Я больше не хочу смотреть на картину. Я, возможно, больше не буду даже оборачивать на неё голову, когда пойду к мистеру Арлесу.
Пересчитал листы, принесённые с собой - все они у меня в сумке, ни один не потерялся. В голове творится бог знает что, ведь я даже не знаю, как отреагирует на мою статью мистер Арлес. Это же ведь не глупое описание организаций дриджев... Я написал что-то стоящее. Он обязан оценить.
Снова себя накручиваю! Снова разрушаю мозг глупыми рассуждениями о вероятности того или иного исхода событий! Материал у меня в сумке, я войду с ним в кабинет и предложу главному, а он уже решит, стоит ли вставлять статью в номер... От того, что я тут буду сидеть и без конца думать об этом, ровным счётом ничего не изменится!
Мне надо как-то отвлечься! Сам не знаю почему, но я вдруг ляпнул:
- А сколько здесь уже висит эта картина?
Секретарша опешила, насторожилась. Я задал вопрос достаточно неожиданно, да и сам он предсказуемостью не выделяется.
Недоумённо хлопая длинными ресницами, она переспросила:
- Вы о чём?
- О картине у Вас за спиной, - я ткнул пальцем в серо-белое полотно, - Сколько она здесь висит?
Девушка обернулась и проследила за направлением моего пальца. Пару секунд она смотрела на картину, которую, казалось бы, тоже увидела впервые. Она пожала плечами и неуверенно ответила:
- Я здесь два года работаю - всё это время она здесь висит.
Секретарша посмотрела мне точно в глаза - по её мимике я прочитал вопрос 'Зачем Вы спрашиваете?' Но она его так и не озвучила. Девушка опустила голову и занялась работой. Делать ей нечего, как разговаривать со странными людьми.
Я пригладил топорщащиеся патлы, посчитав в ту секунду, что всё дело в них. Однако же вовсе не они причина нежелания людей общаться со мной. Всё гораздо проще: я веду себя достаточно глупо...
А оторвать своё необъяснимое внимание от картины почему-то не получалось...
Я прождал ещё ровно восемнадцать минут.
Рекламодатель в дорогой костюме и с удушающим мужским парфюмом ушёл, позволив мне прошмыгнуть к мистеру Арлесу. Он сидел в своём кресле, поглощённый самыми разными мыслями, и совсем меня не замечал. Его толстый нос мелко подрагивал. Дурной знак. Обычно, когда мистер Арлес так подрагивает носом, то он крайне утомлён, раздражён и не желает никого видеть.
Мне нельзя отступать! Сейчас надо на свой страх и риск идти до конца.
Я прикрыл за собой прозрачную дверь - Бастиан никак не отреагировал. Пришлось привлечь его внимание словами:
- Доброе утро, мистер Арлес, - робко прозвучало из моих уст.
Главный редактор только сейчас заметил меня и обвёл оценивающим взглядом. В его маленьких глазках плескалось ленивое пренебрежение, перекрученное с лёгким раздражением. Бастиан Арлес глянул в окно - я и не заметил, как начался сильнейший ливень, и по стеклу колотят тугие струи.
Наглядевшись на дождь, мистер Арлес подкатился на кресле к окну и опустил жалюзи.
- Странное у Вас представление о добром утре...
В тот день он начал издеваться надо мною ещё даже не взяв в руки моей статьи. Явно, что настроение у него не очень. Какой-то случай, связанный либо с работой, либо с личной жизнью Бастиана, вывел его.
Довольно не вовремя. Будет так несправедливо, если мои труды попадут в мусорную корзину только из-за настроения редактора.
- Что Вы хотели, Мистер Чатлер? - уже раздражённее бросил Бастиан.
Я помню, что вздрогнул тогда от неожиданности и начал судорожно доставать из сумки немного помявшиеся листы. Я подошёл к столу и протянул их главному - дыхание сбилось, словно я пробежал целый километр.
Нехотя мистер Арлес взял листы из моих рук. Я успел заметить, что манжеты его бежевой рубашки застёгнуты бледно-голубыми запонками.
- Про что на сей раз? - мистер Арлес изобразил интерес.
- Про Решето.
Бастиан замер, удивившись темой статьи. Всё пренебрежение к моему материалу тут же улетучилось. Главный редактор углубился в изучение текста.
Это займёт какое-то время. Я сел напротив главного.
Бастиан Арлес внимательно водит взглядом по строчкам. К моей радости, в его глазах с каждой секундой интерес разгорается всё сильнее и сильнее! Моя статья пришлась ему по душе! Ставка на рассказ о безумном маньяке сыграла!
Не веря в свою удачу, я заёрзал на стуле. Не в силах усидеть спокойно и дождаться вердикта главного. В положительной оценке я был уже уверен!
Вопрос только в том, насколько же она хороша...
Сейчас...
Дверь распахнулась. Она не открылась на несколько сантиметров, достаточных, чтобы воровато протиснуться через них боком. Дверь распахнулась пошире - в проёме появилась крупная фигура. Дверь распахнулась так широко, потому что вышедшему на улицу нечего бояться.
Невысокий, коренастый, одет в светло-бежевое пальто. Он посмотрел по сторонам - никого не обнаружил. Моё укрытие меня ещё ни разу не подвело. Убедившись, что опасности быть застигнутым нет, он двинулся через двор. Слегка косолапит. Это точно Гордон Вульф.
Тихий и неприметный человек с кошмарным скелетом в шкафу. Я, укрывшись в густой тени, могу пробраться в обитель костяного чудовища.
Стало немного жутко. Я нахожусь всего в двадцати метрах от страшного убийцы. Во внутреннем кармане его пальто лежит громадный кухонный нож, острый и мощный, способный легко вонзиться в тело человека, направляемый рукой Гордона. Этот нож вкусил кровь не менее восьми человек.
И я, словно умалишённый, не бегу от этого создания, а напротив, бреду за ним следом.
Тут уж всякому станет жутко!
В половину одиннадцатого во дворе никого нет. На улицах сейчас тоже довольно безлюдно - ничто не мешает Гордону творить тёмные дела. А при должной осторожности ничто не помешает мне проследить за жестоким маньяком.
Фигура крепкого душегуба быстро пересекла по диагонали пустой двор, лавируя между лавочками, кустами и деревьями. Она постоянно ныряет в тень, грозя исчезнуть, раствориться, как я.
На моей стороне знание предпочитаемого Гордоном маршрута и мои глаза, которые уже успели приспособиться к мраку. Я прекрасно знаю, где сейчас мистер Вульф. Я прекрасно знаю, когда, как и куда следует идти, чтобы оставаться максимально незаметным, но и не терять гротескного героя моих статей из виду.
За неимением часов мне приходится отсчитывать секунды в уме. Четырнадцать, тринадцать, двенадцать... всего за два ночных слежения я точно выучил алгоритм поведения... десять, девять... первый раз я обливался холодным потом, действуя наугад и поминутно хватаясь за сердце, чуть не попадаясь на глаза Гордону... семь, шесть, пять... тогда-то я начал продумывать своё поведение при слежке... два... во второй раз я уже доводил его до оптимального... один... теперь осталось следовать уже проверенной схеме... ноль. Пора!
Я двинулся в ту же сторону, куда ушёл Гордон. Ступаю точно по его следам. Сейчас я представляю себя охотничьей собакой, идущей по следу. Попытался услышать запахи объекта слежки, но замёрзший нос ничего не может почувствовать. Как, впрочем, не смог бы и в тёплую погоду...
Приходится наступать на внешнюю часть стопы, чтобы издавать как можно меньше шума. Ко всему прочему, резиновая подошва кедов не стучит по асфальту. В такие моменты я начинаю радоваться, что у меня есть только эта обувь...
Пройдя по узкому переулку, заполненному густой чернильной тьмой, я осторожно приблизился к краю здания. Высунул голову из-за угла и увидел застывшего под фонарным столбом Гордона Вульфа.
Этот психопат похож на паука. Он выбирает тот же самый метод охоты: застывает под столбами и ждёт, когда поблизости издаст шум его очередная жертва. Таким же образом он избегает полицейских, которых способен расслышать издалека.
Чёртов убийца способен стоять в освещённом круге несколько десятков минут, прежде чем сменит местоположение. Он всегда стоит без движения, так что его можно принять за статую. Статую с ножом во внутреннем кармане...
А рядом всегда вторая статуя - я. Я застываю метрах в пятидесяти и жду, пока Гордон не возьмёт след. Каждую секунду я молюсь, чтобы он взял не мой след.
Под первым столбом Решето стоит не дольше минуты. Закон природы: прямо возле берлоги хищника жертв не бывает - нужно углубляться в охотничьи угодья. Гордон медленно смотрит по сторонам, я моментально ныряю за угол здания и начинаю отсчёт... Двадцать, девятнадцать...
Там, за углом дома, Решето отправляется к очередному столбу... пятнадцать, четырнадцать... паук проверяет свои сети...
Тогда...
Одиннадцать дней назад...
Мистер Арлес не дочитал до конца, а лишь просмотрел оставшийся объём статьи. Ему хватило и первой страницы, чтобы понять суть материала и его перспективы на страницах 'Еженедельно актуально'. Он отложил в сторону листы, облизал губы и сказал: