– Выкормить – дело нехитрое, – усмехнулся Гоша. – В ребенке главное – воспитание.
– А я и воспитала! Знаешь, как я их воспитала? Да они у меня… У меня старшенький, Вовка, бизнесмен! Как только на ноги встал, сразу мне квартиру купил! А Лешка с Сашкой – близнецы, они в институте спорта учатся. Даже за границу выступать ездят!
Гошка приятно удивился и произнес:
– Марин, я и не думал, что ты такая умница. Когда у нас с Гелей будут детки, мы тебя няней возьмем. С няней-то Геля, наверное, согласится на детей, как думаешь?
– Делать мне больше нечего, как о твоей Геле думать! – окончательно разозлилась Маринка и потянула Аришку к себе. – Хватит ее на руках тискать, положи в коляску, девочка уже спать хочет.
Она уложила малышку в коляску – та действительно хотела спать, куксилась – и оторопела: на белых штанах Гоши расползалось мокрое пятно.
– Это чего? – не сразу сообразила она.
– Это не я, – торопливо замахал руками Гошка. – Это Ариша. А я…
– Пойдем ко мне! – решительно развернула коляску в другую строну Маринка. – Тебе надо высушиться. Перед людьми неловко!
– Пойдем, – согласился Гоша. – А то надо домой возвращаться, а там Геля увидит…
– Чтоб ты пропал со своей Гелей, – проворчала Маринка. – Пойдем!
Дома у Маринки было уютно, чисто и прохладно. После уличной жары так и тянуло принять душ и завалиться на диванчик. Но Маринка сначала взяла девочку и направилась с ней в ванную комнату.
– Ну вот мы и умылись, – через пять минут появилась она в дверях. – Гоша, а ты иди, прими душ. Там Вовкин халат висит, накинь его пока. А я Аришку покормлю.
Гоша решил, что ничего страшного не случится, если он примет душ, а потом… Потом они пойдут домой. Да и штаны немного пообсохнут.
Но вышло по-другому. В душе он задержался дольше обычного – так интересно было разглядывать все эти дамские флакончики! Да чего там, Гоша даже на себя немного вылил из какого-то флакончика. Запа-а-ах!
Когда он вышел, к нему приблизилась Маринка.
– Тихо, – приложила она палец к губам. – Аришка спит. Я ее накормила, умыла, она теперь отдыхает, устала от жары.
– Ага… – нелепо топтался возле нее Гоша в чужом халате. – Правильно.
– Я тебе на стол накрыла, в кухне, – прошептала Маринка, чтобы не разбудить девочку. – Иди, а я сейчас…
От того, что она шептала, получалось как-то все очень… интимно. И у Гошки отчего-то засосало под ложечкой. Но он решил, что это от голода, и двинулся в кухню.
Маринка была кудесницей. И когда только успела? На столе стояла тарелка с окрошкой – необходимое блюдо при такой-то жаре. Гоша даже простонал от удовольствия. Надо Маринку попросить подружку научить. И тогда… Счастливее Гошки на всем белом свете будет не сыскать!
Марина вышла, когда Гоша уже выкушал две тарелочки окрошки и сидел на стуле.
– Вот, – протянула ему она чистые брюки. – Они немного влажные, но сейчас повисят, и их можно надевать. Я их в машинке прокрутила.
– Марина! – обрадовался Гошка. – Какая ты молодец! А то как я перед Гелей в таких брюках? И, главное, на самом интересном месте!
– Да Геле твоей… – не выдержала она. – Ей глубоко наплевать на все твои интересные места!
– А я уж думал – на меня наплевать.
– И на тебя тоже!
Гошка расстроился, распереживался и пожаловался:
– Марин, ну что делать? Ведь как только появляется хорошая девчонка, с которой я судьбу строить собираюсь, так ей тут же на меня наплевать! Где их найти-то – умненьких, хозяйственных, красивеньких?
У Маринки даже руки опустились от его слов. Похоже, ее вообще никто за красивенькую, хозяйственную и умненькую принимать не собирается! Ну хоть расшибись!
Геля уже накормила мать обедом, когда в дом ворвался радостный Пашка.
– Сестрица Аленушка, срочно корми своего братца Иванушку! А то он уже превратился в…
– В козленочка? – вздернула брови Геля.
– До этого не дошло, – сел за стол Пашка. – В голодного волка он превратился!
Геля поставила перед Пашкой тарелки и беззлобно проворчала:
– Вот не пойму я тебя, Паш. Маринка с Гошкой ушли на прогулку, она с него прямо глаз не сводит, а ты чему-то радуешься.
– Я радуюсь? Я безутешен!
– Эх, Пашка, ни фига у нас не выйдет с женитьбой, я на Гошку смотреть не могу, Маринка от тебя нос воротит, – вздохнула она. – Ни у тебя ничего не складывается, ни у меня. Так и помрем старыми девами.
– Геля, зато я влюбился!
– Сожалею.
– Ладно, вывернемся, – отмахнулся брат. – Знаешь, когда любишь, тогда вообще на жизнь другими глазами смотришь! Даже солнце иначе светит, честное слово!
– Ага, – усмехнулась Геля. – Особенно когда тебя не любят.
– Это Гошка-то тебя не любит? Он же…
– Да при чем тут Гошка? Ну чем ты слушаешь? Я тебе говорю – я видеть его не могу, а ты прицепился со своим Гошкой! Я тебе про Вальку говорю! Про Кучеренко! Не любит он меня.
– Валька? – вытаращился Пашка. – Так ты о нем? Вот, блин. Он же ко мне подходил! Приехал, спрашивает, дескать, а чего сестра твоя, Геля, замуж вышла? Он тебя с ребенком видел. А я ответил ему, мол, вышла.
– Когда? – подскочила Геля. – Когда он тебя спрашивал? И кто тебя за язык тянул? Почему ты ему сказал, что я замужем? Ты совсем, что ли?
– Гель, ну так я ж… – испугался Пашка. – Я думал, что у вас с Гошкой что-то наклевывается. Ну и… чтобы Валька под ногами не мешался. Тебе Валька никогда не нравился.
– Нравился! Всегда нравился! – со слезами крикнула Геля. – Я даже его любила, вот! Только я еще тогда не знала, что его люблю! А теперь знаю! А он меня не любит теперь! Из-за тебя!
Пашка прижал сестрицу к груди.
– Ну ладно, Гель, ну чего уж… Не реви, что-нибудь придумаем.
– Это потому что… – всхлипывала Гелька, – потому что мы с тобой несчастные. Нам в любви не везет.
– Дети мои! – вышла из своей комнаты Наталья Марковна. – А разве нам плохо втроем? Подумаешь, они нас не любят! Да мы еще! Мы еще о-го-го! Мы и вообще! Продадим эту квартиру, бабушкину тоже, возьмем кредит, как говорит наш друг Гоша, и купим каждому по отдельной квартире!
– Да? А любовь? – воскликнули брат и сестра.
– Любовь не купишь, – печально вздохнула Геля, будто ей намедни стукнуло девяносто восемь лет. – Вот и прошла она, жизнь… безответно…
Наталья Марковна обвела взглядом своих детей.
– Вот что, дети мои! За любовь надо бороться! Это я только что так придумала… так решила!
Но у борцов вид был какой-то не воинственный, поэтому маменька добавила:
– Ну и потом… что вы заладили – любовь, любовь? Живут же без нее как-то… А то полюбите, женитесь, пойдут пеленки, коляски. А где, кстати, коляска? Где ребенок? Ариша! Ты где?
– Мама, Ариша гуляет, – объяснила Геля. – Она с Маринкой и с Гошей.
– И сколько же она еще будет их выгуливать? – уже бегала по комнате Наталья Марковна. – Я вон уже с работы часа два назад вернулась!
– Звони Гоше! – воскликнул Паша. – И Маринке тоже звони! Чего это они чужого ребенка угнали? За это, между прочим, статья полагается!
После настоятельных звонков Гоша с Маринкой привезли Аришу. Девочка была сыта, чистенько умыта, одета во все новенькое, и в руках она сжимала новую погремушку.
– Ну ты, Маринка, даешь, – покачала головой Геля. – Чуть до смерти ребенка не загуляла!
– Это мы пока мои брюки сушили, – объяснил Гоша.
– Да при чем тут твои брюки? – воскликнула Геля. – Привезли бы ребенка и занимались бы твоими брюками!
– И вообще, Мариночка, – выступила вперед Наталья Марковна, – у Паши, между прочим, тоже брюки есть! А вот ты на них…
– Мам, – покраснел Пашка. – Ну о чем ты говоришь?
– Я воюю, сын мой!
Маринка не понимала, отчего такая шумиха, поэтому весьма невинно поинтересовалась:
– В Пашины штаны тоже написали?
– Ну знаешь, миленькая моя! – взвилась Наталья Марковна. – Слава богу, мой сын в своем возрасте приучен ходить на горшок!
– Так я тоже, но…
– Гоша, прекрати мне перечить! – рявкнула Наталья на соседа. – Отдай ребенка!
Она забрала Аришу, и тут же послышалось ее щебетание:
– Уй ти мои маленькие! Да как они нагулялись! Да как проголодались!
– Мы ее кормили, – сообщила Маринка. – Ее лучше вот этой смесью кормить, ту она не ест.
– Девушка, мы сами сумеем договориться с нашей Аришей! И вообще, не мешайте воспитательному процессу. Кстати, завтра… Паша! Ты завтра должен взять на работе отгул. Завтра, Мариночка, вы опять должны прогуляться с Аришей.
– Я обязательно приду! – просияла та.
– Да, и будете гулять вместе с Пашей, – объявила Наталья. – Он очень любит детей!
Маринка вздохнула и распрощалась, тем более что Гоша уже ушел домой.
– Нет, все же за любовь стоит бороться, – заявила маменька. – Тем более что внуки того стоят!
На следующий день Маринка исправно прибежала выполнять обещание – гулять с девочкой. И Пашка, как того требовала мать, отправился вместе с ней. Но то ли погода была не совсем подходящая, то ли Маринка была напугана вчерашним приемом, но их прогулка не затянулась.