Видимо «гаркаус» здесь пили с иными блюдами. Герману на это наплевать, надо просто понять, что скрывается за незнакомым названием.
— Неси, — утвердительно кивнул он. — Но сначала скажи, сколько это будет стоить.
— Две порции отбивных — по полпонга, сосиски с картошкой — по шестьдесят шкортов. Кружка пива — сорок. Порция бракла — полтора понга, гаркаус — понг.
Хозяин замолчал, давая возможность гостям самим произвести подсчет. Герман кивнул и быстро провел в уме несложные действия.
— Пять с половиной.
Владелец заведения явно не ждал столь быстрого ответа, наверное, искатели не отличались резвым мышлением. Он невольно кивнул и спросил:
— Нести?
— И побыстрее.
В зале было довольно жарко, не спасали даже открытые окна и ветер, гулявший между столиками. Однако все сидели в безрукавках и шляпах и снимать хоть что-то не спешили. Не стали снимать безрукавки и земляне, только расстегнули рубашки до пояса.
Заказ принесли минут через десять. Невысокий паренек, наверное, сын хозяина, поставил на стол тарелки с отбивными, а следом принес сосиски. Выпивку доставил сам хозяин. Две внушительные кружки с пенным напитком, стакан, на три четверти наполненный светло-коричневой жидкостью, и бокал с жидкостью вишневого цвета.
Кир с подозрением посмотрел на бокал и принюхался к мясу. Пережарено. А сосиски вроде ничего.
— Ну что, с почином, — тихонько произнес Герман и поднял кружку с пивом.
— Угу. И чтоб пережить обед.
Все оказалось не так плохо. Мясо хоть и было слегка пережарено, но пошло хорошо. Сосиски вообще выше похвал, как и картошка. Земляне еще поудивлялись, откуда здесь сей продукт. В Хартемене о нем не слышали.
Пиво тоже было неплохим, и что самое важное — холодным. Бракл — это местное бренди, не самое поганое пойло. Наемники пили и хуже. А гаркаус — крепленое вишневое вино. Приятное на вкус, но совершенно не подходящее к мясу.
Наемники ели не спеша, не забывали поглядывать по сторонам и сами ловили любопытные взгляды посетителей. Впрочем, никто к ним с вопросами не лез и в собутыльники не навязывался.
* * *По-хорошему, следовало сделать где-нибудь остановку, осмотреться и хорошенько продумать план дальнейших действий. Ибо чувствовали себя земляне несколько растерянными.
В Хартемене их сразу приняли как важных гостей, все готовы были помочь, подсказать, объяснить. А здесь они одни, подсказок ждать неоткуда. Чужая страна, чужие люди.
И потом, что делать дальше? Организовывать убийство канцлера? Но ведь это только их догадка, что канцлер — виновник грозящих королевству бед. Значит, надо разобраться, выяснить, как обстоят дела на самом деле.
Или сразу искать неведомое братство Хранителей? Но где оно? У первого встречного не спросишь.
А еще проблема с золотом, которое надо продать. Но кому? И не вызовет ли это подозрений?
Беда в том, что они ничего не знали об этой стране, любой неверный шаг мог выдать в них чужаков. А за чужими здесь есть кому присмотреть.
Да, желательно все обмозговать, разложить по полочкам и составить план. Но времени на это нет. Надо уезжать из поселка, надо решать вопрос с финансами. И не наследить. Так что все размышления и прикидки придется проводить на ходу.
Вот и приуныли слегка наемники. Такое случается даже с самыми опытными.
— Делай, что должно, и будь, что будет, — вздохнул Кир. — Иного выбора нет. Если только не переходить в режим «рейд по тылам».
Герман недовольно качнул головой. При таком режиме следует считать себя в тылу врага. И поступать соответствующе: вести активный поиск, брать языков, уничтожать их после допроса, не оставлять свидетелей.
Это целесообразно на войне, когда иного выхода нет. Там можно валить противника направо и налево, зная, что с фронта наступают свои, а врагу искать диверсионную группу просто некогда.
Но действовать так здесь нельзя. Оставлять за собой кровавый след не только глупо, но и опасно.
— Не подходит, — ответил Герман. — Только хуже сделаем.
Кир кивнул, и сам понимал бесперспективность такого варианта.
— Здесь есть бордель. Можно снять девочек и разговорить их. Какие-никакие данные, причем расспросы подозрений не вызовут.
— У нас денег кот наплакал. На девочек не хватит. А светить золото нельзя.
— Это верно. Тогда только один вариант — уезжать.
— Именно. — Герман обернулся к бару. — Где там этот хозяин?
У входа послышались голоса. В дверях возникли несколько молодых парней. Громко разговаривая, они прошли в зал, заняли самый большой стол и потребовали бракла. Потом оглядели посетителей вызывающими взглядами.
Наемники тоже заметили новых визитеров и по привычке оценили их.
Трое. Молодые, здоровые. На широких ремнях кобуры с револьверами, у парня с клочковатой бородкой даже две. Лица загорелые, руки явно привычные к оружию и инструменту. Взгляды уверенные, наглые. У бородатого на безымянном пальце левой руки печатка, у других на запястьях левых рук цепочки. Золотые. Небедные мальчики. И одежда хоть и ношеная, но хорошего качества. А рукоятки револьверов украшены костяными накладками. И сапоги с вышивкой.
Почти стопроцентно поисковики, причем удачливые. Здесь, конечно, не в первый раз, наверное, постоянно приезжают в поселок после рейдов по Степи.
Судя по тому, что остальные посетители паба не приветствовали эту троицу, отношения с ними были далеки от дружеских. Принесший выпивку хозяин был мрачен и неразговорчив. Видимо, репутация у этих парней не самая хорошая.
— Пора уходить, — негромко произнес Герман и окликнул хозяина.
Тот подошел.
— Что еще пожелаете?
— Рассчитаться.
Хозяин достал из кармана рубашки небольшой блокнотик.
— С вас пять с половиной.
— Мы еще коней в конюшне оставляли.
— Еще один понг. Итого шесть с половиной.
Герман положил на стол две трехпонговые бумажки и пять монет. Хозяин сгреб их в ладонь и отошел к другому столу.
— Эй, парни, вы новенькие, что ли? — раздался рядом чейто хрипловатый голос.
Герман поднял глаза. У их стола стоял один из поисковиков. Тот самый, с бородой. На лице легкая улыбка, глаза смотрят холодно. Большие пальцы рук заложены за пряжку ремня.
— Раньше я вас здесь не видел. Откуда приехали?
— Издалека, — лаконично ответил Герман, прикидывая, что нужно этому индюку.
— На кого работаете?
— Не твое дело.
Бородатый ухмыльнулся, прищурил глаза.
— А может, мое? Может, зря вы сюда приехали? Тут участки и так поделены, новых искателей не надо.
Это было что-то новенькое. Ренд ничего подобного не рассказывал. Никаких участков никто в Степи не выделял, поиск велся где угодно и кем угодно. Кто первый нашел, тот и забирал добычу.
Герман скосил взгляд на соседний столик, где шла карточная игра. Там тоже сидят искатели, и на слова бородатого они отреагировали улыбками. Значит, этого парень брешет как сивый мерин. На слабо берет.
— Хорошо, — спокойно ответил Герман. — Встретим в Степи новичков — предупредим.
Бородач оскалился, посмотрел на своих. Его товарищи слушали разговор с интересом, но сами не лезли.
— Сердитые вы ребята, — протянул бородач. — Шуток не понимаете. Меня зовут Хавкёр. Моя команда работает здесь уже три года…
Он сделал паузу, наверное, ожидая, что и наемники назовут свои имена. Но те молчали. Герман вступать в беседу не хотел, а Кир вообще демонстративно не смотрел на бородача. Делал вид, что смотрит на вход, а на самом деле следил за подручными Хавкёра.
«Не вовремя это, — с досадой подумал Герман, на всякий случай прикидывая порядок действий. — Минут на пять бы позже пришли…»
Хавкёр ответа не дождался, помрачнел. Новички показали строптивый норов и проигнорировали его — опытного поисковика, можно сказать, ветерана, одного из самых удачливых охотников за древностями.
— Какие вы строгие. Не сердитесь, я пошутил насчет дележа участков. В Степи все равны. Все решает судьба. И удача.
Последние слова прозвучали предупреждением, мол, увидимся там — посмотрим, как повернет.
Герман держал взгляд бородача, но отвечать ему не спешил. Тот расценил это по-своему, щелкнул пальцами.
— Эй, Крак, налей-ка ребятам бракла за мой счет. Угощу новых приятелей.
Спектакль Герману начала надоедать. Он встал, покачал головой.
— Благодарю, мы спешим.
Хавкёр нахмурился.
— Ты отказываешься выпить за дружбу?
Кир досадливо дернул головой, Гера совершил ошибку. В таких местах отказ от угощения приравнивается к публичному оскорблению. Поспешил друг, не учел местных обычаев.
Хавкёр отступил на шаг, сгорбился.
— Да ты настоящая свинья и невежа!
Герман и сам сообразил, что поспешил с ответом. Но теперь обратно не отыграешь, надо идти напролом. Жаль только, что без шума уже не обойтись…