Многие иностранные разведки сбились с ног, стараясь понять, что за каверзу задумал Кремль, почему вдруг так остро понадобилось орлиное яйцо с двумя желтками. Не удивительно, что в самолете, который вез в Россию термостат с орлиным яйцом, помимо наших охранников и разведчиков набилось полсотни иностранных шпионов. Но уже в Шереметьеве-2 их отсекли от яйца, а вечером отвели в Большой театр на «Лебединое озеро», после чего развезли по домам.
А профессор Минц, получив яйцо и инкубатор, принялся внимательно изучать развитие зародыша. Наверное, читатели уже догадались, какой путь избрал наш гуслярский гений: он решил во много раз сократить путь эволюции, использовав метод, именуемый в среде физиологов методом «сиамского близнеца».
За несколько часов до того, как два орленка должны были вылупиться из одного яйца, Лев Христофорович извлек младенцев из скорлупы и сшил их нижние части тела, отсекши все лишнее — ноги, хвосты, крылья…
В результате возник птенчик нужной конфигурации. Оставалось закрепить плоды операции и вырастить птенца до нужной кондиции.
Когда слух о том, что во дворе у Минца живет двуглавый орленок, разнесся по городу, люди стали ходить туда и глядеть на Символенка. Орла Минц назвал Символом, но пока он не подрос и выглядел как типичный гадкий орленок, его кликали именно так.
Сначала Минц полагал, что придется держать во дворе приемную орлицу, но на второй день из Москвы прилетел десант орнитологов — они привезли с собой несколько крупных птиц на выбор. Из них следовало выделить кормилицу Символенку. Среди птиц были две гусыни, индюшка, пингвиниха, крупная курица и ворона. Остановились на гусыне Светке. Другие птицы либо отказывались кормить двухголового урода, либо приходили в ужас. Пингвиниха даже хлопнулась в обморок, чего раньше за птицами этой породы не наблюдалось.
Гусыня, по причине крайней неразвитости, полагала, что обзавелась двумя птенцами. Она считала их по желтым глоткам. А так как в пище недостатка не было, она с работой справлялась удовлетворительно. Правда, предпочла бы кормить Символенка вегетарианской пищей, но раз тот от нее отказывался, совала в клюв желательную ему еду, хотя сама зажмуривалась от отвращения и, наверное, думала: «Ну и уродов я высидела!»
Наступила осень. Правительство настояло, чтобы орленка перевезли в Москву, в специальный Институт прикладной геральдики под личным патронажем Герольдмейстера Российской Федерации, а Минц перешел к другим заботам. Он думал, что Москва о нем забыла, и не очень расстраивался, но к Новому году получил личное благодарственное письмо президента, а почтальон Дуся принесла ему пенсию на двадцать рублей больше, чем раньше, — персонально прибавили.
О дальнейших событиях Лев Христофорович и Удалов узнали лишь весной, частично из телевизионных новостей, частично из газет.
Как всем известно, пребывание в Кремле Символенка, который уже стал Символом, держалось в глубокой тайне. И понятно почему: в Москве готовились к приезду президента Франции Ширака и еще трех разных президентов, которые должны были решать насущные вопросы, связанные с международной репутацией нашего государства.
Когда высокие гости направлялись в зал заседаний, где должны были эти насущные вопросы обсуждать, президент страны провел их через Государственный зал, посреди которого возвышался хрустальный терем. В нем на золотом суке сидел крупный двуглавый орел и в упор рассматривал иностранных гостей.
— Что это? — воскликнул президент Франции.
— Это наш геральдический орел, — со знакомой всему миру лукавой улыбкой ответил российский президент. — Как бы символ России. С пятнадцатого века им обладаем.
— Этого быть не может! — возразил президент Италии. — Двуглавых орлов не бывает.
— Нигде не бывает, — согласился глава России, — но у нас они водятся.
— Наверное, это какая-то шутка, чучело анимированное, — предположил президент Франции.
Он вспомнил о своем легкомысленном прошлогоднем заявлении и понял, что русские тут обштопали французов.
Обиженный орел открыл клюв и издал пронзительней клекот, от которого задрожали стекла.
— Мы можем выпустить его в зал, — сказал русский президент. — Но надо будет закрыть окна. Мы дорожим орлом, он — птица редкая, и если улетит, наши экологи нам этого не простят. Только учтите, что вам всем придется надеть бронежилеты и противогазы, потому что наш Символ — птица нервная и очень сильная. Он может разодрать барана.
И тогда гости стали просить русского президента, чтобы он не выпускал орла наружу. И так верят.
Президенты, взволнованно переговариваясь и отдавая должное русской науке и русской смекалке, прошли в зал заседаний и вскорости подписали очень нужные России международные документы. А вот что касается сохранности орла и опасения, что экологи не простят, если с ним что-нибудь случится, — тут президент словно в кофейную гущу смотрел.
Случилось.
Прежде чем что-то случилось, к Минцу пожаловал новый гость. Был он мал ростом, скромен в манерах, облачен в синий костюм на шесть размеров больше, чем требовалось, на голове — зеленая, расшитая тюбетейка.
Войдя в дверь, он протянул вперед маленькие толстые руки и схватил ладонями кисть профессора. Сжал ее мягко, но крепко и требовательно.
— Благодетель нашего народа, — пропел он с текучим среднеазиатским акцентом, — драгоценный Минц-ага, не откажи в любезности…
— Что? — испугался добрый профессор. — Неужели у вас случился падеж барашков? Неужели налетела саранча? Я немедленно сажусь за изготовление сыворотки.
— Не беспокойся, Лев Христофорович, — перебил его гость. — Не в этой мелочи дело. Речь идет о национальной гордости Кзылкумстанского народа.
— Может, чаю хотите? — спросил Минц.
— Не перебивай меня, дорогой, время не ждет, — сказал человек в тюбетейке. — Слушай сюда внимательно.
Он присел на продавленный диван, вытер рукавом запачканные носки ботинок, пошевелил губами, молясь, и заговорил:
— Наш вождь и учитель Кзылкумхаджи был на совещании дружественных государств в Москве. И знаешь, что он увидел в Кремле?
— Царь-пушку? — почему-то предположил Лев Христофорович.
— Не говори глупостей, профессор-мофессор. Он увидел там символ русской империи, благородную птицу о двух головах, орел называется. Эта птица сидит во дворце, в хрустальном доме, иностранные президенты приезжают, видят, какая в России есть птичка и говорят: «Вах! Такую страну Россию уважать будем. Нигде птицы орел о двух головах нет, а в Кремле есть!» Понимаешь?
— Понимаю, — согласился профессор Минц.
Он смотрел за окно. Там косо, под ветром, летели лепестки яблонь. Наступила очередная весна. Профессор Минц внутренне сжался. Сейчас ему будут предлагать работу. Интересно, кто у них там? Тянитолкай? Это еще не худший вариант. Только бы не дракон!
— Ты наш герб видел? — спросил кзылкумстанец.
— Не приходилось, — вздохнул профессор.
— Тогда смотри.
Гость вытащил из кармана большую монету. На ней был изображен герб страны. В печали Минц принялся считать головы орла. Потому что герб Кзылкумстана представлял собой орла с несколькими головами.
— Сколько их? — нервно спросил он.
— Надо знать, — строго ответил гость. — Семь областей содержится в нашей республике. Семь голов у смелого орла, который мысленно реет над нашей державой. Лживые завистливые соседи говорят, что нет такой птицы! Как не бывает двуглавый русский орел. Теперь есть русский орел. Где же Кзылкумстанский орел? Я тебя спрашиваю, где?
Минц не смог ответить на этот вопрос.
— Тогда садись и делай, понимаешь?
— Не могу. Это выше моих сил.
— А двуглавый ниже твоих сил?
— Двуглавый — на пределе реальности.
— Я киллеров пришлю, не жить тебе, Минц.
— Я старый человек. Я говорю правду. Наука не сможет изготовить или вывести семиглавого орла.
— А в Японии сможет?
— И в Японии не сможет.
— Ты врешь, гяур!
— Можете пытать меня и даже убить.
— А золотом хочешь? Килограмм золота?
— Не поможет.
— Ну, тогда… — посланец сделал паузу, готовясь к смелому заявлению. — Тогда мы присвоим тебе звание Героя социалистического труда Кзылкумстана.
— Простите. Не смогу.
— Поклянись прахом твоей мамы!
— Клянусь!
— Дети есть?
— От первого брака, в Гватемале живет. Дочь.
— Поклянись именем дочери!
— Ну, клянусь, клянусь!
— Похоже на правду, — сказал гость, поднялся и пошел прочь.
С порога обернулся и погрозил Минцу пальцем. Минц не шевельнулся.
Наступила зловещая тишина. Профессор понимал, что Кзылкумстан не успокоится, пока не выведет своего урода.
Так и случилось.
В ночь на первое мая неизвестными лицами было совершено дерзкое ограбление Большого кремлевского дворца. Но в первые дни даже правительственное телевидение не знало, что же украли злоумышленники. Почему по всей стране была объявлена операция «Вихрь» и все милиционеры отозваны из отпусков.