Ну точно, места совершенно дикие. Кто знает, а вдруг здесь есть социально опасные элементы? Зря они пошли. Случись вдруг что, сумеет ли он защитить Динку?.. Юра попытался напрячь руку. Зря он не уделял большого внимания спорту. Вон и физрук их, Игорь Алексеевич, все ругался. «Эх, – говорил он, – молодое поколение! Мало каши ели! Повис, как сосиска, на турнике!..» Кстати, сам Юрка никогда не видел висящих на турнике сосисок, поэтому находил это сравнение неуклюжим и неуместным. Но разве с физруком поспоришь – учитель! Мама у Юры тоже учительница, преподает в их школе русский и литературу, и бабушка Зоя была учительницей до тех пор, пока не вышла на пенсию. Вот поэтому с него в школе всегда больше всех и спрашивают. Чуть что: «Ай-яй-яй! А еще из такой интеллегентной семьи!» Ну и сразу маме, понятно, докладывают: «Елена Андреевна, ваш отпрыск опять отличился…» Получается, что тем, у кого родители в школе не работают, повезло: им по всяким пустякам звонить и жаловаться не будут, а раз мама прямо под боком – почему бы не наябедничать! Дурное дело нехитрое.
В этот момент Дина взяла его за руку. Наверное, ей тоже страшно идти по полутемной пустой улице, и она искала у него поддержки. Юра почувствовал, как вместе с теплом ее руки в тело перетекает храбрость. Конечно, он защитит ее. Чего бы ни стоило!
– Пришли, – хмуро бросил Серега. Он немного обогнал их и теперь шел впереди, даже не оглядываясь, должно быть, для того, чтобы не видеть Динкину руку.
Компания остановилась перед старыми металлическими воротами. Картина и вправду жуткая. Прямо перед ними на земле валялся огромный бюст пионера в буденновке. Нос у пионера отколот, а на лице застыло выражение сосредоточенного торжества. Слепые, невидящие глаза смотрели куда-то вдаль, будто видели там нечто особенное. От ворот к месту, где когда-то раньше стояли жилые корпуса, вела широкая заасфальтированная дорожка, по краям которой красовались несколько опрокинутых каменных тумб. Наверное, на них раньше стояли бюсты. Например, этого ужасного пионера с отколотым носом. А дальше… Дальше ничего – только руины. Все это в свете луны смотрелось особенно тревожно и даже угрожающе.
– Вот здесь можно через забор перелезть. Я вчера лазил, – сказал Серега. Он стоял у самых ворот и по-прежнему не оборачивался к друзьям.
– Уф, какой страшилище! – Динка взглянула на бюст и сильнее сжала Юрину руку. – А что, там и вправду, как Егор рассказывал, всякие ужасы происходят?
– Конечно, неправда. Я же говорю, что лазил туда вчера и, как видишь, живой и невредимый, – ответил Серый, и Юра удивился, до чего у него холодный и глухой голос.
– Вот и славно, – вступил в разговор он, – значит, нам туда лезть совершенно не обязательно.
– Если боишься, мог бы с нами и не ходить. Мы бы вдвоем справились, – Серый обернулся и смерил Юру презрительным взглядом.
– А зачем туда лазить? Сам же говоришь, что ничего интересного нет! – вскипел Юра.
– Я сказал, что ужасного нет, а вот интересное… Кое-что я как раз обнаружил. Ну, кто храбрый – за мной!
Серега поставил ногу на бурую от старой ржавчины ограду и одним ловким движением перемахнул через нее.
– Ну вот, видите, ничего плохого со мной не случилось! – крикнул он им с другой стороны.
– Ладно уж, пойдем посмотрим, что он там отыскал, – Динка лениво потянулась и тоже ступила на бордюр, и, опершись на Сережину руку, перелезла через ограду.
В какой-то миг Юра хотел остановить ее. Он даже открыл рот, чтобы крикнуть: «Не ходи! Не надо!» – но отчего-то замешкался. Даже знал отчего. Ужасно не хотелось выглядеть в Динкиных глазах трусом. Здесь, в летнем лагере, ему наконец представился шанс доказать, что он вовсе не хлюпик, и избавиться от позорного клейма маменькиного сынка, которое прилепилось к нему в классе. Да, он не любил рисковать, неохотно участвовал во всяких школьных проделках, прекрасно зная, кому достанется в первую очередь, но он вовсе не хлюпик и не размазня. И все это поймут.
– Эй, привидения, вам Егор Смирнов привет передавал! – крикнул он в напряженную тишину заброшенного лагеря и вслед за своими приятелями тоже перемахнул через забор.
Глава 2 Добро пожаловать в другую реальность!
Громкий трубный звук заставил Юрку буквально подскочить на месте. Вокруг происходило нечто совершенно невероятное. По только что пустой дорожке, ведущей к корпусам заброшенного лагеря, бежали какие-то ребята, да и сами корпуса чудесным образом восстали из руин.
«Не может быть!» – прошептал Юрка и огляделся.
За спиной возвышались все те же металлические ворота, по бокам которых стояли две небольшие колонны, на которых красовались бюсты пионеров в буденновках, подозрительно похожие на тот бюст с отбитым носом, который Юра видел раньше лежащим на земле. Однако сейчас нос у статуи был в полном порядке.
Юра зажмурился, надеясь, что стоит снова открыть глаза, и наваждение отступит. Вот сейчас…
– Эй, что стоишь-то? Не слышишь: отбой! «Спа-а-ать, спа-а-ать, по пала-а-атам! Пии-ааанераа-ам и важа-а-атым!!!» – фальшиво пропел знакомый голос.
Юрка открыл глаза. Перед ним стоял Серега.
– Ну, пойдем же, а то беда, если Лена застукает нас после отбоя! – сказал он, глядя прямо в удивленные Юркины глаза.
– Это что, розыгрыш? – спросил Юра друга, мимоходом отмечая правдоподобность декораций.
– Какой розыгрыш?! Уже десять часов! Отбой! Ты что, горна не слышал? – в свою очередь удивился приятель.
– Горна? Какого горна? Это вы с Егором придумали, да? – спросил Юрка с надеждой, тем не менее прекрасно осознавая, что осуществить подобную мистификацию не под силу двум тринадцатилетним подросткам.
– Пионерский горн, чурбан! Ты что, с осины рухнул?! Давай, соображай быстрее! Все уже по палатам разбежались. Черт, а вот и Лена. Труба! Сейчас нам по полной влетит!
Двор и вправду опустел, а к ним приближалась высокая девушка в темной юбке и белой рубашке, под воротником которой был повязан… самый настоящий пионерский галстук! Ну точь-в-точь такой, как в старых фильмах! Как про Алису Селезневу, которую они с ребятами смотрели еще в Москве, незадолго до отъезда в лагерь! Девушка удивительно напоминала Юрке кого-то очень знакомого… Только вот кого?..
– Вы что, отбоя не слышали? – спросила она, нахмурившись, до боли знакомым голосом. – Как не стыдно свой отряд подводить! Ну-ка марш в кровати! И без звука!
В этот момент Юрка вдруг осознал, кого именно она ему напоминает.
– Мама? – осторожно спросил он, окончательно удостоверившись, что все происходящее видится ему в кошмаре – мама была лет… намного моложе и гораздо, гораздо тоньше.
– Ты чего, мальчик, тю-тю? – ласково поинтересовалась девушка, покрутив пальцем у виска. – Тебя в лазарет отправить?
– Елена Андреевна! – протяжным голосом заныл Серый. – Перегрелся он немного, вот и бредит!
– А я думаю, что это вы придумали специально, чтобы дисциплину не соблюдать. Вот пожалуюсь директору лагеря, вас завтра на линейке пропесочат, а еще купания лишат, – пообещала девушка и добавила: – Хватит мне комедии разыгрывать! Оба спать! И живо! А кого поймаю с зубной пастой, уши сразу же откручу!
С этими словами она повернулась и пошла по аллее, постукивая каблучками.
– Бред! – выдохнул Юра. – Какой же бред!
– Ты чего, она ж и вправду нажалуется! – Серый выглядел по-настоящему обеспокоенным. – Ну пойдем, пойдем скорее!
Он с силой потянул Юрку за руку в сторону белеющих в полутьме корпусов. Тех самых, которые, как точно знал Юрка, в это время лежали в руинах, а значит, являлись игрой воображения.
Они прошли по воображаемой аллее между воображаемых бюстов, вошли в воображаемую дверь и очутились в воображаемой комнате человек на двенадцать. В комнате стояли кровати с высокими железными спинками, а на кроватях лежали и сидели мальчишки, которым, судя по виду, тоже было лет по тринадцать.
– Порядок, это не Ленка! – крикнул кто-то при виде их.
Вообще мальчишки вели себя слишком шумно для воображаемых.
Юра сел на кровать, натужно скрипнувшую и ощутимо прогнувшуюся под ним. Картинка казалась ему слишком яркой и пугающе реальной.
Мальчишки тем временем продолжили болтовню, причем в одной части комнаты с удовольствием смаковали подробности похода на девчонок с зубной пастой (совершенно дикая для Юры вещь – разве он сам пошел бы мазать, скажем, Динку?! Зачем?), в другой рассказывали одну из популярных страшилок, которую Юрка читал в книжке ужастиков Успенского. Обескураженный всем этим, он сидел на продавленной кровати и вдруг заметил темноволосого мальчишку. Даже удивительно, как он пропустил его в самый первый момент. Теперь этот мальчик отчетливо выделялся среди своих товарищей. Он лежал на своей кровати, закинув руки за голову, и, не принимая участия в обсуждении, смотрел на Юрку. Беседа обтекала его, словно морские волны огромный валун. Юрка не мог сказать, что именно в нем такого уж особенного, но что-то определенно было.