..
Нет, работать здесь умеют. Но стражи в самом деле нет. Вольный народ не терпит даже намека на насилие, а городом правит сам на сходе. Правит
здравый смысл, хотя иной раз берет верх пьяная удаль или лихое: "Да гори оно все..."
Город был лучшим на всем Востоке, а это обязывает. Воздвигались новые дворцы и храмы, арки новых акведуков. В середине Города, на развалинах
старых зданий вырастали новые дворцы, призванные затмить все, что было создано прошлыми поколениями. Дворцы и храмы соединялись крытыми
переходами и подземными норами, где можно было разъехаться гружеными телегами. Вокруг дворцов вырастали обиталища слуг, стражи, конюхов, поваров
и прочих работников властелинов Города, а вокруг грудились дворцы поменьше, тоже с домами для стражи, садовников и смотрителей конюшен, не таких
роскошных, но все же способных затмить царские конюшни в других краях.
Город быстро богател, а золото липнет к золоту: со всех сторон в город, который уже начали называть просто Город, везли драгоценный мрамор,
редкие породы дерева, диковинных животных и лучшие из статуй, какие только создавали ваятели в ближних и дальних странах.
Аристей помнил прежние имена статуй: это были боги той ушедшей поры. Люди забывчивы - что не уничтожено сразу, когда в мир приходит новая
вера, быстро переименовывается. Красоту все же щадят: атрибуты старых божеств, при любых переменах объявляемых демонами, скалывают либо сбивают,
раны замазывают, особенно древние статуи успели сменить по два-три имени...
В небе возникло легкое облачко, мысли Аристея оборвались. Пахнуло непривычным в этих краях холодноватым ветерком. На каменную площадку упал,
тут же легко вскочил на ноги очень худой юноша с острым как лезвие топора лицом. Ребра едва не прорывали кожу, живот прилип к спине. Он был
только в легкой набедренной повязке и высоких сандалиях на толстой подошве.
Ворон недовольно переступил с лапы на лапу. В последние годы... нет, последнюю сотню лет все больше избегал людей. Зверей тоже избегал, но с
теми проще, они свое присутствие не навязывают, не пристают с вопросами, мелкими просьбами, глупыми пожеланиями.
Каркнул хрипло:
- Приветствую сына Стрибога... Что в мире новенького?
Юноша судорожно хватал широко открытым ртом воздух, грудь ходила ходуном.
- Дай... отды... шаться... Я ж не ветер, как мой отец... только сын ветра...
- Сын северного ветра, - сказал ворон с легкой иронией. - Доблестный Аварис. А северные ветры покрепче южных и всех прочих. Верно?
- Не знаю, - ответил Аварис сердито.
- Гм... А как говорят о себе!
- Южные тоже говорят.
- Да, в этом вы все хороши.
- Я только наполовину ветер. Земное меня тянет вниз.
- Ну-ну, я бы сказал, какое место тебя тянет... Что слышно, говорю?
Аварис молчал, всматривался в черного ворона со страхом и надеждой. Когда заговорил, голос был хриплым от горя:
- Я сегодня узнал в вирии... Узнал то, что ты наверняка знаешь давно.
- О чем ты?
- Аристей, о каком предназначении шла речь? Что великий Род хочет от своего мира?
Аристей нахохлился еще больше.
- Жареный петух клюнул?... У нас всегда так. Только ради этого надо бы смешать все в кучу и начать сначала...
- Какой ты жестокий, Аристей.
Аристей равнодушно молчал. Аварис посмотрел на Город, такой прекрасный и полный жизни.
- Это все должно исчезнуть?
- Как и весь мир.