— Что? Что такое? Скажи мне!
— Ты меня так любишь и все равно продолжаешь бояться того, что во мне есть. Но ты должна меня послушать хотя бы в этом. Твой сын, которого ты носишь, должен стать последним. Он будет здоровенький, и роды пройдут без осложнений. Но со следующим все будет иначе. Если задумаешь рожать опять, ты не выживешь!
— Я… Ты не можешь знать. Я не могу отказать мужу в супружеской постели. И себе тоже.
— Ты не можешь лишить детей матери. Это большой грех, Айлиш.
— Это Богу решать.
— Бог даст тебе семерых, а платой за следующего станет твоя жизнь. И жизнь младенца. Я люблю тебя, поэтому слушай!
Она достала из кармана пузырек.
— Это я сделала для тебя. Для тебя одной. Сейчас ты его уберешь. А потом станешь принимать в первый день каждого цикла — но только по глоточку. И больше зачатия не произойдет. Даже когда выпьешь все, дело будет сделано. И ты сохранишь жизнь. У твоих детей останется мама. А ты доживешь до внуков.
Айлиш вздохнула.
— Я стану бесплодной.
— Ты будешь петь своим детям и детям своих детей! Ты будешь делить ложе со своим мужчиной ради удовольствия! И вы оба будете радоваться тем новым жизням, которые вы произвели на свет. Решать тебе, Айлиш.
Она прикрыла глаза. А когда открыла, они были темнее ночи.
— Ты назовешь его Люэд. Он будет светловолос и белокож, с синими глазами. Сильный мальчик, улыбчивый, и с голосом, как у ангела. Однажды он пустится странствовать и будет добывать себе хлеб пением. Он полюбит крестьянскую дочь и вернется с нею к вам, чтобы возделывать вашу землю. И к вам из полей будет доноситься его голос, ибо радость его никогда не оставит.
Она отпустила видение.
— Я увидела, как все может быть. Ты должна решать.
— Это то самое имя, которое я ему выбрала, — пораженно прошептала Айлиш. — Но я тебе не говорила! И никому не говорила. — Она взяла флакон. — Я сделаю, как ты сказала.
Сжав губы, Айлиш полезла в карман и достала мешочек, совсем небольшой. И сунула его Брэнног в руку.
— Вот, возьми.
— Денег я от тебя не возьму!
— Возьмешь! — По ее щекам ручьем побежали слезы. — Думаешь, я не знаю, что ты нас с Коноллом спасла в родах? Ты и теперь думаешь обо мне и моей семье… Ты мне столько радости принесла! Ты принесла мне Сорку, когда мне ее так не хватало, ведь я каждый день видела ее в тебе! Ты возьмешь эти деньги и дашь мне слово, что вы будете в безопасности и что вы вернетесь. Вы все! Потому что вы — мои, а я — ваша.
Брэнног с пониманием сунула кошелек в карман юбки и расцеловала Айлиш в щеки.
— Даю слово.
На дворе Эймон из кожи вон лез, чтобы развеселить двоюродных братьев и сестер. Они, конечно, умоляли не уезжать, спрашивали, почему это так необходимо, пытались с ним торговаться. Поэтому он плел им небылицы об ожидающих его невероятных приключениях, в которых он будет крушить драконов и ловить волшебных лягушек. Он увидел, как идет Тейган под руку с рыдающей Мов, как дарит ей самодельную тряпичную куклу.
Надо бы Брэнног поторопиться, уж больно тягостно расставание. Аластар стоит наготове. Эймон — в конце концов, он глава семьи — решил, что сестры поедут верхом, а он двинется пешим.
И никаких возражений.
Из небольшой конюшни вышел Бардан, ведя в поводу Слейн — теперь уже старушку Слейн, ибо эта племенная кобыла уже мало на что годилась, но оставалась добродушной лошадкой.
— На племя она уже не пойдет, — как всегда издалека начал Бардан. — Но она хорошая девочка и для тебя как раз сгодится.
— Ну нет, я не могу ее у вас забрать. Вам самим нужно…
— У мужчины должна быть лошадь! — Бардан опустил мозолистую руку Эймону на плечо. — Ты у нас мужскую работу выполнял? Вот и возьми ее. Я бы дал Брэнног Муна, если бы мог без него обойтись, но Слейн ты заберешь, это не обсуждается.
— Я вам так благодарен — и за Слейн, и за все остальное. Обещаю, что буду ходить за ней, как за королевой.
На какой-то миг Эймон позволил себе снова стать мальчишкой и кинулся на шею дяде, который половину прожитой им жизни был для него вместо отца.
— Когда-нибудь мы вернемся.
— Обязательно!
И вот ритуал прощания завершен, сказаны все слова напутствия и пролиты все слезы. Эймон вскочил в седло, к которому он надежно приторочил дедушкин меч в ножнах. Тейган села верхом на Аластара, за ее спиной устроилась Брэнног и в последний раз нагнулась поцеловать Айлиш.
И они покинули хутор, пять лет служивший им домом, и двинулись на юг, в неизвестность.
Эймон оглянулся на хозяев, помахал им в ответ и с удивлением обнаружил, что расставание далось ему тяжелее, чем он того ожидал. Потом над головой раздался клич Ройбирда, птица покружила в небе и тоже устремилась на юг.
Это должно было произойти, решил Эймон. Время пришло.
Он немного сбавил шаг и вопросительно повернулся к Тейган, знатоку лошадей.
— Ну и как это все воспринимает наша старушка Слейн?
Тейган оглядела кобылу и так же задиристо повернулась к брату.
— Да похоже, для нее это большое приключение, на какое она уже и не рассчитывала. Она горда и исполнена благодарности. Будет верной тебе до конца своих дней и сделает для тебя все, что в ее силах.
— А я сделаю все для нее. Давайте не останавливаться до полудня, а там дадим отдых лошадям и сами перекусим. Овсяных лепешек Айлиш нам напекла щедро.
— Вот как? Стало быть, так и поступим? — насмешливо переспросила Брэнног.
Эймон вздернул подбородок.
— Ты у нас, конечно, старшая, но у меня есть кое-что между ног. Ты, правда, считаешь, что это побрякушка, хотя это совершенно не так. Ройбирд показывает дорогу, мы следуем за ним.
Брэнног задрала голову и проследила за полетом пернатого хищника. Потом перевела взгляд вниз и посмотрела на Катла, который в нетерпении вытанцовывал возле ног Аластара, словно был готов без остановки двигаться вперед круглые сутки.
— Советчик есть не только у тебя, у нас с Тейган тоже. Будем следовать за ними. Айлиш дала мне немного монет, но тратить их станем лишь в крайнем случае. Мы себе сами пропитание добудем.
— И каким, интересно, образом?
— Для этого нам даны наши способности. — Она вытянула руку, обратила ее ладонью вверх — и появился небольшой язычок пламени. Появился и исчез. — Мама берегла и развивала свой дар и успевала нас растить и вести хозяйство. И всему находила время и место. Наверное, мы в состоянии развивать свои способности и заботиться о себе. И найти себе жилье.
— Насколько я слышала, Клэр — порядочная глушь, — вмешалась Тейган.
— Для таких, как мы, — это то, что надо. — С каждым шагом Брэнног все глубже вдыхала воздух свободы. — У нас есть мамина книга, мы будем заниматься, овладеем мастерством. Станем готовить снадобья, лечить людей. Целитель всегда нарасхват, мне мама говорила.
— Когда он явится, одним целительством и зельями не отделаешься.
— Это верно, — согласилась Брэнног с братом. — Значит, мы научимся. Пять лет мы провели у родных в безопасности. Если наши проводники приведут нас в Клэр — а сомневаться в этом причин у нас нет, — мы сможем следующие пять лет прожить там. Этого времени будет достаточно, чтобы чему-то научиться и выверить действия. И когда мы вернемся домой, мы будем сильнее, чем он сможет того ожидать.
Они скакали до самого полудня, пока не въехали в дождь. Это был несильный, но затяжной дождик, он сыпал и сыпал из набрякших влагою темных туч. Они дали отдых лошадям, напоили их, разделили между собой лепешки, поделились и с Катлом.
Поднялся ветер, под косым дождем они продолжили путь и вскоре оказались недалеко от немудрящего крестьянского хозяйства. Из трубы дома вился пахнущий торфом дымок. Здесь их могли приютить, напоить чаем и обсушить у огня. В жилище наверняка было тепло и сухо.
Но Катл продолжал бег, Ройбирд кружил в вышине, да и Аластар не собирался сбавлять шаг.
Понемногу близилась ночь, и даже сумрачный свет этого дождливого дня стал гаснуть.
— Слейн начинает уставать, — тихо проговорила Тейган. — Об остановке она не попросит, но чувствуется, что устала. И кости у нее ноют. Может быть, отдохнем немного, найдем местечко посуше…
— Глядите! — прокричал Эймон, показывая вперед. Там, рядом с раскисшей тропой, стояло то, что когда-то, наверное, было местом поклонения богам. Теперь оно было заброшено, какие-то люди, которые только и умеют, что разрушать возведенное чужими руками, предали его огню, и от него остались одни обгорелые развалины.
Ройбирд лишь покружил над руинами, оглашая окрестности призывными криками, и Катл тоже устремился вперед.
— Остановимся там на ночь. Разведем огонь, дадим отдых лошадям и себе.
Брэнног кивнула.
— Стены уцелели — по крайней мере, они укроют нас от ветра, а остальное мы и сами сделаем. Скоро вечер. Надо вознести благодарность Модрону и сыну его Мабону.