«Мы», — подумала Дарси. Говоря о делах, он почти никогда не говорит «я». Вряд ли из скромности, скорее потому, что высоко ценит командную работу.
— Какое соглашение ты хочешь заключить? Я имею в виду бизнес, — добавила Дарси, с удовольствием заметив его насторожившийся взгляд.
— Стандартный контракт.
— Ну, поскольку у меня в этой области нет никакого опыта, я понятия не имею, что это значит. — Дарси внимательно посмотрела на него поверх бокала, который держала в руке, и положилась на интуицию. — И потому для обсуждения контракта мне кажется разумным нанять агента. Если я решу, что заинтересована. Откровенно говоря, я еще не знаю, хочу ли петь на сцене или записываться, но я выслушаю твое предложение.
Он должен был поставить на этом точку. Все его деловые инстинкты просто вопили: кивни и смени тему. Но он наклонился к ней.
— Я сделаю тебя богатой.
— Это моя конечная цель. — Дарси зачерпнула ложечкой крем и протянула ему. — И, может быть, в конце концов я позволю тебе помочь мне достичь ее.
Тревор взял ее за запястье.
— У тебя будет все, о чем ты мечтала. Гораздо больше, чем ты когда-либо хотела. — Он почувствовал, что ее пульс забился чаще.
— Боже, ты умеешь возбудить женщину. Но я не опрометчивая.
Тревор отпустил ее руку, кивнул:
— Я вижу. И мне это нравится. Черт побери, мне в тебе нравится почти все.
— Ты сейчас разговариваешь с потенциальным клиентом или своей любовницей?
Тревор одной рукой обхватил ее шею, наклонил голову и поцеловал ее в губы. И целовал так долго, что на них стали обращать внимание.
— Ответ достаточно ясный?
— Не оставляет никаких сомнений. Почему бы тебе не отвезти меня домой и не уложить в кроватку? Все равно мы ни о чем другом сейчас думать не способны.
— В самом деле, почему бы и нет? — согласился Тревор и подал знак принести счет.
Утром Тревор поднялся, когда она еще спала. Он хотел как можно быстрее покончить с оставшимися делами и провести остаток дня с ней.
Можно пройтись по магазинам, думал он, одеваясь. Ей понравится. Он заманит ее в какой-нибудь бутик и купит ей все, что она захочет. Чай они выпьют в «Рице», а потом вдвоем пообедают дома.
И пусть ему не по себе, даже немного стыдно сознавать, что он рисуется перед ней, пытается ослепить ее своими возможностями, придется с этим жить.
Черт, черт, черт! Он хочет провести с ней еще один день. Или два. Неделю. Где-нибудь, где они останутся одни, где никто не будет отвлекать их, где можно будет забыть о делах.
Правда, они могут спалить друг друга, но как же повеселятся, прежде чем выгорят дотла.
Неожиданно для самого себя Тревор выдернул из вазы одну белую розу, быстро набросал записку и положил на свою подушку, но не ушел, а опустился на край кровати, не в силах отвести от Дарси глаз. Идеальное лицо, безмятежное во сне. Роскошные волосы, спутанные ночью его руками. И он точно знает, что на ней ничего нет, кроме подаренного им браслета, подмигивающего сейчас с ее запястья.
Но он не ощутил прилива похоти. Кровь не взыграла, а словно согрелась. Симпатия, сказал он себе. Она возбуждает в нем не только физическое желание, но и симпатию. Он не врал, когда говорил, что ему нравится в ней почти все. Она привлекает его, забавляет, бросает вызов, раздражает, умиляет. Он понимает ее расчетливость и не винит за это.
На одно мгновение, одно глупое мгновение он пожелал, чтобы Дарси ответила на его страсть, бросилась к нему, забыв о его возможностях и банковском счете. Однако Дарси с самого начала предупредила: ей нужны деньги, ей нужна роскошь, а потому она готова на честную сделку, на союз с подходящим мужчиной, пока тот хочет и может все это ей обеспечить.
Тревор никогда бы не допустил, чтобы его любили за деньги. Ни сейчас, ни впредь. Но почему бы не воспользоваться деньгами, чтобы хорошо провести время? Недолгое время.
Отбросив неприятные мысли, Тревор наклонился, провел губами по ее щеке и вышел из спальни.
Дарси не шевелилась еще добрый час после его ухода, затем лениво перекатилась на спину и первое, что увидела, приоткрыв глаза, — розу на подушке.
Она улыбнулась, сразу затосковав по Тревору, погладила лепестки, затем села в постели и развернула записку.
Я вернусь к двум и заберу тебя. Надеюсь, ты отдашь себя в мои руки на весь остаток дня. Трев.
Ну, ночью я точно была в его руках, подумала Дарси, блаженно откидываясь на подушки и поглаживая розой щеку. Какое чудесное, чудесное утро, какое чудесное пробуждение. Чего же сейчас хочется больше: спуститься вниз в столовую, или где там они едят, или попросить, чтобы завтрак принесли сюда и позавтракать в постели по-королевски?
Второй вариант показался столь заманчивым, что Дарси потянулась к телефону, но тот зазвонил сам, и она испуганно отдернула руку, а потом рассмеялась.
Наверное, она не должна отвечать. Все еще посмеиваясь над собой, Дарси соскочила с кровати за халатом. Стук в дверь раздался, когда она завязывала пояс.
— Да, войдите.
— Прошу прощения, мисс Галлахер, мистер Маги на линии. Он хочет с вами поговорить.
— Конечно. Спасибо. — Дарси подхватила розу и, чувствуя себя необыкновенно счастливой и блаженно ленивой, подняла трубку. — Тревор, привет. Я только что прочитала твою записку и с удовольствием отдамся в твои руки.
— Я возвращаюсь.
— Прямо сейчас? Два часа дня еще не скоро.
— Дарси, я должен немедленно вернуться в Ардмор. Мик О'Тул пострадал на стройке.
— Пострадал? Боже. Как? Не очень сильно? Что случилось?
— Упал. Он в больнице. Мне только что сообщили. Подробностей я не знаю.
— К твоему приезду я буду готова.
Дарси положила трубку, вытащила чемодан и начала бросать туда вещи.
Обратный перелет показался невыносимо долгим. Дарси молилась и одновременно прислушивалась к отрывистым фразам Тревора, выяснявшего по телефону подробности несчастного случая.
— Мик был наверху, на лесах, — сказал Тревор, закончив разговор. — Что в точности случилось, мне так и не объяснили. То ли кто-то из рабочих споткнулся и сшиб Мика, то ли он сам поскользнулся. Когда за ним приехала «Скорая», он был без сознания.
— Но живой? — Дарси с такой силой сжала руки, что костяшки побелели.
— Да. — Тревор взял ее за руки, ласково расцепил их. — Дарси, врачи подозревают сотрясение мозга и перелом руки. Его обязательно обследуют на наличие внутренних повреждений.
— Внутренние повреждения. — Ей показалось, что ее собственные внутренности скрутились тугими узлами. — Очень страшные слова. И могут означать что угодно. — Ее голос прервался, она затрясла головой. — Нет, я не расклеюсь. Не бойся.
— Я не подозревал, что вы так близки.
— Он мне как второй отец. — Слезы подступили к глазам, но она сдержалась. — Боже, Бренна… все они. Они же с ума сходят. Я должна быть с ними.
— Обязательно.
— Я должна сразу поехать в больницу. Ты найдешь мне машину?
— Мы вместе поедем прямо в больницу.
— О, я думала, тебе нужно на стройку. Хорошо. — Дарси закрыла глаза, прижала пальцами веки. — Мне страшно. Мне ужасно страшно.
Тревор обнял ее одной рукой и прижимал к себе, пока они не приземлились.
По дороге из аэропорта он отчетливо видел, как Дарси постепенно собирается с духом. Ее глаза были сухими, руки неподвижно лежали на коленях. И когда они шли по больничному коридору, она казалась совершенно спокойной.
— Миссис О'Тул.
Молли, окруженная всеми пятью дочерьми, оглянулась, вскочила.
— О, Дарси, ты здесь, ты прервала свое чудесное путешествие.
— Как он? — Дарси обхватила руки Молли, стараясь не думать, почему плачут Морин и Мэри Кейт.
— Ну, что сказать, он расшибся. Сейчас врачи проверяют его голову и все остальное. Ты же знаешь, у него очень крепкая голова, так что о ней мы не тревожимся.
— Ну конечно. — Дарси крепче сжала холодные руки Молли. — А не выпить ли нам всем чаю? Присядьте, дорогая, а я что-нибудь придумаю. Бренна, не хочешь помочь мне? Мы принесем всем горячего чая.
— Благослови тебя бог, Дарси, это было бы чудесно. Мистер Маги! — Молли выдавила дрожащую улыбку. — Спасибо, что приехали.
Тревор встретился взглядом с Бренной, кивнул ей, взял Молли за руку, подвел к креслу.
— Бренна, выкладывай, что случилось, — потребовала Дарси, как только они отошли подальше. — И насколько все плохо.
— Почему он упал, я не видела. — Голос ее звучал глухо, и Бренна откашлялась. — Похоже, Бобби Фицджералд оступился, когда втаскивал блок на леса. Папа, как я думаю, повернулся, чтобы удержать его, но они оба потеряли равновесие, потому что настил был скользким после дождя. Папа перевалился через ограждение и упал. Наверное, его еще подтолкнул блок, который тащил Бобби. Господи!
Бренна остановилась, прижала ладони к лицу.