Сам Иосиф Виссарионович пить умел, но старался не терять лица. И это ему, судя по воспоминаниям современников, удавалось. Вячеслав Молотов, работавший со Сталиным больше трех десятилетий и участвовавший в огромном количестве официальных, полуофициальных и неофициальных застолий, отмечал:
Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтобы немножко свободней говорили. А сам он любил выпивать, но умеренно. Редко напивался, но бывало. Бывало, бывало.
В советские времена было несколько стереотипов, которые связывались с «любимыми» сталинскими напитками. Основной — то, что он пил только грузинские вина «Киндзмараули» и «Хванчкара». Вина действительно хорошие, особенно когда они настоящие (со второй половины 80-х всю нашу страну наводнили контрафактные «вина из Грузии»). Но сам Сталин эти напитки употреблял нечасто. Во всяком случае, Вячеслав Молотов рассказывал следующее:
«Киндзмараули» мало… Я пил «Цигистави». А когда я не доливал, Берия говорил: «Как ты пьешь?» — «Пью как все».
Это кисленькое вино, а все пили сладкое, сладковатое. Как это называется… «Хванчкару» редко. «Оджалеши» тоже пили. Очень много. До войны. «Цоликаури!» Он (Сталин. — Авт.) мало пил вино. Предпочитал коньяк понемногу. С чаем…
Алексей Рыбин о довоенных пристрастиях Сталина писал следующее:
Навещали его тут (имеется в виду Сочи. — Авт.) Ворошилов, Киров и Калинин. Сталин очень любил принимать гостей, но сам почти не пил. Водку — совсем, коньяк — тоже редко. Признавал только вина «Цинандали» и «Телиани».
Киров каждый год в это время приезжал к Сталину. Теперь они основательно сдружились. Как-то сидели за столом, накрытым на склоне горы в тени дерева, и попивали грузинское вино с минеральной водой…
Мы уже упоминали слова Молотова о том, что Сталин умел пить и не напивался сам, втягивая в это других. В воспоминаниях подтверждаются всего лишь два случая, когда Сталин был сильно пьян. Алексей Рыбин писал:
Что касается самого Сталина… С 1930-го по 1953 год охрана видела его «в невесомости» всего дважды: на дне рождения С.М. Штеменко и на поминках А.А. Жданова.
А в книге С.В. Девятова, В.И. Жиляева, В.В. Павлова и А.В. Пиманова «Сталин. Трагедия семьи» приводятся воспоминания бывшего коменданта Ближней дачи Сталина Орлова:
Смерть Жданова, неожиданная, очень сильно подействовала на Сталина, — вспоминал Орлов. — В тот день он сидел и плакал, приговаривая: «Я, старый, больной, жив, а он умер, лучше бы было, если бы умер я, а он был бы жив». Никогда я не видел Сталина пьяным, а в этот раз это было. Он стал даже буйным, нам пришлось принять меры и уложить его спать.
О поминках Жданова на даче Сталина вспоминали офицеры охраны. Одному из них, Михаилу Старостину, Молотов строго-настрого запретил выпускать Сталина ночью из дома «поливать цветы». Когда тот сослался на заклиненный замок, Сталин приказал сказать министру, чтобы тот откомандировал Старостина.
Но на следующий день вызвал его и сказал: «Старостин, о чему нас сегодня был разговор ночью, забудьте. Я не говорил, а вы не слышали. Поезжайте домой, отдохните и приходите на работу». На этом конфликт был погашен. Конечно, Сталин на поминках был не в лучшей форме, но, как видите, все ночные наши споры помнил хорошо. В общем, я Сталина никогда пьяным не видел, как это было с Берией или Хрущевым». (Рассказ Старостина цитируется по книге «Ближняя дача Сталина». — Авт.)
Но в литературе встречаются и другие сюжеты, в которых упоминается, что Сталин мог напиться и в другие времена. В книге «Сталин. Трагедия семьи» есть такой сюжет, касающийся самоубийства жены Сталина:
А вот Николай Бухарин, вроде бы сидевший тоже рядом с женой Сталина, вспоминал, что Сталин бросал в жену мандариновые корки… Судя по всему, детали произошедшей в тот вечер ссоры навсегда утеряны во времени. Нам остается только суть — Сталин оскорбил жену, она не перенесла оскорбления и ночью застрелилась из маленького пистолета, который ей подарил брат Павел. Никто даже не слышал выстрела. Никто… Имеется в виду многочисленная прислуга и охрана.
Ее муж Иосиф Сталин, которого многие впрямую сначала тихо, а после двадцатого съезда во всеуслышание обвиняли в смерти Надежды, имеет полнейшее алиби. В эту ночь он находился на одной из своих дач… Есть свидетельства, что Сталина разыскали, ему дозвонились, но он долго не мог понять, о чем ему докладывают. Источники утверждали, что Иосиф Виссарионович был пьян как сапожник.
Пил Сталин напитки разные, причем иногда смешивал их самым варварским способом. В свое время Григорий Марьямов, долгое время работавший помощником министра кинематографии Ивана Большакова, вспоминал, как Сталин выпивал во время просмотров кинофильмов в Кремле:
…Вот и сейчас у меня перед глазами небольшой, уютный просмотровый зал на втором этаже Большого Кремлевского дворца, переделанный из зимнего сада… мягкие кресла с подлокотниками. Перед ними с двух сторон небольшие столы с закусками. Зная вкус Хозяина, предпочтение отдавалось водам, изготовленным знаменитым грузинским мастером Лагидзе. Вино тоже грузинское — красное и белое. Наливая себе, Хозяин смешивал их в фужере.
Воспоминания Никиты Сергеевича Хрущева о том, как выпивал Сталин в довоенное и послевоенное время, нельзя назвать абсолютно беспристрастными. Понятно, что его книга весьма политизирована, и если мы внимательно изучим ее, расставив эпизоды с «пьянством» «вождя народов» в хронологическом порядке, то получим весьма неприглядную картину. Создается впечатление, что будущий генералиссимус с детства был приучен к употреблению алкоголя:
Сталин рассказывал о своем отце, что тот был сапожником и сильно пил. Так пил, что порою пояс пропивал. А для грузина пропить пояс — это самое последнее дело. «Он, — рассказывает Сталин, — когда я еще в люльке лежал маленьким, бывало, подходил, обмакивал палец в стакан вина и давал мне пососать. Приучал меня, когда я еще в люльке лежал».
Кстати, можно провести определенную параллель с этим рассказом Хрущева и воспоминаниями дочери Сталина Светланы, в которых она писала о последнем разговоре со своей матерью:
Мое последнее свидание с ней было чуть ли не накануне ее смерти, во всяком случае, за один-два дня. Она позвала меня в свою комнату, усадила на свою любимую тахту (все, кто жил на Кавказе, не могут отказаться от этой традиционной тахты) и долго внушала, какой я должна быть и как должна себя вести. «Не пей вина! — говорила она, — никогда не пей вина». Это были отголоски ее вечного спора с отцом, по кавказской привычке всегда дававшего детям пить хорошее виноградное вино. В ее глазах это было началом, которое не приведет к добру. Наверное, она была права, — брата моего, Василия, впоследствии погубил алкоголизм.
Следующий сюжет, который вспоминал Хрущев, касался того времени, когда Сталин был в ссылке (см. главу «Сталин и его наличные». — Авт.). Там есть упоминание о том, как «политический» Иосиф Виссарионович выпивал с уголовниками. А потом пришло время упомянуть и основателя ленинизма. Ссылки на Владимира Ильича всегда были мощным оружием для коммунистов. Вот и Хрущев приводит не подтверждавшиеся более никем слова Сталина:
Помню такой конкретный случай, когда Сталин прямо выражал неудовольствие Лениным. Когда Сталин, по его рассказу, находился в Царицыне, он поехал на хлебозаготовки и принимал тогда же меры по организации обороны Царицына. Туда вместе с 5-й армией отступил с Украины Ворошилов, и там они сошлись со Сталиным. Сталин рассказывал, что Ленин вызвал его в Москву с докладом о положении вещей. Потом Ленин ему говорит: «Батенька, я получил сведения, что вы там пьянствуете: сами пьете и других спаиваете. Нельзя это делать!» Сталин и не отрицал, что он там пил. В чем же дело? «Вот видите, кто-то ему наговорил. Это спецы наговорили, а он мне нотацию читал», — высказывался Сталин с явным недовольством. Мы между собой переговаривались: видимо, этот недостаток, от которого мы страдаем, работая под руководством Сталина, — давний порок. Он еще в те времена пьянствовал, Ленин это знал и предупреждал его.
Хрущев в своих мемуарах как бы делит сталинское «пьянство» на несколько этапов. Первый из них относится, по его мнению, к 1934–1938 годам. Тогда Сталин, по его мнению, не был склонен к «алкогольным излишествам» сам и не принуждал к ним других:
Я бывал на обедах у Сталина, когда работал еще секретарем Московского городского комитета партии (в 1934–1938 гг. Н.С. Хрущев был первым секретарем МГК, а потом МК ВКП(б). — Авт.). Это были семейные обеды, именно семейные, на которые приглашались я и Булганин. Сталин всегда говорил в шутку: «Ну, отцы города, занимайте свои места». Это был действительно обед. Было там и вино, и все прочее, но в довольно умеренном количестве. И если человек говорил, что не может пить, то особенного принуждения и не было.