— Вот и хорошо, — облегченно промолвила Вера. — И выбросьте все дурные мысли из головы.
Желая окончательно успокоиться, Полина заговорила о планах на ближайшие дни. Но тут в дверь постучала горничная и сообщила, что Юлий Карлович вернулся домой. Вера пожелала Полине доброй ночи и вышла из комнаты. А Полина устроилась в кресле с бокалом вина и застыла в мучительном ожидании.
Напоминание о том, сколь многим она обязана Вульфу, придало ей мужества, и теперь она думала о предстоящей ночи почти без страха. Она даже улыбнулась висевшему на стене портрету молодой бабушки и подняла бокал, как бы провозглашая тост за процветание спасенного имения. Потом с некоторым вызовом посмотрела на кровать. Она была великолепна: с высоким резным изголовьем, с роскошным балдахином из тяжелого старинного шелка: розовые цветочные узоры на золотом поле.
Это была самая красивая спальня в доме, принадлежавшая много лет Полининой бабушке, и Полина не устояла перед соблазном ее занять. Но менять здесь ничего не стала, все осталось таким, как было при бабушке.
Единственным новшеством был запах, тот самый навязчивый аромат мускуса и розового масла, исходивший от свечей. А раньше здесь всегда пахло ландышами. И живыми, которые круглый год выращивали в оранжерее, и любимыми бабушкиными духами «Lili of the Valley», английскими, с ароматом ландыша.
Полина так увлеклась воспоминаниями, что непроизвольно вздрогнула, когда заскрипела дверь. Юлий Карлович вошел в спальню. Вскочив с кресла, Полина посмотрела на мужа и едва не выронила бокал. Вульф был в роскошном халате из алого бархата с золотым шитьем, отороченном горностаевым мехом. Прямо французский король какой-то! Неуместно парадный вид мужа подействовал на Полину подавляюще, и на душе у нее снова сделалось тревожно.
— Ну-с, дорогая моя женушка, как ваше настроение? — игриво поинтересовался Юлий Карлович, приближаясь к Полине какими-то крадущимися, пританцовывающими шагами. — Надеюсь, на этот раз мне ничто не помешает… воспользоваться священными правами супруга?
Слова мужа показались Полине пошлыми, и она невольно поморщилась. Но тут же изобразила приветливую улыбку и, поставив бокал на туалетный столик, двинулась навстречу Вульфу.
— А вы не очень-то торопились, — заметила она, стараясь подделаться под его игривый тон. — На часах уже одиннадцать!
— Соскучилась? — Юлий Карлович покровительственно улыбнулся. — Не волнуйся, красавица моя, — проворковал он, неожиданно переходя на «ты», — я больше не дам тебе так долго скучать.
Он шагнул к ней и властно притянул к себе. В лицо Полины ударил приторный запах мускуса, и она непроизвольно отпрянула. Вульф чуть-чуть отстранился, и Полина заметила в его глазах коварные огоньки.
— Боишься? — его вкрадчивый голос заставил ее вздрогнуть. — Ты ведь еще никогда не видела голого мужчину, да?
— Разумеется, — пролепетала Полина.
— А хочешь увидеть?
Полина оторопела:
— Нет…
Вульф так громко хохотнул, что Полина вздрогнула.
— Она не хочет, — произнес он с насмешливой укоризной. — Нет, вы только послушайте эту маленькую скромницу! Ну хорошо, любезная женушка, тогда мы сначала посмотрим на тебя. Подойди к зеркалу!
Он разжал руки и, подбоченившись, выжидающе посмотрел на Полину. Чуть поколебавшись, она направилась к туалетному столику.
— Нет, не туда. К большому.
Полина подошла к высокому настенному зеркалу и, остановившись, растерянно обернулась на мужа.
— Покажи мне свою грудь.
— Чт-то? — Полина почувствовала, как по ее лицу разливается кровь.
Юлий Карлович неторопливо приблизился и стал сбоку, на шаг позади от жены.
— Я велел, чтобы ты показала мне свои прелестные округлости, — повторил он с улыбкой, но настойчиво. — Но ты, конечно же, еще не умеешь делать это красиво. Не волнуйся, я тебя научу. — Он опустил ладонь на застывшее плечо Полины. — Прежде всего смотри в зеркало, на свое отражение. Хорошо. А теперь засунь руки за вырез сорочки и извлеки свои хорошенькие грудки наружу.
Полина не сразу поняла, что от нее требуется. А вслед за тем испытала такой приступ стыда, что едва не бросилась вон из комнаты. Только, что она кругом обязана мужу, заставила ее сдержаться.
— Нет, не надо, прошу вас, — жалобно пролепетала она, умоляюще глядя в зеркало на Вульфа.
— Сделай это, Полина! — властно повторил он.
— Не заставляйте, я не могу…
— Я настаиваю!
Видя, что она продолжает стоять столбом, Юлий Карлович повернул ее лицом к себе и строго посмотрел в потемневшие от испуга глаза.
— Разве тебе не объяснили перед свадьбой, что жена обязана полностью подчиняться мужу в спальне?
— Объяснили, — уныло призналась Полина, с отвращением вспомнив разговор с матерью и ее пожилой кузиной.
— Тогда в чем же дело?
— Мне… неловко.
Вульф снисходительно улыбнулся.
— Конечно, тебе должно быть неловко — ведь ты еще совсем невинное дитя. Однако это не освобождает тебя от обязанностей жены. К тому же я требую совсем немногого… пока. — Он так пристально посмотрел ей в глаза, что Полина совсем потерялась. — Итак, начнем сначала. — Он развернул ее лицом к зеркалу. — Покажи мне свою грудь, Полина!
Его тон не допускал возражений. Прерывисто вздохнув, Полина набралась храбрости и выполнила приказание. Твердые налитые полушария мягко скользнули поверх кружевного выреза сорочки, вызвав у Вульфа громкий возглас восхищения, а у Полины — жалобный стон отчаяния.
— Боже, какое чудо, — проворковал Юлий Карлович, лаская плотоядным взглядом эти округлости. — Черт, да они еще совершеннее, чем на греческих статуях! Упругие, как недозрелые яблочки, белые, как алебастр, с такими трогательными прожилками… вот уж поистине «голубая кровь»! М-да! Нежная грудь родовитой аристократки — это вам не обвисшие прелести гризеток!
Не в силах выносить этого кошмара, Полина отвернулась. Но напрасно она рассчитывала, что ей это позволят. Приказ смотреть в зеркало прозвучал так грозно, что она не рискнула ослушаться.
— А теперь посмотрим, насколько они отзывчивы, — объявил Юлий Карлович, и его ладони, протянувшись из-за спины Полины, накрыли ее грудь.
Первым ее побуждением было вырваться и сбежать, но это оказалось невозможным. Переводя довольный взгляд с обнаженной груди жены на ее раскрасневшееся несчастное лицо, Юлий Карлович увлеченно мял ее груди. С каждым мгновеньем он сжимал их все сильнее, причиняя Полине нешуточную боль. Его жаркое, прерывистое дыхание обжигало ей шею, навязчивый мускус раздражал, вызывая тошноту…
— Пожалуйста, прекратите, — пробормотала она, не выдержав. И тут же пронзительно вскрикнула, потому что Юлий Карлович больно укусил ее за плечо.
— Сладкая, как нектар олимпийских богов, — довольно промолвил он, нимало не смутившись негодующим взглядом супруги. — А теперь оценим другие прелести моей застенчивой женушки, — торжественно провозгласил он.
«Господи, что он еще задумал»! — пронеслось в голове Полины.
Отступив в сторону, Юлий Карлович коварно улыбнулся и спросил:
— Ты голая под сорочкой, Полина?
— Да, — выдохнула она, чувствуя, как ее начинает сотрясать мелкая дрожь.
— Прекрасно. Тогда, не переставая смотреть в зеркало, задери сорочку по пояс. И без всяких возражений! — угрожающе прибавил Вульф.
Полина попыталась исполнить это приказание, но, стоило ей поднять сорочку чуть выше коленей, как руки отказались ее слушаться.
— Можно мне закрыть глаза? — взмолилась она.
Вульф строго покачал головой. Тогда, стиснув зубы и стараясь не думать о том, что происходит, Полина исполнила приказание. Следующие пару минут она старательно представляла себе премиловские пейзажи, только бы не видеть, как руки мужа в хищном нетерпении шарят по ее бедрам, животу и самым интимным местам.
— Ты мошенничаешь, дорогая, — услышала она над своим ухом насмешливый голос Юлия Карловича. А затем его крепкая ладонь с такой силой врезалась в ягодицы Полины, что туманные видения разом вылетели из ее головы.
— Что выделаете?! — закричала она, вне себя от обиды и возмущения.
Вульф непроницаемо улыбнулся.
— Это за то, что ты вздумала меня дурачить, — назидательным тоном произнес он. — Смотри, красавица моя, в следующий раз я тебя не так накажу.
Он повернул Полину лицом к себе и жадно приник губами к ее рту, проникая туда широким влажным языком. Полина ощутила вкус приторной сладости, и от нахлынувшего отвращения у нее закружилась голова. Знакомое чувство протеста мгновенно всколыхнулось в ее душе, и она попыталась вырваться. Однако не тут-то было — железные объятия Вульфа не давали ей пошевелиться. Оставалось смириться и терпеть этот изматывающий поцелуй, сделавшийся под конец болезненным.