— С добрым утром, мисс Галлахер. Надеюсь, вы хорошо долетели. Я Стайлз, дворецкий мистера Маги. Добро пожаловать!
— Спасибо. — Дарси хотела было протянуть ему руку, но вовремя остановилась. Наверное, не полагается пожимать руки дворецким, особенно британским.
— Вы хотели бы посмотреть вашу комнату или сначала я могу предложить вам что-нибудь выпить и перекусить?
— О, я бы посмотрела комнату, если это удобно.
— Разумеется. Я прослежу за вашим багажом. Уинтрэп проводит вас наверх.
Из-за спины Стайлза выпорхнула крохотная женщина со стильно подстриженными пепельными волосами, вся в черном, как и дворецкий. Ее бесцветные глаза казались неправдоподобно большими за толстыми линзами очков.
— Доброе утро, мисс Галлахер. Я вас провожу и помогу устроиться.
По натертому до блеска золотистому паркету просторного холла, освещенного огромной хрустальной люстрой, Дарси прошла к широкой лестнице, отчаянно стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение. Она была в шоке. Дом был похож даже не на дворец, а на музей, подавляющий своим величием. Здесь хотелось ходить на цыпочках и разговаривать шепотом.
Дарси не осмеливалась останавливаться, чтобы рассмотреть картины, а стены казались такими шелковистыми, словно были обиты бесценными тканями. Она даже сжала пальцы в кулаки, борясь с искушением их потрогать.
Домоправительница, а Дарси решила, что эта Уинтрэп — домоправительница, проследовала в коридор второго этажа, обшитый темными панелями явно из ценных пород дерева. Дарси старалась не отставать, размышляя, сколько же здесь комнат, как они обставлены, какие открываются виды из окон. И тут Уинтрэп распахнула резную дверь в… мир роскоши.
Широкая, как озеро, кровать с четырьмя столбиками, вознесшимися к высокому потолку, обрамленному резными карнизами. Комод, секретер, столики, отполированные так, что в них можно было смотреться, как в зеркала. Белые розы в огромной хрустальной вазе. И ковры. Дарси не рискнула бы определить их происхождение, но то, что они старинные и ценные, сомнений не возникало.
Сверкающие окна, массивные темно-зеленые шторы, подвязанные шнурами с золотыми кистями. На каминной полке из белого мрамора с розовыми прожилками тонкие высокие свечи в подсвечниках и между ними ваза с белоснежными лилиями. Бархатные кресла перед камином так и манили забраться в них и свернуться калачиком.
— Малая гостиная справа, главная ванная комната слева. — Уинтрэп сложила на груди тоненькие ручки. — Распаковать ваши вещи или вы хотите немного отдохнуть?
— Я… — Дарси перевела дух, испугавшись, что начнет заикаться. — Вообще говоря, я… нет, я не устала, но спасибо.
— Я с радостью покажу вам дом.
— Вы не возражаете, если я сначала осмотрюсь здесь?
— Разумеется. Мистер Маги надеется, что вы останетесь довольны. Если вам понадоблюсь я, нажмите цифру «девять» на домашнем телефоне, а если Стайлз — восьмерку. Может, вы хотите освежиться?
— Да, большое спасибо. — Дарси направилась к ванной комнате, еле передвигая ноги под бесстрастным взглядом домоправительницы, но решила отбросить чопорность и обернулась. — Мисс Уинтрэп, очаровательная комната.
Улыбка, такая же хрупкая, как сама Уинтрэп, смягчила ее лицо.
— Да, вы правы.
Дарси вошла в ванную комнату, закрыла глаза, прижалась спиной к двери. Если бы не колотящееся от восторга сердце, она не поверила бы, что все это происходит с ней наяву. Как будто она играет роль в театральной пьесе или попала в свою самую невероятную мечту.
Дарси вздохнула, медленно открыла глаза и расплылась в улыбке.
Чтобы сделать эту ванную такой просторной, к ней наверняка присоединили еще одну комнату. Полы, потолок, стены — все было цвета зеленовато-белесой морской пены, превращающего пространство в волшебный подводный мир.
На длинной столешнице между двумя овальными раковинами ваза с цветами. В ванне, уставленной по широкому бортику пышными растениями, похожими на папоротники, вполне уместились бы три не самых маленьких человека. Душевая кабина была в отдельном отсеке. За волнистым стеклом Дарси насчитала полудюжину самых разных форсунок и чуть не сбросила с себя одежду, чтобы проверить, и правда ли там можно стоять под многочисленными струями, как под водопадом.
Все это великолепие дополнял ослепительный блеск хрусталя. Никаких пластмассовых бутылок, керамических мыльниц или стеклянных баночек с кремами. Вместо них бесчисленные хрустальные вазочки и чаши с ароматным мылом и розовыми лепестками, прелестные бутылочки с маслами, пенами и солями для ванн.
Дарси, как зачарованная, опустилась на мягкую банкетку у изящного туалетного столика, увидела в зеркале свое раскрасневшееся восторженное лицо и прошептала:
— Кажется, ты нашла свой рай, детка.
В течение бесконечного первого совещания и большей части второго Тревору удавалось не думать о Дарси. Ну, почти не думать, поскольку она с удивительной настойчивостью в самый неожиданный момент выпрыгивала из того укромного уголка сознания, куда, как он думал, ему удалось ее задвинуть. Даже, скорее, не выпрыгивала, а выскальзывала и теребила его мозги, тщетно пытавшиеся сосредоточиться на обсуждаемых вопросах.
В очередной раз взглянув на часы, Тревор понял, что еще очень не скоро сможет сосредоточиться на Дарси, но уж когда он до нее доберется, видит бог, он рассчитается за свое мучительное ожидание.
— Трев?
— Да? — Тревор с трудом изобразил извиняющуюся улыбку. — Прости, Найджел. Отвлекся.
— Это что-то новенькое.
Найджел Келси, глава лондонского филиала «Кельтской музыки», обладатель острого ума и делового чутья, подружился с Тревором еще в Оксфорде, а когда любимое детище друга перешагнуло через океан, с радостью принял его в свои надежные руки.
— Прокручиваю кое-какие варианты. Давай-ка переставим Шона Галлахера на верхнюю строчку списка.
— С удовольствием. — Найджел поудобнее устроился в рабочем кресле. Письменным столом он пользовался редко, и чаще не по назначению — когда опирался или присаживался на край стола.
Вслед за отцом и дедом Найджелу предстояло стать юристом — судьба, которая и сейчас его не прельщала. Не то чтобы он категорически отказывался продолжать семейную традицию, но, применяя свои знания в индустрии развлечений, чем, собственно, и занимался лондонский филиал «Кельтской музыки», он был гораздо счастливее. Да, он был счастлив, несмотря на то что решающее слово оставалось за его старым другом.
«Кельтская музыка» стала прочным и доходным бизнесом, который можно было сравнить с величественным кораблем, заходившим в потрясающие гавани. В обязанности Найджела — а он воспринимал свои обязанности чрезвычайно серьезно — входило сопровождение подопечных фирме талантов на приемы, вечеринки и прочие развлекательные мероприятия.
— Я собираюсь вести переговоры с Галлахером один на один, — продолжил Тревор. — Один на два, если брать в расчет его жену, а мы не должны о ней забывать. Я советовал ему нанять агента… — Тревор пожал плечами в ответ на удивленный взгляд друга. — Найджел, он мне нравится, и я не собираюсь извлекать выгоду из отсутствия у него агента.
— Трев, ты в любом случае не стал бы его обманывать. Это я не брезгую вытащить иногда из колоды лишний туз. Просто чтобы не заплесневеть.
— Не в этом случае. Интуиция мне подсказывает, что мы напали на золотую жилу, которую, если не торопить события, можно разрабатывать годами.
— Согласен. Парень пишет потрясающую и отлично продаваемую музыку.
— Не только это.
Тревор вскочил и зашагал взад-вперед по кабинету.
— Не только? — Найджел редко видел Тревора таким беспокойным, во всяком случае, если друга что-то тревожило, он умело это скрывал. Даже когда они были вдвоем. — Вообще-то я так и подумал, когда ты устроил это совещание сейчас, когда у тебя в работе другой проект.
— У Шона есть брат и сестра. Я хочу, чтобы они втроем исполнили его произведения для первой записи.
Найджел нахмурился, забарабанил по столешнице пальцами, щедро украшенными перстнями.
— Должно быть, незаурядные брат и сестра.
— Поверь мне.
— Трев, ты же знаешь, что легче продавать продукт с известным исполнителем.
— Я в тебя верю, Найджел. Ты сумеешь. — Тревор улыбнулся. — Я их слышал и уверен в успехе. Приезжай в Ардмор на пару дней. Послушаешь их, и, если решишь, что я ошибаюсь, мы снова поговорим.
— Ардмор. — Найджел поморщился, повертел крохотное золотое колечко в ухе. — Господи, Трев, ну что такому убежденному горожанину, как я, делать в отмеченном даже не на всех картах ирландском захолустье?
— Слушать. В этих Галлахерах что-то есть. Но прежде, чем я начну давить на них и на тебя, я хочу, чтобы ты сам увидел их и услышал. Мне нужно твое беспристрастное мнение.