Я попрощалась с Димкой, велела ему спать и заперла дверь, оставив запасные ключи. На работе мои ключи еще были, я их выронила из сумки, а Илария подняла. Еще замечание сделала! Их могли украсть по дороге домой или где угодно. В метро.
— В троллейбусе, — подсказала Таня.
— На работе. У меня сумка всегда лежит просто так, я никуда ее не убираю, и у нас никогда ничего не пропадало.
— Подожди, не реви. Почему ты решила, что на работе?
— Потому что в троллейбусе никто не знает, где именно я живу! — крикнула Варвара и вытерла глаза. — Или они за мной следили?! Зачем за мной следить, если у меня, — и она снова потрясла у Тани перед носом пухлыми пальцами, — три серебряных кольца и чайник «Тефаль»!.. А на работе все знают!
— И все хотят украсть твои кольца? — спросила Таня с сомнением. Да. Это было глупо.
— И командировка! — вдруг вспомнила Варвара. — Я же завтра должна ехать в командировку!
— В какую еще командировку?!
Варвара схватила Таню за рукав и поволокла за собой на кухню.
— Меня сегодня днем шеф отправил в командировку.
— В один конец?
— Танька, правда В Чехию. В Карловы Вары. До вторника. Смотри, вот билет. И еще триста долларов.
Таня пошарила рукой, нашла табурет и опустилась на него, как бы внезапно обессилев. Она не отрываясь смотрела на то, что Варвара держала в руках.
— Я должна передать конверт. — Она проворно выбежала из кухни и вернулась с хлебным пакетом, в котором был конверт. — Улица Московская, дом двадцать.
— Ерунда какая-то, — сказала Танька, рассматривая конверт, — просто глупость, чушь!
Варвара и сама знала, что это «глупость и чушь», но внезапно оскорбилась:
— А почему меня нельзя послать в командировку за границу?
— Да потому что ты никто! — закричала Танька. — Нуль, пустое место! Попка-дурак в приемной! Для заграничных командировок существуют отдельные люди, свои! Зачем посылать тебя, когда можно послать твою Иларию?! Или эту, как ее… Геннадию?!
— Владиславу.
— Какая разница!
— Тань, тебе завидно и хочется поссориться. От того, что Варвара была права, Таня распалилась еще пуще:
— Иди ты к чертовой матери! Или ты с ним переспала?
— С кем?!
— С начальником!
— Таня, замолчи! Не желаю слушать!
Танька вскочила с табуретки, ринулась в прихожую и стала торопливо напяливать на себя одежду, бормоча «чтоб я еще раз… можно подумать… к чертовой матери…». Варвара смотрела в окно.
Бормотание прекратилось, слышалось только сопение и топтание ног, потом и оно прекратилось, и Варвара оглянулась.
Таня стояла на пороге кухни в шубейке и с шапкой в руке. Вид у нее был задумчивый.
— Тебе нельзя здесь ночевать, — сказала она, — раз ключи пропали, значит, квартиру в любой момент могут открыть. Дали же ему по башке, — она кивнула в сторону комнаты, — и тебе вполне могут. Кто их знает, зачем они сюда лезли?! Может, у тебя в кладовке неизвестное полотно Рембрандта?
— У меня в кладовке швабра.
— Поедем ко мне.
— А Димка?
Таня молча содрала с себя шубейку и приткнула ее на стул вместе с шапкой.
— Вот черт побери, — расстроенно сказала она, выставляя на поднос кружки, и искоса взглянула на Варвару, — что ж теперь делать-то?
Варвара достала сахар, вспомнила, что так и не купила ванильных сухарей с изюмом, и жизнь показалась совсем темной и пустой, как продуваемый метелью переулок.