По вечерам Ярослав подолгу засиживался в комнате № 12 на втором этаже просторного клуба, построенного в начале 1930–х годов в стиле конструктивизма. Каждый номер газеты он делал от начала до конца, свои стихи и фельетоны сам печатал на машинке и иногда помещал в газете. Он очень уставал и частенько оставался ночевать в соседней комнате на диване главного редактора с его разрешения.
Татьяна Николаевна Волкова, в замужестве Рудко 1938 г.
Клуб был идеальным местом расположения редакции. Здесь кипела культурная жизнь, работали разнообразные кружки, студии, располагалась библиотека, фондами которой пользовался Смеляков. Шестнадцатилетнюю сестру Анны Илюниной Таню Волкову, которая работала младшим библиотекарем и выдавала ему книги, он прозвал «Вишней» то ли за румяный цвет лица, то ли оттого что видел её в каком – то драмкружковском скетче в роли Вишни. Татьяна Николаевна, в замужестве Рудко, рассказывала, что Смеляков запомнился ей худощавым молодым человеком со светлыми волосами, бровями и ресницами, глазами цвета «выгоревших на солнце цветков цикория». Лицо у него было бледное, щёки чуть впалые. Говорил он приятным «бархатным» баритоном, носил бежевый коверкотовый костюм и кирпичного цвета галстук. На первый взгляд Ярослав казался компанейским парнем, но при более тесном общении в нём чувствовалась какая – то отстраненность от окружающих, сосредоточенность на своих мыслях и проблемах. Он был замкнутым, упрямым, не поддающимся чужому влиянию, но Анне Николаевне Илюниной доверял, иногда откровенничал с нею, зная, что она никому ничего не расскажет.
Мария Мамонова в роли лётчицы Лены Медведевой. 1937 г.
На внешнем облике молодого Смелякова сказались пережитые им испытания. Но мрачным меланхоликом он не стал, постоянно находясь в гуще культурных событий. Из творческих коллективов клуба Ярослав предпочитал народный театр, главным режиссёром которого был Николай Николаевич Виноградов, актёр Первого московского передвижного рабочего театра, впоследствии театра им. Н. Баумана. Драматические кружки трудкоммуны были слиты в театр – студию в 1935 году, но в начале 1937 года после призыва в армию состав студийцев обновился. На сцене дебютировала юная талантливая самодеятельная актриса Мария Мамонова.
Мария Мамонова в роли Лизы Огоньковой 1938 г.
Несколько лет до этого она занималась в кружках фортепиано, хореографии, театрального искусства. Её актерское мастерство быстро росло под руководством Н.Н. Виноградова. Девушка была хороша собой, необыкновенно пластична и грациозна, её мимика и движения рук были очень выразительны, она вкладывала в игру душу. Всё это предопределило необычайную популярность Марии у зрителей, которые ей дружно рукоплескали, скандировали: «Мамонова! Мамонова!» Одной из первых её ролей была лётчица Лена Медведева в пьесе Виктора Гусева8 «Слава». Большим успехом стала роль крепостной актрисы Лизы Огоньковой в пьесе Юрия Беляева9 «Псиша», поставленной в 1938 году. Смеляков всерьёз увлёкся очаровательной Машенькой, посещал все спектакли с её участием, помещал отзывы о них в «Дзержинце». Как рассказывала сама Мария Тимофеевна спустя много лет, Ярослав имел на неё виды, но она ему не отвечала, потому что любила другого. Может быть, именно к Марии Мамоновой обращены строки из стихотворения «Майский вечер», напечатанного в газете «Дзержинец» 11 июня 1937 года:
О переживаниях поэта свидетельствует четверостишие, не включённое в окончательную редакцию:
Было исключено, вероятно, по цензурным соображениям, также самое первое четверостишие, где говорится про коммуну:
По окончании сезона 1938 года Мария Мамонова ушла в декретный отпуск, родила сына Рому. В связи с преобразованием коммуны в производственный комбинат НКВД театр был передан в ведение месткома профсоюза Электрозавода, средств на спектакли не имевшего. Постановки практическим были прекращены и возобновились лишь осенью 1939 года. Мария Мамонова перед войной вернулась на сцену, участвовала также в танцевальном коллективе, проходила прослушивание на авторитетной комиссии, приехавшей в клуб из Москвы. Кто знает, как сложилась бы судьба талантливой самодеятельной актрисы, если бы не война. Брат её Пётр Мамонов поступил в театральный институт, но в силу трудных жизненных обстоятельств не закончил его.
Память о чувстве к Марии Мамоновой осталась у Смелякова на всю жизнь. В 1966 году он сочинил стихотворение «Машенька» по мотивам пережитых им событий 1937–1938 годов. Прототип легко узнаваем в главной героине, описанной с необычайной теплотой. Ситуация в стихотворении предельно заострена и содержит художественный вымысел, касающийся сорванного актрисой спектакля из – за запрета родственников даже близко подходить к сцене и объяснения с нею автора на её рабочем месте. Изменено и имя режиссёра: Николай Николаевич Виноградов выведен под именем Василь Васильича, может быть, в память об известном поэте Василии Васильевиче Казине10, редактировавшем первые сборники Смелякова. Мария Тимофеевна стала Марией Николаевной, да и вряд ли поэт спустя годы помнил её отчество. Однако сам посёлок, обстановка творческого коллектива, впечатления от игры Марии Мамоновой, весь её образ описаны очень живо и достоверно. О своих чувствах убелённый сединами поэт писал:
После спектакля с участием Марии Мамоновой (в центре) 1938 г.
Мария Мамонова не единственное сердечное увлечение Смелякова в коммуне. В 1939 году в «Молодой гвардии» было опубликовано его стихотворение «Лирическое отступление», посвящённое Валентине Аркадьевне Макаровой, урождённой Климович. По словам старожилов, происходила она из семьи донских казаков и внешностью напоминала знаменитую актрису Тамару Макарову. Валентина предпочитала одеваться в синий английский костюм, белую блузку со складочками, носила туфли – лодочки. Несмотря на строгую элегантность одежды, она была необыкновенно женственна и обаятельна: блестящие чёрные волосы, брови вразлёт, большие серые глаза с густыми длинными ресницами, ослепительная белозубая улыбка… В 1932 году 24–летняя Валентина устроилась работать секретарём управления коммуной. Замуж она вышла за юриста С. Макарова, приезжавшего из Москвы для консультирования руководства. По воспоминаниям знавших его, он был очень умный и интересный человек. Жили молодые в просторной комнате бывшей монастырской гостиницы «Париж». Счастье их было недолгим: в начале 1937 года Валентина овдовела, ей пришлось оставить работу секретаря, переселиться в небольшую комнатку в фибролитовом доме по Клубному переулку, впоследствии ул. Бондарева. Работала она в бухгалтерии и для восполнения пробелов в знаниях по математике занималась с Илюниной, сотрудницей Смелякова. Анна Николаевна и познакомила Валентину с Ярославом по его же просьбе. Обращённое к этой женщине «Лирическое отступление» отличается особой нежностью и глубиной чувства, бережным отношением к возлюбленной, несмотря на то, что она не отвечает с той же силой. По словам Т.Н. Рудко, отношения между Ярославом и Валентиной были очень нежными, почти супружескими. Скорее всего, к ней же относится стихотворение «Давным – давно», опубликованное в 1940 году в «Молодой гвардии», но написанное двумя годами ранее.
Работая в газете коммуны, Смеляков поддерживал связь со своими московскими друзьями, часто перезванивался с поэтом Евгением Долматовским, встречался с собратьями по перу во время отлучек в Москву на выходные, когда с разрешения начальства ездил навещать престарелую мать Ольгу Васильевну. В 1938 году он посвятил ей стихотворение «Мама», в котором удивительно точно передано близкое каждому человеку чувство любви к матери:
«Примечательно его молодое мастерство», – писал М. Луконин о творчестве Смелякова того периода. В его стихах – впечатления от встреч с друзьями, от посещения Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, от свечения светлячков в кустах у Москвы – реки… Но, к сожалению, не только это. Репрессивная политика властей создавала тяжёлую атмосферу подозрительности, которую Ярослав в полной мере испытал на себе. Обстановка тогда была такая, что даже на Всесоюзной Пушкинской выставке, куда Смеляков возил рабкоров, особое внимание посетителей обращалось на представленные в экспозиции доносы на великого поэта и анонимные письма.