Карцепос не возражал, он пока не обладал никакой инициативой, поскольку находился по дороге от человека Карцепа к магу Карцепосу. Харар и вовсе смолчал, он проникался наукой Вендора и уже знал, что любопытство ослабляет мага.
16
Как и рассчитывал Вендор, в порт Исфаган они прибыли, когда начало смеркаться. Несмотря на вечерний час, город-порт был наводнен веселыми горожанами и проезжими гостями. Почти в каждом доме здесь имелся трактир или увеселительное заведение с девицами. У дверей за небольшую мзду играли уличные музыканты, а коптящие смоляные факелы ярко освещали площади и улицы.
Перекрикивая друг друга, хриплые трактирщики, как могли, зазывали новых посетителей: удачливых пиратов, рыбаков и разжившихся лишней монетой городских воров.
В заведения подороже пускали только людей состоятельных и заезжих купцов, сумевших провести товар мимо дорожных грабителей.
– Ну что, мы пойдем куда-то ночевать? – спросил Карцепос, оглядывая шумную улицу.
– Не люблю я эту публику и смрад, исходящий от них, – поморщился Вендор. – Мне не нужны мягкие подушки, чтобы переждать ночь, однако если для вас в этом есть нужда…
– Никакой нужды нет, подушки и перины мне без надобности, но от нескольких минут тишины я бы не отказался.
– И от чая с медом! – добавил Харар, уже устав быть настоящим магом.
– Что ж, выбирайте дверь, и я наберусь терпения, пока вы станете услаждать плотские прихоти, – ответил Вендор.
– Я… грязи не люблю, – покачал головой Карцепос, с сомнением поглядывая на распахнутые двери трактиров.
– Быть может, мы найдем другой приют, я знаю верно, что на причалах у самых лодок и воды торговцы чаем ищут рыбаков, тех, что приходят с моря. Усталые, пропахшие волнами, они пьют чай…
– Едва ли это чай, Харар, – усмехнулся Вендор. – Уж я-то знаю человеческую природу.
– Нет, правда, ведь им потом всю рыбу отвозить на ледники, чтобы поутру…
– Довольно, мне понятно, идем к причалам. Ты согласен, Карцепос?
– Надеюсь, это недалеко?
– Совсем рядом, я чувствую, откуда тянет рыбой, ведь этот запах тут неистребим, – заверил Харар.
– Ну что ж, идем, веди нас.
И путники стали выбираться из центра города, петляя между нетрезвой и шумной публикой, но дорога к порту оказалось совсем не близкой.
– Здесь слишком душно, – сказал Вендор, когда они забрались в узкие переулки.
– Сейчас выйдем, мессир! – пообещал Харар.
– Мы были здесь, я помню эту кошку.
– Ну что вы, Карцепос, это другой дом.
– Спроси дорогу вон у той старушки, – посоветовал Вендор.
– Не нужно, мы почти пришли. Вот там, за поворотом.
Едва свернув за угол, путники оказались на широкой улице, которая, без сомнения, вела прямо к пристаням, поскольку рыбой здесь воняло просто невыносимо.
– Тут не слишком опрятно, всюду мусор, – заметил Вендор.
– Пахнет мясом, кажется, это баранина, – повел носом Карцепос.
– Ты пугаешь меня, неужто все действительно так плохо? Ты станешь есть мясо? – ужаснулся Вендор.
– Нет, никакого мяса, это лишь воспоминания. Я сказал – чай.
– С медом, – напомнил Харар.
– Да, с медом, но и только.
Обходя пьяных, они продвигались вперед, проходя через волны различных запахов: лаванды, горелого жира с трактирной кухни, кислого пива и вареной требухи.
Где-то играла музыка – скрипка, флейта и барабан.
– Это невозможно вынести – скорее на воздух, к морю! – потребовал Вендор.
– Мы уже рядом, мессир! – успокоил его Харар. Вдруг публика стала расступаться и показались пешие тураны. Настрой их был мирным, они глазели по сторонам, поражаясь тому, как светло может быть в городе ночью и какие высокие дома строят в здешних местах.
Едва миновали туранов, показалась группа молоканов. Тут улица и вовсе опустела, захлопали ставни, стали закрываться двери трактиров. Внутри тушили лампы – таких гостей нигде не ждали.
Однако страшные орки вели себя спокойно. Их желудки были наполнены крепленым приморским вином и жареными бараньими ребрышками, оттого известные своей жестокостью молоканы никого не трогали, а их широкие тесаки в кожаных ножнах болтались на поясах без дела.
Помимо хмеля, сытости и хорошего настроения, оркам не давал разгуляться договор Рамбоссы и Хиввы. Приморские города оставались под властью императора, это для него было очень важно, поскольку буйная прибрежная торговля приносила в казну много золота. Сейчас, когда он готовился к новой схватке с Хиввой, эти деньги были весьма кстати.
– Смотрите, этто… этто колдуны! – произнес один из молоканов, останавливаясь напротив троих путников и указывая на них когтистым пальцем.
В темных длиннополых хламидах, с прикрытыми капюшонами лицами и посохами в руках, эти трое действительно выглядели жутковато.
– С чего ты взял, что это… колдуны? – спросил другой молокан и громко икнул.
Орки были настолько пьяны, что, позабыв свой язык, разговаривали на яни.
– Я чувствую, как от них исходит какая-то… опасность. Давай убьем их, Кем?
– Нет, Бун, в городе это невозможно. Ты забыл, что тут действует договор? Если хочешь убить их, проследи за ними и оторви ноги за городской границей – это совсем недалеко.
– Хорошая мысль, Кем, – согласился другой орк, покачиваясь и невпопад шевеля пальцами на своих лапах. – А когда?
– Завтра. Вот пойдем еще выпьем, а потом выспимся и завтра… убьем.
– Убьем, – кивнул Кем и вернулся к своим товарищам. Обнявшись, орки побрели прочь.
Угроза миновала, и улица снова стала наполняться народом, а в притихших было трактирах зажглись огни и заиграла музыка.
Трое путников продолжили движение и вскоре вышли к портовым складам и причалам, на которых, как и обещал Харар, стояли прикрытые навесами столы, а рядом с ними дымили обложенные камнями костры.
На прутьях жарилось мясо, парили носики медных чайников, запахи меда и шербета перемешивались с ароматами пряных трав и дыма. Даже Вендор заметил, что такое сочетание ему совсем не мешает, если бы только не пахло еще и рыбой.
– Пейте же свой чай, рабы ненасытных желудков, а я посмотрю на море. Может, это поможет мне увидеть то, чего я жду…
Вендор скинул капюшон и стал немолодым человеком лет шестидесяти с коротко подстриженной бородой. Карцепос тоже сбросил капюшон и принял вид прежнего господина Карцепа – чиновника из обычного городка, а Харар не изменился никак, поскольку обходится одним-единственным лицом.
Он подошел к ближайшему столу и попросил две кружки чая.
– Одну минуту, господин, – ответил торговец, выхватил из-под прилавка кружки и бросил в них по щепотке заварного сбора.
– Вам с марципаном? – уточнил он, замерев на половине движения.
– Нам с марципаном? – переспросил у Карцепоса Харар.
– Я люблю простой.
– Нам простой, – повторил Харар.
– Как прикажете, господа, – ответил торговец и снова задвигался, гремя чайником, заливая кипяток и накрывая кружки глиняными крышками.
– Мед? Шербет?
– Мед! – сделал выбор Карцепос.
– И мне мед, – согласился Харар.
Взяв свои кружки, они сели на лавку рядом с отрешенно смотрящим на море Вендором.
Харар огляделся. Публики здесь хватало: прибывшие с уловом рыбаки и их грузчики, засидевшиеся за срочной работой плотники, весовщики и приказчики с портовых складов. Все они выходили перекусить, чтобы затем снова заняться работой, возможно до самого утра.
Харар сделал глоток и вздохнул. Легкий ветерок приносил резкий запах рыбы, тощие портовые кошки бегали по натянутым канатам, отыскивая на лодках остатки улова.
– Ваш мед, господа, – с поклоном произнес торговец, подавая две плошки с медом и деревянными палочками вместо ложек. – С вас четыре кадастра.
– Возьми, любезный, – подал деньги Карцепос. Торговец ушел.
– Вот ведь какая неприятность, казалось бы, сиди, Харар, да пей душистый чай…
– Душистый, – подтвердил Карцепос.
– А все равно как-то неспокойно.
– Тебе неспокойно? – уточнил Вендор, продолжая смотреть куда-то вдаль.
– Вот именно, мессир, мне как будто в спину кто-то смотрит.
Харар даже обернулся, проверяя свои ощущения.
– Маг всегда должен быть готов к неприятностям.
– Но я-то еще не маг.
– Думаю, все обойдется, – сказал Вендор, но в это мгновение ярдах в сорока справа от него полыхнул силуэт синего великана, однако едва тот размахнулся, как Вендора, Карцепоса и Харара будто сдуло налетевшим с моря шквалом, и сфера из синего пламени ударила в пустую скамью.
Раздался грохот, по камням пристани побежали трещины, а стол со сладостями разметало в пыль.
Вендор швырнул в синего великана столб пурпурного пламени и разом вырос до его размеров.
– Он здесь не один! – предупредил своих Вендор, и тут из ближайшего проулка стали выскакивать орущие орки-молоканы.
Размахивая широкими тесаками, они бросились к Харару, но тот вскинул посох, произнес заветное слово, и каменная сфера, сорвавшись с посоха, пробила насквозь четверых молоканов, а затем сделала круг и вернулась на место.