.
– Да?
– Меня зовут Алиса Порошина, – сказал голос в трубке. – Вы рецензировали мою диссертацию, помните?
– Смутно, – признался Дмитрий Евгеньевич.
– Я понимаю, – сказал голос в трубке. – Вы их, наверное, миллион написали, этих рецензий!.. Вы знакомы с моей подругой, Ирой Мерцаловой.
Дмитрий Евгеньевич согласился, что с Ирой Мерцаловой знаком.
– Она за меня хлопотала, просила вас об отзыве. Я, собственно, звоню поблагодарить вас, – продолжала девушка сердечно. – Огромное вам спасибо, вы очень мне помогли.
Долгов вытянул ногу в шлепанце и посмотрел, не видно ли дырки. Вроде не видно.
– Дмитрий Евгеньевич?
– Да.
– Вы… слушаете меня?
– Да.
– Я хотела бы пригласить вас на обед, чтобы поблагодарить лично. – Тут Долгов перестал рассматривать свой носок. – Ну, или на кофе, если у вас нет времени! Когда вы можете?
В приглашении «на обед или на кофе» было некое неправдоподобие, как в том самом джипе, который Долгов рассматривал из больничного окна. Какие-то другие люди, живущие другой, возвышенной и таинственной жизнью, могли ни с того ни с сего приглашать друг друга «на кофе», но к нему, Долгову, это вряд ли имеет отношение!.. Он только что сделал большую операцию, его «жигуленок», считай, развалился на составные части, жена не устает напоминать, что «семья голодает», – это неправда, но она все равно напоминает! – перспективных больных у него нет и не предвидится, и Тамара Павловна полчаса назад с пеной у рта доказывала ему, что он неудачник!..
– Простите, – сказал Долгов весело, – Алиса, да?.. Алиса, вы уверены, что нам с вами надо пить кофе?
Из телефонной трубки прямо ему в ухо ощутимо повеяло холодком, и Долгов вдруг устыдился. А все Тамара виновата, наседавшая на него со своим бюстом и сочувствием!..
– То есть, – пробормотал он, – я хотел спросить, вы на самом деле хотите пить со мной кофе?!
Девушка в трубке – Алиса, да?.. – старательно, сердечным голосом повторила, что хотела бы лично поблагодарить многоуважаемого доцента Долгова Дмитрия Евгеньевича за то, что он потратил на нее и ее диссертацию свое драгоценное время.
Эту старательную сердечность тона Долгов оценил.
Кофе?.. А, черт возьми, пусть будет кофе! Летнее кафе, плотная тень полосатого зонта, подтаивающее в вазочке мороженое, незнакомка, осчастливленная его отзывом, – хоть кого-то он смог осчастливить!..
Они договорились на послезавтра, и встречу она назначила где-то в центре, и Долгов еще некоторое время раздумывал, чем именно – в финансовом смысле! – ему может угрожать кофе на двоих в центре Москвы. Ничего хорошего не получалось, но послезавтра вроде бы на кафедре должны дать зарплату. Эта самая зарплата в иностранном эквиваленте равнялась пятидесяти долларам, но на две чашки кофе должно хватить, провались оно все пропадом!..
А потом про неведомую диссертантку Алису он позабыл, потому что явился заведующий отделением вместе с одним из ведущих хирургов, и стали «делить больных».
Эта процедура повторялась из раза в раз. Все поступившие истории болезней приносили на сестринский пост, откуда их забирали в ординаторскую – ну, чтоб уж не совсем на глазах у больных! – и «делили». Самых «перспективных», то есть тех, кто потенциально мог что-то заплатить за операцию и лечение, забирал заведующий. Менее перспективные, но все же чего-то стоящие, доставались ведущему хирургу. Остальных делили между Долговым и парочкой таких же недотеп. Долгов в «дележе» никогда не участвовал – во-первых, ему было не по чину, а во-вторых, брезговал сильно.