Морис взглянул на пагоды. Они продолжали сражаться, но теперь перевес был на их стороне. Вмешательство Мориса и бабушкина соль решили исход сражения.
Пора было возвращаться, иначе дома его хватятся.
– До свидания, пагоды, до свидания, Цинь Тинь… Постараюсь прийти еще раз до отъезда в Париж, – пробормотал Морис, но пагоды его уже не замечали.
Уставший и замерзший, он решил еще немного полежать, чтобы боль чуть-чуть стихла, и не заметил, как задремал.
Проснулся Морис от какого-то толчка. Вокруг стояли и пели пагоды. Их было намного больше, чем он видел раньше. А Цинь Тинь покачивался прямо возле его головы.
Битва уже завершилась. Морис неподвижно слушал мелодию, наполненную умиротворением. Голове было необычайно легко, жар схлынул, и кровь из носа больше не шла.
Мягкий утренний свет позолотил листву деревьев и насыпи. С залива дул легкий бриз. Стояла удивительная тишина, в которой отчетливо звучали голоса пагод.
Они пели для него.
Морис закрыл глаза. Боль в ногах прошла, и он почувствовал, что здоров.
– Спасибо, – прошептал он.
И ему показалось, что Цинь Тинь тоже пропел в ответ «спасибо».
* * *Проснувшись во второй раз, Морис услышал, как его зовут родители. Солнце стояло уже высоко. Пагоды вернулись на все три насыпи, даже на первую. Везде валялись мертвые слизни. Морис вернулся к гончарне и прилег в ожидании родителей.
– Морис! – донесся с опушки голос матери.
– Я здесь! – крикнул он в ответ.
Мальчик увидел, как она бежит по тропе, – и спустя мгновение оказался в ее объятиях. Отец и бабушка спешили следом.
– Мама, мне лучше, – радостно стал рассказывать Морис. – Прошлой ночью пагоды пели для меня. Мы сражались против слизней, а потом я заснул и слышал их пение. Они мне так помогли!
Мама лишь качала головой.
– Ах, Морис, Морис…
Но Морис оказался прав. Правда, он был еще очень слаб и ему пришлось долго восстанавливать силы, но кровь из носа уже не шла. У него пропали синяки на ногах, жар прекратился. Бабушка верила, что помогли молитвы, мама – правильный уход, а может, и чудо. Отцу же было все равно, чья это заслуга: главное, его сын здоров.
Наступил последний день перед возвращением в Париж, и семья устроила пикник на берегу. Морису разрешили прогуляться до гончарни.
Он сразу побежал к насыпям. Пагоды ждали его.
Ни одна не исчезла при его появлении. Оглянувшись в поисках Цинь Тинь, мальчик увидел, что тот стоит на восстановленной стене. Морис опустился перед ним на колени, достал бархатный мешочек и высыпал осколки фарфоровой тарелки, которую накануне случайно разбила бабушка.
– Это тебе подарок, – сказал он Цинь Тинь.
Пагоды окружили их. Морис поставил перед ними большой куль с солью.
– Вы знаете, что с этим делать. Следующим летом привезу вам еще.
Пагоды запели. Морис слушал внимательно, стараясь запомнить мелодию, но это было непросто – музыка еще была для него чем-то неведомым. Но Цинь Тинь, казалось, настойчиво требовал внимания, и Морис склонился к нему. Он слушал, слушал – и вдруг все понял. Цинь Тинь говорил, что со временем их музыка станет для Мориса понятной, он переложит ее на ноты и подарит остальным людям. Пагоды знали, что он станет композитором и создаст прекрасные мелодии для этого мира, который так нуждается в красоте.
– Надеюсь, так и будет! – засмеялся Морис.
Пагоды попрощались с мальчиком, и он отправился обратно. Обойдя гончарню, он встретил отца, стоящего в тени деревьев. На лице его было написано недоумение. Морис ничего не сказал – лишь улыбнулся, взял его за руку, и они вернулись к остальным.
В течение последующих лет, когда Морис гостил у бабушки, он всегда приносил пагодам соль и битый фарфор. Болезнь больше не возвращалась, и со временем он вырос в крепкого молодого человека. А вскоре весь мир узнал имя Мориса Равеля – благодаря прекрасной музыке, которую он сочинял. Он запомнил мелодию пагод и вставил некоторые ее фрагменты в сюиту «Матушка Гусыня», пьесы для фортепиано и балет. Морис надеялся, что эта музыка тоже может исцелять. Она восхищает слушателей и по сей день.
Однажды он получил письмо от бабушки. Она писала, что большая корпорация купила заброшенную гончарню и хочет построить там обувную фабрику. Морис тут же примчался в Сибур. Носильщики, грузившие в поезд его багаж, удивлялись, зачем ему столько пустых дорожных сундуков. Но когда Морис вернулся в Париж, они были вовсе не пустыми. В небольшом городке Рамбуйе, недалеко от Парижа, он приобрел окруженный лесом дом и постепенно выкупил обширные земли вокруг. Соседей удивляли странные вечеринки, которые семейство Равель устраивало среди деревьев: там мерцали огоньки и звучала китайская музыка.
Морис часто делал пожертвования для детей, больных лейкемией. Когда у его друзей заболевали дети, он приглашал их погостить в поместье. Спустя пару недель они выздоравливали.
Семейство Равель и сегодня владеет поместьем, где непроходимые чащи, заросшие колючим кустарником, чередуются с цветущими лужайками. Люди на этих землях больше ничего не строят.
Теперь там хозяйничают другие существа.
* * *Короткие рассказы М. Шейна Белла публиковались в американских журналах «Isaac Asimov’s Science Fiction Magazine» и «Fantasy and Science Fiction», в британском журнале «Interzone», старейшем журнале фантастических рассказов «Amazing Stories», а также ряде других известных изданий («Tomorrow», «Science Fiction Age», «Gothic.Net», «Realms of Fantasy»). Произведения Белла входили в многочисленные антологии, включая «The Year’s Best Science Fiction», «Starlight 2», «Future Earths: Under African Skies», «The Best of Writers of the Future». Его короткая проза собрана в сборнике «How We Play the Game in Salt Lake and Other Stories».
Также Белл написал роман «Nicoji» и выступил редактором антологии «Washed by a Wave of Wind: Science Fiction from the Corridor». В 1993 году он получил премию Ассоциации писем мормонов как лучший редактор.
М. Шейн Белл живет в Солт-Лейк-Сити. Его сайт находится по адресу: www.mshaynebell.com
От автораЭта история началась, когда по радио звучала мелодия, которую я никогда раньше не слышал, – сюита Мориса Равеля «Матушка Гусыня». Сюита называлась «Ледронетта: безобразная императрица пагод» и звучала как китайская, но ведущий объяснил, что ничего общего с Китаем она не имеет, ведь пагоды – это существа из хрусталя, фарфора и драгоценных камней, населяющие леса Франции.
Услышав ее, я понял, что у меня появилась история.
Найти материал про пагоды оказалось так же трудно, как и что-нибудь о юных годах Равеля. Впервые про пагоды написала француженка Мари-Катрин д’Олрой в XVII веке, но переводов ее произведений практически нет. Еще меньше о пагодах известно за пределами Франции – собственно, они даже не упоминаются в мировой энциклопедии мифических существ.
Большинство биографов Равеля обходят молчанием его отрочество и начинают сразу с учебы в Парижской консерватории. Некоторые упоминают, что он был слабым и болезненным ребенком. Его отец происходил из Швейцарии, а мать – из баскской деревни на границе с Испанией. То, что родители любили и всячески поддерживали сына, бесспорно.
Вот так, опираясь на эти скудные сведения, я и выстроил сюжет рассказа. Я постарался перенести на бумагу ту любовь, которую знал Равель в детстве. Постарался, чтобы в рассказе зазвучала музыка. И, наконец, я позволил пагодам, этим милым существам, выйти на свет из своих древних лесов.
Эта история из детства музыканта, конечно, вымышленная, однако семья Равель до сих пор владеет поместьем Мориса в Рамбуйе близ Парижа.
Билл Льюис Зеленый человек
* * *Билл Льюис – поэт, мастер перформанса и сторителлинга (устного сказительства). Он родился в семье рабочих в графстве Кент, Англия. На настоящий момент его библиография включает сборники «Rage without Anger», «The Wine of Connecting», «The Intellect of the Heart», «Shattered English», «Leaving the Autoroute» и «Beauty Is the Beast».
Льюис – один из основателей поэтической группы «Medway Poets» и международного художественного движения «Stuckists». Его перформансы и вечера сторителлинга с успехом проходили в Европе, Северной и Южной Америке. Стихотворения Льюиса публиковались в различных журналах и антологиях «The Year’s Best Fantasy and Horror» («Лучшее за год: Мистика. Магический реализм. Фэнтези»). Также он преподает в центрах дополнительного образования, школах и тюрьмах, видя свою миссию в распространении поэзии и художественного искусства во всех слоях общества.