Впрочем, кто остался, он пока не знал и сам. Лишь из предыдущих переговоров понял, что второй группы уже нет, во всяком случае, на связь она давно не выходила.
А готовиться… Так ведь оружие под рукой, а что еще надо?..
– Получено распоряжение из штаба: срочно отправить в их распоряжение бойца. – Комбат выглядел явно обескураженным. Тут бой с непредсказуемыми результатами, вернее – с вполне предсказуемыми и неприятными, и вдруг кого-то куда-то требуют.
– Какой штаб? Бригадный? – Карпов только явился и тоже не смог с ходу врубиться в происходящее.
– Нет. Бери выше, – Фролов воздел глаза вверх. Судя по мимике, штаб был уровнем не ниже Генерального. Или ниже, но самую малость.
– Они что, совсем охренели? У них своих солдатиков нет? Или считают нас избыточно сильными? Да и как мы его отправим? Вот так взять и сказать: иди-ка ты, братец, в Москву. И – сухой паек на дорожку. – До него вдруг стало доходить, и пришлось уточнить: – Любого бойца?
– Нет. Там называли фамилию, но с нашей связью не расслышал. Какие-нибудь догадки имеются? Ну, чей-нибудь сынок или важный специалист, которого загребли по ошибке? Но из вашего батальона. Если он, конечно, жив.
Последнее замечание было не лишним. Фактически не то что какой-то из батальонов, вся бригада прекратила существование. Много ли шансов, что нужный человек сумел уцелеть за эти бесконечные два дня?
А ведь уцелел, подумал Александр. Кому-то всегда везет. И родиться в благополучной семье, и остаться целым там, где гораздо более умелые отдали богу души. Бывают в жизни чудеса. Гораздо больше, чем представляет себе обычный человек. Или не чудеса, а всего лишь судьба, вечно благоволящая одним и не замечающая других.
И вдогонку пришла другая мысль. Ведь судьбу можно обмануть, воспользоваться не расслышанной фамилией, отправить в тыл другого. Того, кого любит одна чудная девушка. Козлы частенько пользуются тем, что любовь зла. Все равно спросить потом будет не с кого, а тут хоть доброе дело сделать. Но допустимо ли играть чужими жизнями? Да и, чего скрывать, сердце уколола ревность. Даже не к счастливому сопернику – к тому, что тот явно не достоин свалившегося на него счастья.
Есть вообще нейтральный вариант – попробовать отправить в тыл прибившегося парнишку. Романтики Илюшка хлебнул, и даже Комар вряд ли сумеет его уберечь, если события примут вообще скверный оборот. Только не пойдет доброволец Васильев в тыл. Характер не тот. Из таких вырастают настоящие мужчины.
Откровенно говоря, капитан весьма сомневался, что выбраться из города будет легко любому из троих. Также – всем вместе. С предписанием, без предписания – никакой роли. Не существует бумаги, спасающей от прицельной шальной пули, как и от осколка. Пришел бы приказ с вечера, да хоть с утра – иное дело. А сейчас…
Так попытаться заменить собой судьбу или?.. Главное – ведь все трое пока живы, и можно рискнуть…
– Так что, хоть предполагаешь? – Майор-то думал, будто подчиненный лишь вспоминает наличный состав. С такой скороспелой подготовкой личные дела толком не изучишь. Есть человек в строю, ну и ладно.
У одной девушки такие чудные глаза, в которых хочется утонуть.
Допустимо или нет?
– Предполагаю, – Александр привычно улыбнулся. Вот только решить он никак не мог.
– Хоть жив?
– Как ни странно.
– Ну и слава богу! – Казалось, комбат собрался перекреститься, только что-то удержало его руку. – Кто хоть такой?
– Да есть один боец в моей бывшей роте. – А ведь фамилию все равно придется называть.
Но нет. Как ни крути, нечестно спасать одного и губить другого. Дело не в папаше или собственных чувствах. Просто умирать легче с чистой совестью.
– Специалист? – с некоторой надеждой спросил Фролов.
– Сынок, – сказал, как в ледяную воду прыгнул. Ну вот и все. – Мы так его и прозвали. Кстати, не такой и плохой парнишка. Труса не праздновал, хотя подготовка, конечно…
– Сынок так Сынок, – как сплюнул майор. – Ладно. Пиши приказ. Выберется – его счастье. Нет… А что мы можем поделать? Всем батальоном обеспечить его вывод, бросив участок на произвол судьбы?
– Хорошо, напишу. Только с кем передадим? И как он выполнит приказ? Хотя… Может выехать с санитарами. Раненых ведь вывозят.
– Вывозят. Хотя удается далеко не всегда. Вроде бы. Ладно, это уже не наши проблемы. Наши – отправить, а как он там доберется… Слушай, может, ты сам приказ отнесешь? Тогда при случае отмажемся от начальства по полной.
На взгляд Александра, майор был неплохим мужиком, однако веяние времени сказалось и на нем – при случае был готов прогнуться. Все-таки и разница в деньгах велика, да и из армии можно вылететь, не потрафив какому чину.
– Сходить могу. Дел на пять минут. Если очень надо. – Капитан улыбнулся. Он чувствовал себя вымотанным, только ведь назвался груздем… С другой стороны, почему бы бойца не порадовать? Простая бумажка – а в ней шанс на жизнь.
– Нет, мы его можем сюда по рации вызвать. – Комбат пошел на попятный. – Тоже вполне нормальный вариант.
– Ладно. Прогуляюсь немного. Чем тут сидеть, посмотрю обстановку на местах. Чую, скоро начнется для нас очередная серия.
Он взял автомат, привычно провел рукой по разгрузке и вздохнул.
– Хоть бы вечер скорее…
Только ход времени от нас не зависит.
– Постой. – Майору вдруг стало неловко гонять ради утехи штабных ближайшего помощника, тем более – немолодого и заслуженного. – По рации вызовем. Много чести за каждым рядовым ходить. Даже если папаша богаче всего батальона.
– Не устал, Илюша?
– Нет. – Васильев попытался ответить бодро.
На самом деле он был вымотан до каких-то немыслимых прежде пределов. Дело не в физической нагрузке: парень был спортивным, да и сил в молодости больше, но есть ведь еще моральная сторона. Постоянное напряжение, готовность среагировать на любую опасность или просто на изменение ситуации, наконец, вид мертвых тел с непривычки тоже значит весьма многое.
– А я немного утомился, – признался Комаров. – Наверно, старею. Отвык. Вроде и дел особых нет, а все равно…
Илья с некоторым недоверием покосился на снайпера. С виду ни за что не скажешь, что устал. Спокойный, собранный, ведет себя так, будто не воюет, а выполняет некую привычную работу. Втайне парень завидовал напарнику и хотел быть таким же. Вот это мужик! И чтобы он устал! Да быть того не может!
– Выведут на отдых, первым делом в баньку сходим. Тут еще пара дней, и завшивеем. До сих пор не пойму, откуда эти вши берутся? Самозарождаются, что ли?
– Не может быть!
– Может, Илюха, все может. Я по прошлой войне с этим сталкивался. Пару недель рейда, и никуда от паразитов не деться.
– Но мы же не пару недель… – с облегчением отозвался парнишка.
– Это и спасает. С другой стороны, ты думаешь, зря здесь день за три идет? Кажется, не только для людей. Для насекомых тоже. Про вещи вообще молчу. Хоть каждый день не стирай, так выбрасывай.
Камуфляж на солдатах действительно приобрел дополнительный городской оттенок, и грязь на нем была щедро разбавлена бетонной пылью, следами гари и вообще непонятно чем. Кое-где даже прорехи появились, и в целом одежда приобрела такой вид, что даже нормальный бомж постеснялся бы надеть.
Но то бомж в мирное время. На войне нормальные люди не обращают внимания на внешнюю ухоженность и красоту.
– Дядя Слава, как вы думаете, разобьем мы здесь пиндосов? – Мысли Ильи с юношеской стремительностью уже переключились на другое, более главное.
– Разбить здесь вряд ли… – протянул Комаров. – Но урок мы им уже такой дали, что сто раз задумаются: идти ли дальше? Подкреплений им ждать неоткуда, европейские союзники от поддержки воздержались, если всяких шавок не считать, весь блок завяз на Востоке, где война самая натуральная, а за каждого убитого у них Конгресс спрашивает. Или – Сенат. Но все равно не наше: «Помер Максим, и хрен с ним». А скольких мы уже положили… Сложная техника почти не работает, без нее же они воевать давно разучились. Убивать – всегда пожалуйста, но тут ведь и самим умирать приходится. Ладно. Ты пока понаблюдай, а я курну по-быстрому.
В принципе, днем огонек сигареты заметить невозможно, однако осторожность давно превратилась у снайпера в привычку.
Он отвалился от окна, присел в стороне от подоконника и с наслаждением закурил. Дым он старательно выпускал в сторону двери. Хотя в городе дымило столько всего, что лишняя струйка уже не могла ничего прибавить, да и привлечь особое внимание. Вдруг здесь тоже занимается небольшой пожарчик от шального попадания?
И все же, на аллаха надейся, а верблюда привязывай, как говорят братья-мусульмане. И мусульмане-враги повторяют то же самое. Проще говоря, береженого бог бережет.
Какая это уже позиция по счету? Сразу не скажешь. В памяти лишь высматривание цели, стрельба, спешное покидание укрытия и переход в новое место. А как-то раз – в старое, к тому же, оказавшееся в тылу наступающих. Но и оттуда Комаров сделал четыре или пять выстрелов, прежде чем приказал отходить.