Стоит на днях съездить к ним в западный район Данкелбурга. Куплю тортик, мы посидим, выпьём чаю...
А пока я занят тем, что пытаюсь совладать с накатывающей сонливостью и пытающимися выйти из-под контроля ногами. И ещё жду, что меня вырвет... Тошнота начала преследовать меня, как только я немного отдалился от Театра.
Четверг. Часы показывают, что уже начался восьмой час.
Людей становится всё больше на улицах.
И тут меня скручивает приступ! Ломка! Всё тело мелко задрожало, стало чертовски тяжело дышать, перед глазами встало размытое марево... Силясь вдохнуть хоть самый маленький глоток воздуха, я согнулся пополам и широко распахнул рот... Из горла вырвался тихий хрип... Руки задрожали сильнее, стало больно в шее...
Уползая с людских глаз, я на ощупь поплёлся с улицы в переулок. Воздух в лёгких кончается, я перестал вообще что-либо видеть... Под ноги попадается всякая хрень...
Очередной приступ боли в шее, коленях и позвоночнике свалил меня на землю! Так сильно меня ещё не крутило! Я распластался на холодном асфальте...
Упёршись ладонями в землю, я чуть приподнялся и тут же с силой ударил лбом о твердь асфальта, нанеся себе сильное увечье! Мои глаза сразу же смогли видеть намного лучше, а лёгкие в кои-то веки решили вдохнуть спасительный кислород!
Я сумел сесть и отползти к стене... Ломка не отступает, собирая новые силы для повторной атаки... В шее разливается адская боль, способная свести с ума и подвигнуть на самоубийство...
Правая рука сама нащупала что-то металлическое и тяжёлое. Я завалился вперёд и положил на землю левую ладонь, широко раздвинув пальцы. Сделал замах...
С каждой долей секунды перед глазами всё стремительно расплывается. Скоро я уже не смогу разглядеть своих рук... Я нанёс первый удар! Тяжёлая металлическая штука, оказавшаяся сломанной мясорубкой, шмякнула по пальцам! Очень больно, что я даже взвыл, не удержавшись...
Одна вспышка боли рванула навстречу другим... Перед глазами стало яснее, словно я вырвался из оков слепоты... Однако вскоре мир вновь начал терять чёткость... Грудь сдавило... Дышать не выходит...
Я нанёс ещё удар, затем ещё и ещё! С каждым покалеченным пальцем я стряхиваю симптомы ломки, однако они настырно накатывали вновь и вновь! У меня больше нет сил увечить левую руку...
Пришлось ударить себя в висок, но из-за накатившей слабости я сделал это крайне неуклюже и почти не почувствовал боли... Об асфальт звякнуло выпавшее из руки орудие самоистязания...
Я начал медленно задыхаться...
Правая рука вяло лезет в карман, промахивается, вновь промахивается, наконец, кончики пальцев цепляются за край... Я пропихиваю ладонь вглубь, её всю трясёт, так что выходит неловко... Начинаю шарить в поисках пузырька...
Боль выкручивает все жилы! Я пытаюсь заставить лёгкие работать, но решительно ничего не получается! Пытаюсь биться затылком об стену, но это не помогает!
Наконец, мои пальцы хватают совсем маленькую сосуд, плотно закрытый крышкой. Я резко вытягиваю его из кармана и пытаюсь вслепую открыть, вот только левая рука меня совсем не слушается, дрожа, как тряпка на ветру...
Я запихиваю пузырёк в рот и хватаю зубами крышку! Дёргаю головой и открываю несчастную колбочку! Сплюнув пробку в сторону, вливаю в рот мерзкое содержимое...
В пузырьке вакомин - наркотик, производимый дриджами. Когда-то давно я спутался с одним наркоманом, который и подсадил меня на эту дрянь. Вакомин - штука дорогая, так что употреблять его часто не выйдет, что и к лучшему, разумеется. От вакомина рано или поздно умирают все без исключения...
Особенно если превышать дозу...
Употребляя по двадцать грамм в трое суток, можно протянуть лет до пятидесяти, не больше...
Ломка от наркотика не похожа на все другие: она скорее похожа на приступ какой-то болезни... Перед глазами всё плывёт, дышать становится трудно, руки и ноги начинает трясти, и по позвоночнику растекается жгучая боль. От такого приступа вполне можно умереть, если не принять спасительный вакомин...
Я научился бороться с приступами иначе: избавиться от симптомов можно сильной физической болью. Она обязательно должна быть резкой и острой, а не той, что жжёт шею и спину.
Обычно, ритуалы мазохизма помогают побороть накидывающуюся дурноту, позволяя отсрочить время принятия вакомина. Однако рано или поздно влить в себя дрянь придётся, потому что очередной приступ, как сегодня, может оказаться совершенно неодолимым.
Проглотив всё без остатка содержимое пузырька, я провалился в забытьё...
И там было очень погано...
Очнулся от того, что кто-то бормочет нечто несвязное совсем близко... Моргая, я прочистил глаза... В горле жутко пересохло... Голова раскалывается...
Похоже, я не умер...
Кирпичи передо мной какого-то необычного, ярко-бордового цвета. Я отчётливо вижу это в порядочной темноте... Побочные действия наркотика: галлюцинации, искажённое восприятие цвета и звука, головная боль... Всё это вполне можно и вытерпеть...
Разве что сердце начинает работать всё хуже и хуже... Когда-нибудь оно остановится...
Я попытался подняться - ноги лежат на земле непослушными рельсами, а руки скользят и подгинаются. Меня всего шатает... Чувствую себя марионеткой, лишённой нитей...
Меж тем за углом кто-то говорит, и вскоре моё ухо смогло настроиться на голос:
- Кто-то знает, что вы здесь, джентльмены? - у неизвестного молодой баритон.
- Разумеется, никто, мистер Дойл, - бодро ответил кто-то прокуренным басом.
- Хорошо, если так...
- Вы можете нам доверять! - уверил собеседника третий голос, - Мы не какие-то там вшивые предатели - договорённость была заключена больше недели назад. Отступать от обязанностей мы не собираемся!
- Вот только касательно суммы... - вклинился ещё один говорящий, обладающий не голосом, а настоящим мышиным писком.
Ответ некоего Дойла был категоричным и яростным:
- Сумма останется неизменной! Сами же сказали, что была заключена договорённость. Я считаю, что триста тысяч на троих - это более, чем щедрое предложение...
- Да, но, сами же знаете, - робко пробасил курильщик, - Только-только Шона Брюлоу вывели на чистую воду... Мы сильно рискуем: проверки начнутся...
- Так ведите себя осторожнее! Не одни вы рискуете, скажу даже больше: о вас троих никто ничего не знает, и обнаружить вашу связь с Синдикатом будет очень непросто! А нас всех найдут и посадят, стоит Шону открыть рот! Вы хоть знаете, почему на встречу пришёл я? Да потому что Альфреда убили... Взглянув на всё это, пораскиньте-ка мозгами и не говорите мне про риск!
Наступила тишина, совсем непродолжительная тишина. Однако я успел быстро отдышаться и совладать с собой. Следует тихо подняться и бежать отсюда. Мне совсем не улыбается оказаться замеченным какими-то неизвестными людьми, что обговаривают дела, относящиеся к убийствам...
Определённо, бандиты.
Я поднялся и начал осторожно двигаться в сторону улицы, стараясь не шуметь...
- Итак, сто тысяч сержанту Карвусу Моби, сто тысяч сержанту Эмилю Готфри и сто тысяч сержанту Хендрику Блэйку, - спокойным голосом произнёс Дойл, - Рассчитайся с джентльменами, Карл.
Полицейские! Этот человек, что говорил о Синдикате, даёт крупные взятки полицейским! Продажные быки встретились в этом переулке с представителем преступного мира!
И тут под моими ногами что-то лопнуло!
Искажённый вакомином звук ударил со всей своей пронзительностью по округе! Отражаясь от ярко-бордовых стен, он распространился по переулку, звеня чудовищно громко! Я выдал себя!
Под туфлю попалась лампочка. Я раздавил её, всего на секунду оторвав взгляд от ног и потеряв самообладание!
У меня перехватило дыхание от страха... Я замер, затих, пытаясь понять, услышали ли меня неизвестные... Никогда не молился Богу, но сейчас, похоже, самое время...
После моей оплошности зависла гробовая тишина...
По вискам потёк холодный пот... Из головы моментально выветрилось шампанское...
Но чуда не случилось...
- Кажется, там кто-то есть...
Эти слова подействовали на мена, как кнут погонщика на скотину! Я со всех ног ринулся прочь. Чёртов страх подгонял меня, заставил двигаться быстрее своей тени!
Сзади послышались грозные выкрики и стали доноситься звуки шагов. За мной погнались неизвестные! Я постарался ещё ускориться!
На бегу я опрокидываю мусорные баки, чтобы те помешали моим преследователям. Стараюсь бежать пригнувшись - если в меня начнут палить, желательно оказаться как можно меньшей мишенью.
Я выскочил на улицу - сейчас уже достаточно оживлённо, так как проваляться без памяти я мог довольно много. Ни на секунду не пришло на ум ложного самоуспокоения, что на людях со мной ничего не сделают. Эти люди так просто не остановятся.