Давайте, посчитаем проблемы в первой модели. Тяжелая — чуть ли не в полтора раза тяжелее русского АК — раз. Несмотря на тяжесть, крышка ствольной коробки сделана из алюминия — два. Механизм — мало того что сложный, трудный для обслуживания, требующий постоянной чистки и смазки — так еще и крайне чувствительный к любому загрязнению — три. Это тебе не русский автомат, в который можно насыпать полную коробку песка — и стрелять. Иногда винтовка и вовсе чудила — просто в любом положении переводчика-предохранителя (в том числе и «безопасно») стреляла одиночными и все. Винтовка стреляет, поставленная на предохранитель — как вам такое нравится? Магазин сложно вставить, а защелка расположена так, что при неосторожном обращении с оружием может произойти случайное нажатие и он вывалится — четыре. Цевье — толстое, неудобное, из скользящей в руках пластмассы — пять. Вообще, любой сержант-строевик мог говорить про недостатки этой винтовки часами. К достоинствам относили только высокую точность огня и прочный четырехкратный оптический прицел на этой винтовке.
Сейчас же — если верить заявлениям фирмы — изготовителя, они привлекли помощь конструкторской группы из САСШ, той же самой, что разработала винтовку MASADA, принятую на вооружение как Ar-20 — и решили большую часть проблем. Надежность в сложных условиях выросла на порядок за счет того, что увеличили массу затвора и вообще оптимизировали взаимодействие подвижных частей винтовки. На цевье каждой винтовки посадили толстую круглую рукоятку производства САСШ с компактными мини-сошками внутри. Кнопку защелки магазина переносить в другое, более защищенное от случайных воздействий место не стали — но сделали вокруг нее ограждение, чтобы вероятность случайно ее нажать снизилась. Для исключения случайной стрельбы полностью переконструировали ударно-спусковой механизм. С «лишним весом» сделать уже было ничего нельзя — и так ствольную коробку где могли облегчили, иногда даже в ущерб прочности.
Что касается капрала — то он вообще бы выбросил все эти винтовки к чертовой матери и принял на вооружение ту же Ar-20, по слухам показывающую себя совсем неплохо. Про АК даже мечтать не стоило — его не скопируют просто из принципиальных соображений, гордость не даст перевооружиться на русское оружие. Но хотя бы Ar-20 то можно дать солдату, ведь САСШ — союзники!? Нет — национальная штурмовая винтовка — это национальная гордость. Крайним же как всегда оказывается солдат, которому приходится ежедневно иметь дело с такой вот… национальной гордостью.
Проделав пару раз неполную сборку-разборку — она оказалась той же самой, как и в первой модели — уэльсцы получили новое оружие, обслужили его — сняли консервационную смазку и смазали — и отправились на стрельбище. Получая оружие, капрал с ужасом увидел в оружейке знакомых уродцев — так называемые «ручные пулеметы отделения» — те же самые штурмовые винтовки, только с более длинными стволами, сошками и рукояткой внизу, за магазином, которую надо удерживать при стрельбе. И тот же самый стандартный патрон 5,56 считавшийся откровенно слабым и даже тот же самый стандартный магазин на тридцать патронов. Считалось, что с этим оружием можно, например, победить русских, у которых в качестве пулемета отделения — один, а в штурмовых отрядах и два пулемета ПКМ калибра 7,62 на отделение. У британцев же количество ротных пулеметов наоборот после принятия на вооружение этих уродцев сократилось.
Немного отлегло на стрельбище. Американская рукоятка с сошками оказалась как нельзя кстати, количество задержек и впрямь значительно уменьшилось, а магазин случайно выпал только у одного солдата за весь день. Точность же, не сократилась ни на йоту, чего опасался капрал. Значит — воевать еще можно. Но при этом — основные проблемы сохранились. Ужасающая развесовка — из-за немного утяжеленного ствола и передней рукоятки с сошками она стала еще хуже — как палка, с двумя грузами на концах, причем грузы неравного веса. Навскидку стрелять сложно, от бедра — почти невозможно. Вес винтовки сосредоточен сзади, а это — очень плохо. И чтобы избавиться от этого — нужно было взять прицел и приделать к нему новую винтовку.
Пропустив вечерком в ближайшем клубе сержантского состава пару кружек терпкого черного эля — здесь он оказался просто чудо как хорош капрал завалился спать. А утром — не успели только они проделать комплекс физических упражнений и принять пищу — как прозвучал сигнал тревоги. Через час — они уже были в вертолетах…
Ужас всего произошедшего капрал понял только тогда, когда на горизонте показался Лондон — огромный город — миллионник, которому не видно ни конца ни края. Над центром города поднимался дым — этих, подпирающих на удивление голубое, до прозрачности голубое небо толстых дымных столбов было не один, не два — их было несколько десятков. Это не мог быть пожар — капрал уже достаточно прослужил в армии, чтобы сообразить — это могло быть только результатом либо чудовищного теракта, либо и того хуже — бомбового, артиллерийского или ракетного удара по городу.
— Кэп… Это что за дрянь то такая… Не иначе кто-то побаловался спичками — рядовой Гарри Оуэнс как всегда проявил остроумие, протиснувшись ближе к десантному люку Вестланда, где обзор был получше. Остальные не отрываясь, смотрели в иллюминаторы.
— Гарри… Сядь на место и заткнись — капралу было совершенно не до шуток, он понимал, что вляпались они здесь надолго и сейчас пытался сообразить где же они будут садиться, куда их ведут…
Сажать их собирались не где-нибудь, а в Хитроу, основном аэропорте Лондона. Беда уже пришла и туда — не садился и не взлетал ни один самолет, некоторые стояли прямо на рулежке, а один даже — в самом начале взлетно-посадочной полосы. К некоторым подогнали передвижные трапы — и унылые цепочки пассажиров тянулись к модерновым, сверкающим хромом и зеркалами здания международного терминала. В воздухе витало ощущение начинающейся катастрофы.
Вертолет начал тормозить, задирая нос — а потом пошел на посадку. Капрал с удивлением увидел, что сажают их не на бетонку — места на ней было совсем мало, самолеты стояли очень плотно, потому что аэропорт работал с нагрузкой едва ли не в полтора раза больше плановой — а на зеленку — разделительные зеленые газоны между полосами. Как и все газоны в Великобритании они были идеальны…
— На выход! Строиться!
— Командиры отделений, ко мне!
Старший по званию офицер, бригадир Роберт Дюваль был как всегда жесток и немногословен. Дождавшись, пока у вертолетов образуется некое подобие строя, а командиры отделений — в том числе и капрал Джордж Стеннис соберутся кругом около него, он начал говорить.
— Итак, джентльмены, довожу обстановку. Вопросов не задавайте, больше того что скажу — не знаю. По городу нанесен артиллерийский удар. Откуда, какими средствами — ничего это неизвестно. Я даже не знаю — есть ли у нас до сих пор правительство — потому что удар был нанесен по правительственным зданиям. Наша задача — выдвинуться в город и…
— Сэр, там…
Все повернулись — и замерли. По полю шла толпа — человек пятьсот, не меньше, она бушевала у самолетов, сметая летный персонал и немногочисленных полицейских. Да какое пятьсот — там тысяча человек, больше…
— Слушай мою команду! Отделениям построиться в цепь! Примкнуть штыки, но не обнажать! Выполнять!
Командиры отделений бросились к своим — выполнять команду. Ситуация все больше и больше начинала выходить из под контроля.
— Надеть каски и противогазы!
Есть подразделения, где в сумки для противогаза кладут паек, патроны, что угодно в общем — но не противогаз. Но у них с этим строго — если сумка для противогаза — то и лежать в ней должен противогаз. Бойцы выполняют редко подаваемую команду, противогаз пахнет сырой резиной, давит на лицо. Сквозь стекла почти ничего не видно.
— Батальон!!! — бригадир Дюваль махнул рукой, словно полководец из прошлого, призывая в атаку — за мной, шагом марш!
Строй держать было трудно — они шли через уставленное огромными, пузатыми пассажирскими лайнерами поле, четко печатая шаг по бетонке аэродрома. Толпа приближалась — армия против гражданских, хаос против порядка, власть против беспредела. Было видно, что это обычные люди — верней, они были обычными еще несколько часов назад. Вот бизнесмен в дорогом, светло-сером в темную полоску костюме, размахивающий дорогим, обшитым кожей, с посверкивающими на солнце металлическими уголками атташе-кейсе — рубашка порвала, галстук сбит, рот распялен в крике. Размахивай кейсом как секирой он пытается взять штурмом какой то трап. Высокопоставленный служащий какой нибудь компании по производству изделий из резины, возможно даже вице-президент. Очаровательная жена, двое или даже трое детей, которых он обожает, две дорогие машины, шикарный особняк с почти выплаченной закладной, небольшая яхта, возможно — дом или пентхаус на побережье. Еще утром он вел переговоры в каком нибудь дорогом отеле, может Бофорт Хаус или Дорсет, скорее всего — добился успеха. Еще пару часов назад он сидел в VIP зале аэропорта Хитроу и просматривал на ноутбуке электронную почту, выбирая среди бесчисленных commercials, посланий от подчиненных, приглашений на деловые встречи, посланий от любовницы действительно нужную для него информацию. А сейчас он прорывается к трапу Боинг 747, расталкивая людей локтями и щедро отвешивая удары своим кейсом в бессмысленной надежде прорваться в салон и улететь. Улететь куда угодно, прочь от этого вставшего в один миг смертельно опасным города, по которому залпами стреляет артиллерия, улететь в милый сердцу дом, прижать к себе детей — и все забыть, очнуться от дурного сна. Он еще не понял, не осознал — что безопасного места нет уже нигде…