А наутро в раздевалке Тинт как бы невзначай спросил:
- Кстати, куда подевался этот одноглазый бармен из вашего кабачка, что прямо у входа в порт?
- Какой бармен? - удивился я.
Тинт с недоумением посмотрел на меня и начал застегивать халат.
- Ну ты же с Ордорона родом? Говорил, что жил у самого порта.
- Ты что-то путаешь, Тинт. Не мог я такого говорить. Я ж тебе рассказывал, подобрали меня у дороги в Столицу и доставили в больницу. Мне оттуда исчезнуть пришлось, потому что ни денег, ни документов не было. Память у меня отшибло.
- Ах, ну да! - Тинт хлопнул себя по лбу и рассмеялся. - Спутал я. Это мне один приятель рассказывал о бармене одноглазом. С острова этого, с Ордорона. Вредный был бармен, ему и глаз-то выбили в драке. Спутал я.
Тинт вышел из раздевалки и наши пути до обеда больше не пересекались, а в столовой он сам подсел ко мне.
- Ты тут рассуждал о подпольной организации, - негромко сказал
он, склоняясь над тарелкой и не глядя на меня. - Ты был прав, Гор.
Она действительно существует.
Я застыл с недонесенной до рта ложкой в руке и во все глаза
смотрел на Тинта. Ай да Тинт! Ай да ворчун! Выходит, не ошибся
я в нем!
- Сегодня после работы могу, если хочешь, кое с кем познакомить.
- Конечно! Конечно, Тинт! Спасибо!
Он, упорно не поднимая голову, отодвинул тарелку, быстро выпил сок, поднялся, проскользнул между столиками, за которыми сидели грузчики, покосился на плакат со знаменитым изречением монарха и исчез за дверью.
Вторая половина дня промелькнула как во сне. Я мотался со своей тележкой из секции в секцию, весело кричал: "Посторонись! " - загружал и разгружал коробки с духами, пакеты с галстуками и свертки с носовыми платками и тихонько напевал про тореадора. Существование мое начинало приобретать смысл. Почему бы не предположить, что цель моей переброски участие в борьбе за ликвидацию прелестных крошек? Эх, где вы, милые мои ученики?.. Сюда бы вас, сюда, на помощь Тинту, на помощь подпольщикам. Такие дела здесь закручиваются!
Вечером Тинт ждал меня в раздевалке. Мы вместе прошагали по
бульвару и остановились возле скамейки, где сидел незнакомый высокий парень. Тинт молча переглянулся с ним и быстро ушел, а парень поднялся и коротко бросил:
- Пошли!
Мы пересекали какие-то дворы, пролезали сквозь дыры в заборах, кружили по улицам и подземным переходам. Сменилось уже пять провожатых, а меня все вели в неизвестный пункт встречи, и я давно потерял представление о том, в каком хотя бы приблизительно секторе Столицы мы находимся. У очередного перекрестка поджидал автомобиль. Провожатый передал меня молчаливому шоферу и тот по всем правилам конспирации приказал мне завязать глаза черной повязкой и лечь на заднее сиденье. Я беспрекословно подчинился, с полным пониманием относясь к этим мерам предосторожности. Без строжайшей конспирации подполье, конечно, долго бы не просуществовало. Правда, смущал один факт: уж слишком легко подполье себя раскрыло и это делало его, по моему мнению, уязвимым для агентуры монарха. Впрочем, вполне возможно, подполье представляло из себя обширную сеть маленьких групп с очень ограниченным кругом общения и провал
одной группы не означал провала всей подпольной организации.
Мотор подвывал на поворотах, автомобиль то замедлял ход, то набирал скорость, и когда я уже почти не верил в то, что мы куда-нибудь приедем в этот вечер, внезапно остановился. Я получил разрешение снять повязку и выйти.
Было уже поздно, фонари не горели и я успел разглядеть только темный силуэт какого-то здания на фоне чуть более светлого
неба. Автомобиль дал задний ход, ослепил меня фарами и исчез за углом. Меня взяли за руку и повели.
Мы куда-то вошли - заскрипела дверь, - проследовали коридором, спустились по лестнице в другой темный коридор, несколько раз повернули, опять спустились по лестнице и наконец подошли к двери, из-за которой пробивалась полоска света. Провожатый тихонько постучал условным стуком, потом еще раз. Дверь открылась и я вошел в освещенную тусклым светильником прихожую с вешалкой на стене, большим расколотым наискось зеркалом на ножках и какими-то коробками в углу. Напротив меня была еще одна дверь.
Мой провожатый оказался мужчиной средних лет, похожим на артиста
Юрия Никулина. Кто нам открыл осталось неясным, потому что в прихожей больше никого не было.
- Проходи, - негромко приказал провожатый, посторонился, пропуская меня в комнату, и остался за спиной.
Комната оказалась большой и светлой, хотя и без окон - горели лампы под потолком. Посредине тянулся длинный полированный стол, у стен стояли два дивана. На диванах и стульях вокруг стола располагалось человек пятнадцать, в основном моих ровесников и ребят помоложе. Знакомыми были только Тинт, который исподлобья угрюмо взглянул на меня, и те два парня, что приходили к нему в магазин. Напротив двери, во главе стола, сидел пышноволосый бородач лет тридцати пяти в расстегнутой на груди безрукавке; бицепсами своими он походил на циркового жонглера тяжелыми предметами. На коленях бородача лежал короткий плоский звукоизлучатель с воронкообразным черным стволом. Все молча смотрели на меня.
- Добрый вечер, - сказал я, подходя к столу.
Никто не отозвался. В комнату вошел тот высоченный парень, которому передал меня Тинт на бульваре.
- Порядок, - произнес парень и устроился на диване.
Пышноволосый циркач шевельнулся, поправил ремень звукоизлучателя и почти ласково сказал:
- Ну что, Гор Линест Врондис? Ты хотел попасть в подпольную организацию, и мы решили исполнить твое желание. Здесь, конечно, не все, но, поверь, именно те, кому нужно здесь находиться. Смею заверить, что обратной дороги у тебя не будет.
Я обернулся и обнаружил за спиной человека, похожего на артиста Юрия Никулина. Человек прислонился к дверному косяку и держал меня под прицелом автомата.
До меня, наконец, дошел истинный смысл происходящего. Но не
страх за свою жизнь я испытывал, а только обиду. Потому что меня
принимали за провокатора, агента Корвенсака, за простого шпика.
Я даже растерялся. Растерялся от осознания страшной несправедливости
и собственной слепоты.
- Тинт, - сказал я, стараясь справиться с дрожью в голосе. - Ты мог принять меня за провокатора?
Тинт неприязненно посмотрел на меня, а атлет с ненавистью сказал:
- Из-за тебя ему теперь придется менять место. Ну что, долгие разговоры ни к чему, правильно?
Он поочередно обвел взглядом присутствующих. Кое-кто кивнул.
- Так вот, - продолжал атлет. - Работал ты неплохо. Чисто. Жалованье свое заслуживал. И со стражами не общался, мы наблюдали. Уйти тебе отсюда, сам понимаешь, мы не дадим, легенду твою выслушивать не собираемся. А посему, Гор Линест Врондис, суждено тебе здесь закончить свой жизненный путь и затихнуть на дне Сандиры с камнем на шее. Вот и весь наш с тобой разговор. Правильно, ребята?
- Правильно, - раздалось в ответ.
Лично я ничего правильного в этом не находил, но мое мнение в данном случае в расчет не принималось. Дело приобрело настолько печальный для меня оборот, что я даже позволил себе поиронизировать. Больше ничего не оставалось.
- Мне нравится ваш скорый и справедливый суд, - начал я, усевшись на стул. - Мне нравится легкость, скоторой вы принимаете решение. Позволю отметить, несправедливое решение. Ну на каком основании вы считаете меня врагом? На основании моих разговоров с Тинтом? Но это же вполне естественные разговоры для человека, который помнит себя только со времени недавнего пребывания в больнице.
- В больнице был, это точно, - кивнул атлет. - А до этого где?
- На другой звезде, - безнадежно ответил я. - В другом мире. Гулял себе вечером и вдруг очутился у вас. С целью мне неизвестной. Можно в это поверить?
- Пошути, пошути напоследок, - разрешил атлет.
- Ну вот. - Я развел руками. - Тем не менее, это правда.
- У, гад! - процедил Тинт сквозь зубы. - Из-за тебя я в штурме участвовать не смогу.
- Значит, собираетесь брать приступом дворец, - задумчиво сказал я. Мне все еще не верилось, что участь моя решена. - Так почему же я Тинта не выдал?
Атлет фыркнул.
- Не смеши. Зачем тебе Тинт? Тебе всех целиком подавай. Однако, уважаемый страж, не получилось. У нас и молодежь разбирается, что к чему.
- Рад за вас, - уныло ответил я, лихорадочно соображая, какие еще аргументы можно привести в свое оправдание, хотя было абсолютно ясно, что таких аргументов нет. - В чем же вы меня обвиняете? В чем конкретно заключались мои действия, направленные против вас? Только конкретно.
- Выспрашивал, вынюхивал, - угрюмо ответил Тинт. - Выведывал.
- Так я же единомышленников искал!
- Хватит! - Атлет решительно хлопнул себя по коленям. - Это все разговоры. Сотрясение воздуха.
- Конечно, - с горечью отозвался я. - Гораздо проще, не разобравшись, ликвидировать подозрительную личность. Себе спокойней.