– Я… королева… с короной…
– И улыбайся, черт возьми! У тебя милая улыбка! Все, устал.
Марк рухнул навзничь. Лида посидела-посидела и тоже легла на спину. Все небо было сплошь усыпано звездами и кружилось. Или это у нее голова кружится? Все, что Марк говорил, не раз твердила ей и мать, но на мать Лида злилась, а на Марка – нет. Ей было жалко, что он отодвинулся и отпустил ее руку: если бы они сидели как прежде, может, Марк догадался бы ее поцеловать? И не только поцеловать? Как намекнуть ему? Просто сказать: возьми меня? Сделай мне ребенка?! Как?
А Марк думал о том же самом: после всего сказанного поцеловать Лиду было так естественно, так просто, и она явно этого ждала, а почему бы и нет?
И разве не за этим он сюда пришел?
Он же все понял, как только заглянул ей в глаза – там, за столом!
И даже раньше – увидев, как она сидит, уныло глядя в кружку, словно отделенная ото всех невидимой преградой, одинокая и несчастная, а потом вспыхнула, услышав его голос, и старалась не показать своей радости. Все он понял уже давно.
Марк вздохнул, и, услышав этот вздох, Лида быстро произнесла фальшивым тоном:
– Пожалуй, пора в лагерь…
Это прозвучало так жалко, что у Марка защемило сердце. Он решился, и не успела Лида приподняться, как он оказался совсем рядом – так близко, что его дыхание обожгло ей губы.
– Я забыл самое главное – у тебя необыкновенные глаза! А сейчас в них отражаются звезды…
И они наконец поцеловались. Губы у Лиды были обветренные, и целоваться она совсем не умела, но быстро сообразила, что к чему, и, когда смогла открыть глаза, оказалось, что звезды кружатся еще быстрее, чем раньше.
– Ты действительно этого хочешь? – прошептал Марк.
– Да, пожалуйста!
От этого «пожалуйста» он чуть не умер и снова ее поцеловал.
– Ты знаешь, я… я так хочу ребенка! Безумно! Мне очень нужно! Пожалуйста…
Так вот в чем дело! А он-то подумал… Черт побери!
Ну что ж, пусть так – хоть кто-то будет счастлив, наконец. Но ситуация казалась такой однозначной – никакой романтики! – что Марк боялся не справиться.
– Марк, только я совсем ничего не умею…
– Не бойся, все будет хорошо!
Сам он не был так уж в этом уверен. Он ловко соорудил из своих джинсов и ее брюк вполне приемлемое лежбище, застелил сверху рубашками и быстро снял с нее, что осталось. Лида лежала совершенно обнаженная, ветер холодил кожу, внутри у нее все дрожало, и, когда Марк лег рядом, она совсем замерла и забыла дышать. Он целовал ее, постепенно забывая про «однозначность», а Лиде все не верилось, что это на самом деле. Целоваться ей нравилось, и она настроилась быстренько перетерпеть все остальное, но «быстренько» не получилось: Марк был так нежен, так умело ласкал ее, что Лида окончательно забыла обо всех своих страхах и отвечала все нетерпеливее.
– Не думай ни о чем… Просто доверься мне…
Шепот Марка звучал где-то внутри ее самой и возбуждал даже больше, чем прикосновения. Тихо шелестел ветер в траве, звенели цикады, ниже, в реке, плескался кто-то невидимый – Лида и Марк не слышали ничего, кроме лихорадочного стука сердец и судорожного дыхания, и в самом конце, на грани, Марк прошептал, с трудом выталкивая слова из напряженного горла:
– Открой… глаза… посмотри… вверх…
Лида взглянула, и сразу же звезды хлынули на нее дождем. Она вскрикнула и задохнулась. Постепенно к ним возвращались звуки, запахи, ощущения – мир, кружившийся вокруг огромной воронкой смерча, вставал на свои места. Марк усмехнулся и покачал головой – надо же! Сказал бы кто пару часов назад, что он… с почти незнакомой женщиной… посреди чистого поля… Нет, не поверил бы!
– Ты жива? Артемида?
Он нежно погладил Лиду по голове, и она, вдруг очнувшись, заплакала и стала целовать его легкими быстрыми поцелуями куда придется.
– Ну что ты! Все хорошо?
– Ты просто не представляешь! Ты даже не понимаешь, что ты для меня сделал!
– Почему же, очень хорошо представляю.
– Ты знаешь, мне казалось, все будет так быстро – раз, два и готово! А ты…
– Да зачем было спешить – это твой праздник.
– Мой звездный час! Я так тебе благодарна, так благодарна! До неба!
– Перестань, не надо! Это я должен тебя благодарить.
– За что?!
– За то, что выбрала меня.
– Я не выбирала!
– Ну, значит, это судьба.
– А как ты думаешь, у нас получится? С ребенком?
– Не знаю. Поживем – увидим. Но, пожалуй, стоит подстраховаться, как ты думаешь?
Лида тихонько засмеялась, когда Марк положил руку ей на грудь, а он подумал: так вот она какая – настоящая! Когда забывает прятаться, защищаться, когда сбрасывает свою ледяную броню – нежная, пылкая, доверчивая, трогательная, открытая для любви…
«Кто же тебя так обидел, Артемида?
И как мне теперь жить?
Потому что настанет утро – и ты уйдешь.
Потому что все это только из-за ребенка.
И я, Марк Шохин, тут ни при чем».
Как всегда.
Утром он ее не узнал. Только когда Лида подошла совсем близко к деревянному столу, за которым сидел народ с мисками и ложками, и сказала: «А поесть-то что-нибудь осталось, а то я проспала все на свете!» – Марк понял, что это она, и не смог сдержать довольную улыбку. Лида была в шортах и черной майке без лифчика – это он сразу заметил, а волосы уложила, как Марк велел, в греческий узел. И шла походкой богини, сияя от счастья. Кто-то присвистнул, Захарова блондинка поперхнулась, а сам похмельный Захар взглянул на Лиду, отвернулся, потом взглянул еще раз и вытаращился в полном изумлении.
– Что, Захарчик? – спросила Лида, улыбаясь. – После вчерашнего голова болит?
Она села рядом с Марком, задев его бедром, и он покачал головой, усмехаясь: похоже, выпустил джинна из бутылки! Он так ею гордился, будто сам сотворил. А впрочем, так оно и было. Марк вдруг по-новому осознал миф о Пигмалионе и Галатее – только мужчина способен превратить кусок мрамора в настоящую женщину.
К ночи они, не сговариваясь, опять пришли на то же место у реки, и Лида первая его поцеловала: «Вчера был мой праздник, сегодня – твой». Марк вспомнил, как она сказала вчера: «Я так тебе благодарна – до неба!» А Лида, пристроившись ему под бок, тихонько вздыхала.
– Ты не озябла?
– Нет, ты горячий! Мне тепло. А знаешь, все девицы в экспедиции в тебя влюблены…
– Да ладно, влюблены! Это все так, детские игры на лужайке.
– Нет, правда, ты очень нравишься женщинам!
– Я знаю.
– И как тебе с этим живется?
Марк усмехнулся:
– Непросто.
– А почему? Это же хорошо?
– Да чего ж хорошего?
– Ну, ты же можешь… с любой…
– Глупенькая, да ведь любая-то не нужна! Нужна… особенная. Своя.
Лида засмеялась:
– Меня за всю жизнь никто ни разу не назвал глупенькой!
– Я не хотел тебя обидеть!
– Да нет, это прозвучало очень нежно. Ты такой милый!
В полутьме Марку было видно, как блестят ее глаза. «Что ж мне с тобой делать, Артемида? – думал он. – А с собой? Что мне делать со своей жизнью?!»
– Ты знаешь, я все время мечтала о девочке, а теперь ужасно хочу мальчика! Чтобы на тебя был похож.
– Я польщен. Ты скажешь мне, когда будешь знать?
– Конечно! Только ты не думай, это совершенно ни к чему тебя не обязывает, я сама справлюсь, тебе не придется ничего…
Марк поцеловал ее, потому что совсем не мог все это слушать.
А утром уехал.
Через полтора месяца Лида ему позвонила – получилось! Она сама узнала об этом еще в экспедиции, но хотела увериться точно, а то мало ли от чего задержка. Но Анна-Ванна раскусила ее сразу:
– Их, девка, а ведь ты беременна!
– Ничего подобного.
– А то я не вижу.
– Да еще точно неизвестно!
– Да ладно, чего там – неизвестно. Баба сразу меняется, когда залетела. От Шохина, что ли?
– Откуда вы все знаете, Анна-Ванна?!
– Знаю. Ты не бойся, я никому не скажу. Это хорошо, что от Шохина. Мальчик должен получиться.
– Правда? Почему вы так думаете?
– Вот посмотришь. А вообще, вы с ним парные, с Шохиным.
– Как это?!
– Ну, как варежки: правая и левая – разные, но одинакие. Так и вы. Два сапога пара. И внешне похожи, не замечала?
– Похожи! Да ну вас, Анна-Ванна, скажете тоже!
Но, придя в палатку, долго разглядывала себя в зеркале: «Парные?! Вот придумала Анна-Ванна! И чем мы похожи-то?! Только если ростом – оба высокие, длинноногие… Нет, ерунда». И опять – в который уже раз! – приказала себе: «Михайлова, не мечтай! Ты прекрасно знаешь: все это не для тебя. Забыла, чем заканчивались все твои мечты? Хорошо, если разбитым корытом!»
После звонка Лиды Марк приехал к ней в Москву, на «Сокол» (Люсик как раз очень удачно укатила в командировку), и они сразу же страшно поругались из-за будущего ребенка.
– Это и мой ребенок тоже! – кричал Марк. – Если ты думала, что я никак не буду участвовать в его жизни, ты ошибалась! Я не могу быть только строчкой в метрике!