем особенным и был похож на стриженую обезьяну.
– Давай колись, – продолжал давить Джим, отчасти отыгрываясь за свое менее благородное происхождение. – Говори, как ты ее делаешь: сидя, лежа, стоя на голове?
– Да чего ты привязался? – Лу попытался оттолкнуть Джима и укололся о его адмиральскую звезду. – Ой! – воскликнул он, глядя на пораненный палец.
– Зеленый цвет, – произнес обернувшийся штандартенфактор. – Цвет змеиной крови.
– Эй, Квардли, вы здесь все дальтоники, что ли? Это же красный цвет! – тут же перевел на него свое недовольство Джим.
– Возможно, он и красный, – штандартенфактор позволил себе злорадную усмешечку, – но если все вокруг говорят «зеленый», то и я скажу – «зеленый». Однако стоит вам совершить все три подвига, и всем будет казаться, что ваша кровь такая же, как и у всех.
Автомобиль сделал плавный разворот и поехал в противоположную сторону.
– В чем дело, Квардли, мы не едем в музей? – поинтересовался Джим.
– Едем, адмирал, только немного другой дорогой. Безопасность, знаете ли.
– Но вы ведь не сказали вашему шоферу ни слова…
– Разве? – Явно дурачась, штандартенфактор щелкнул зубами и сделал самое натуральное волчье лицо.
«Вот только бывают ли лысые волки?» – подумал Джим и, как следует размахнувшись, дал штандартенфактору крепкую затрещину. При этом он испытал странные ощущения, будто его пальцы погрузились в какую-то упругую субстанцию.
И тем не менее физиономия Квардли тотчас вернулась в первоначальное состояние, и он серьезно спросил:
– Это была хулиганская выходка, адмирал, или вы что-то заподозрили?
– Что-то заподозрил, – соврал Джим. – У меня давно появились сомнения…
– Прошу вас, адмирал, в следующий раз лучше прямо заявите о своих подозрениях, а то подобное вмешательство может плохо отразиться на моей матрице, – просящим голосом проговорил штандартенфактор.
– Договорились, – пообещал Джим. В этот момент автомобиль повторил недавний маневр и снова поехал в первоначальном направлении.
– Опять безопасность? – поинтересовался Лу, отвлекаясь от созерцания городских видов.
– Она самая, – неловко улыбнулся Квардли, опасливо косясь на Джима и, наверное, ожидая от него новой выходки.
– Кстати, – заговорил Кэш, – что за оружие вы можете применить против Чаши? Хотя бы примерно – на пальцах.
Джим пошевелил пальцами в воздухе, и штандартенфактор невольно отпрянул.
Видимо, поначалу у него была мысль запираться, но непредсказуемое поведение одного из адмиралов заставляло говорить начистоту…
– Ну… ну хотя бы напустим в Чашу ноблей. Вы знаете, что такое нобли?
– Один из ноблей чуть не убил Джима, – тут же вставил Лу.
– Это правда? – удивился Квардли.
– Да, – ответил Джим. – Представьте себе, он выскочил прямо из пищевого блока и напал на убийц, которые пришли меня уничтожить.
– Пор-разительно! – Квардли даже хлопнул в ладоши, отчего водитель дернулся и едва не въехал в столб.
– Вы поосторожнее с воспроизводством звуков, фактор, – недовольно заметил Лу. – А то мы и до первого подвига не доберемся. И вообще, фактор, не нанимайте вы нервных шоферов. Ведь не дрова возить приходится…
В этом длинном высказывании было столько благородного негодования и высочайшего недовольства, что Джим тут же согласился с распределением гербов.
Лу отвернулся к окну, а пораженный Квардли задумчиво подвигал челюстью, откашлялся и несмело заметил:
– Вообще-то, Ваша Высочайшая Категория, я не фактор. Я штандартенфактор, а если произносить не целиком, то…
– Фактор! Вы начинаете меня утомлять. Мало того что мы делаем какие-то идиотские повороты, так теперь еще ездим вокруг этого здания… Вон, на шестой виток пошли…
– Да, действительно, – выглянув в окно, согласился Джим. – А знаете что, давайте мы будем называть вас не фактор, а уменьшительно-ласкательно – факки.
– А что, миленько, – тут же поддержал Лу. – Только что-то напоминает.
– Вот именно, – недовольно вскинулся Квардли. – Не нужно уменьшительно-ласкательного. Достаточно просто – фактор. Я буду не в претензии.
Наконец автомобиль плавно притормозил возле входа в Императорский музей, где важных гостей уже ждали два гида, директор музея и ответственный человек из отдела пропаганды.
Музейные работники просто светились от счастья и робко протягивали потные ладошки, а сотрудник пропаганды был собран и неулыбчив.
Квардли бесцеремонно оттеснил встречающих в сторону и наступил на ногу пропагандисту, пресекая его неуемную инициативу. Адмиралы прошли внутрь и стали подниматься по широкой парадной лестнице, такой широкой, что на ней могли разъехаться два грузовика.
– Красиво тут у вас, – заметил Джим. – Уважаете вы шпионскую тему.
– Да, этого у нас не отнять, – согласился штандартенфактор, по-хозяйски оглядывая масштабные барельефы, изображавшие поимку злодеев, дальнейшие следственные действия и публичную казнь – в одном из случаев съедение дикими собаками.
– А знаешь, Джимми, – сказал вдруг Лу, подавленный грандиозностью оформительских решений, – знаешь, чем я занимался с двумя горничными?
– Даже с двумя? – поразился Джим. – Ну-ну…
– Они чесали мне пятки… – шепотом признался Эрвиль и покраснел, словно школьник, уличенный в рукоблудии.
– Ты извращенец, Эрвиль, – строго произнес Джим, а Квардли, напротив, поддержал Лу:
– Ну что вы, у нас это очень распространено. Отдать свое тело может любая уличная женщина, а вот чесать пятки – тут талант нужен и долгое обучение… А вот, кстати, и главный зал, господа адмиралы. Прошу входить.
54
Размеры зала поразили Джима, но еще более его поразил размер выставленного экспоната экспозиции. Это было огромное воздушное судно в натуральную величину. «Глория 747» – Кэш узнал его, поскольку был неравнодушен к воздухоплавательной тематике. Это была устаревшая машина, но в какой-нибудь провинции такие машины еще вполне могли выходить на линию.
Вся стенка по левому борту лайнера была снесена и заменена прозрачной оболочкой – прозрачной и не дающей бликов, и это производило впечатление полной реальности.
Внутри салона горел свет, в креслах сидели люди, а в проходах стояли бортпроводницы, предлагая пассажирам напитки/ Все было как обычно, если бы не одно «но» – все это было неподвижно.
По несколько напряженным позам можно было догадаться, что это не манекены, а настоящие чучела. Чучела из когда-то живших людей.
– Это же самолет компании «Мистраль», Джим, – тихо заметил Лу, который стоял на месте, не в силах сделать и шага.
– Да, – ответил Кэш.
Он тут же вспомнил историю о том, как исчез самый первый авиалайнер, который пытался преодолеть расстояние от Тауроса до Кинто кратчайшим путем.
– Это не куклы, мистер Квардли? – на всякий случай спросил Джим, хотя у него и так не было никаких сомнений.
– Ну что вы. Это очень солидный музей. Здесь все настоящее. Вы видите трупы злодеев, которых наши мастера умело обработали соответствующим образом. Они как живые. Вы не находите?
– Эти люди погибли при падении?
– Шпионы, вы хотели сказать, – поправил Джима штандартенфактор. – Нет, приземлились они целыми и невредимыми, когда у них кончилось горючее. Тут-то их тепленькими и взяли. Ну и, естественно, всех замучили пытками, и, должен вам сказать, никто из них не признался, даже во-он та маленькая девочка, которая катает мяч в проходе… Удивительно крепкие попались злодеи. Впрочем, это не единственная композиция – прошу пройти дальше.