Здесь ее никто не знал. Она наконец обрела желанную свободу и, кроме того, полюбила свою работу в “Глоубл Компьютер Корпорейшн”. Правда, здесь не было картинных галерей, но по выходным Алетт часто ездила в Сан-Франциско и бродила по тамошним музеям.
- Зачем тебе вся эта муть? - удивлялась Тони Прескотт. - Лучше пойдем со мной в “Пи Джи Миллинганс”, хоть повеселишься как следует!
- Неужели тебя не интересует искусство?
- Конечно, интересует, - лениво ухмыльнулась Тони. - А что это такое?
***
Лишь одно темное облако омрачало жизнь Алетт Питере. Она страдала одной из форм маниакально-депрессивного психоза, и чувство постоянного отчуждения от окружающих нередко тревожило ее. Мгновенные смены настроения случались неожиданно, и она в одну секунду могла перейти от блаженной эйфории к полному отчаянию. - И была лишена способности управлять своими эмоциями. Тони была единственной, с кем Алетт не стыдилась обсуждать свои проблемы. У нее всегда находился выход из любых затруднений, а именно предложение пойти и развлечься на всю катушку.
Любимой темой разговоров Тони была Эшли Паттерсон. Стоило Шейну Миллеру подойти к Эшли, как Тони мгновенно настораживалась.
- Посмотри только на эту фригидную сучонку! - презрительно шипела она. - Подумаешь, снежная королева!
- Она и вправду чересчур серьезна, - соглашалась Алетт. - Не мешало бы кое-кому научить ее смеяться.
- Скорее уж, трахаться, - фыркала Тони. - Бьюсь об заклад, она не знает, каким местом это делается!
***
Раз в неделю Алетт после работы посещала приют для бездомных и помогала раздавать ужин. Среди несчастных, которым не повезло в жизни, была одна старушка, которая с нетерпением ждала посещений Алетт. Она не поднималась с инвалидной коляски, и девушка помогала ей устроиться за столом и приносила еду.
- Дорогая, - как-то сказала старушка, - будь у меня дочь, я хотела бы, чтобы она была похожа на вас. Алетт судорожно стиснула ее руку.
- Вы слишком добры! Я не заслужила таких похвал, но все равно спасибо.
А скрипучий насмешливый внутренний голос ехидно проскрежетал: “Будь у тебя дочь, наверняка бы оказалась такой же грязной свиньей, как ты”.
Алетт в ужасе закрыла глаза. Откуда такие мерзкие мысли? Словно кто-то сидит в ней, чужой и злобный! И такое случалось постоянно.
Как-то Алетт поехала за покупками с Бетти Харди, прихожанкой той же церкви, что и сама Алетт. Они остановились перед витриной универмага, и Бетти восхищенно вздохнула:
- Какое миленькое платьице! Правда?
- Изумительное, - кивнула Алетт. “В жизни не видела ничего уродливее! Вполне подходит такому чучелу, как ты”.
Снова и снова, опять и опять... Ни друзей, ни поклонников. Всех критиковал, над всеми насмехался недремлющий мерзкий уродец, что жил в душе Алетт.
Однажды она ужинала с Роналдом, церковным сторожем. Тот был явно увлечен девушкой и непрерывно говорил ей комплименты:
- Мне нравится бывать с тобой, Алетт! Давай встречаться почаще!
- Согласна, - смущенно улыбнулась Алетт.
"Ни за что, болван стоеросовый! Гнусный слизняк! Только через мой труп!"
Она тут же опомнилась и испуганно вздрогнула.
Да что это с ней?
Ответа не было. Но самые мелкие обиды, причиненные окружающими, самые глупые недоразумения мгновенно приводили Алетт в бешенство.