Нравилось мне и рыцарство этого спортсмена. По-видимому, он считал обязательным для настоящего хоккеиста обилие шрамов на лице: у него их было несколько десятков – своего рода визитная карточка отважного хоккейного бойца. У Бобби Халла была этакая особо надежная хоккейная посадка, что помогало ему в любых столкновениях сохранять устойчивость, – он красиво и легко нес свое туловище с широко развернутыми плечами и гордо поставленной головой. Не было, пожалуй, в канадском хоккее игрока, который бы столь же красиво и в то же время предельно экономно действовал в разных фазах игры.
Халл не был быстр. При солидном весе (около 87 кг) и при росте 178 см он не владел высокой стартовой скоростью. Но никто не смел сказать, что он медлителен. Халл поспевал всюду, мог догнать любого соперника и навязать ему единоборство, а в атаке – опередить любого. Сказывалась высочайшая техника маневра, где, как известно, экономность движений играет не последнюю роль.
Бобби Халл был результативным игроком. За время игр в НХЛ он забросил 610 шайб (не считая матчей Кубка Стэнли), сделал 560 голевых передач. И сегодня его имя в первых строках той таблицы, где отражены «достижения всех времен» профессионального хоккея.
У этого хоккеиста, помимо всего прочего, был удивительный дар предвидения. Он легко «читал» хоккей и знал, как может развиваться атака, куда последуют передачи, прострелы. А в моменты наивысшей кульминации перед воротами он, кажется, забывал обо всем на свете – его пытались сбить с ног, хватали за руки, били, провоцировали на драку, а он хладнокровно, не обращая никакого внимания на выходки соперников, делал свое дело. Пасовал, обводил, поддерживал атаку и как-то по-особому просто и логично завершал ее.
Ближе познакомился я с Бобби Халлом, когда в Советском Союзе решили издать его книгу, а мне предложили написать предисловие к ней. Кстати, книга эта таила в себе массу полезных советов, особенно молодым любителям хоккея, написана была хорошо, доступно, искренне. В этой своей книге «Моя игра – хоккей» Бобби Халл однажды сказал: «Хотя хоккей командная игра, в которой резко выступает индивидуальное мастерство, КОЛЛЕКТИВИЗМ в нем имеет решающее значение». Этот игрок, пожалуй, первым из числа профессионалов провозгласил приоритет коллективных действий, хотя, как сам он говорил, «тяжело «делить» с кем-либо каждый забитый гол».
Откуда-то он узнал, что у меня дома – своеобразный хоккейный музей. В своем рабочем кабинете храню коллекцию наград. Тут и правительственные, и спортивные – различные кубки, памятные призы, стена увешана вымпелами. А самое дорогое для меня богатство – клюшки выдающихся игроков мирового хоккея. Они огромным букетом красуются в углу в специально приспособленных корзинах. Во время своего последнего визита в Москву Халл вручил мне клюшку с автографом.
Он, как мне показалось, и на этот раз остался доволен своей игрой. Но все же спросил мое мнение о ней. Я ответил, что сыграл он лучше других – команда Канады выступила тогда в Москве не слишком удачно. «Но, – предупредил я Бобби, – не обижайся на меня. Я ведь тренер, а потому немного мясник, должен «рубить сплеча», говорить не только приятное, но и горькую правду». И посоветовал великому хоккеисту Бобби Халлу повесить коньки на гвоздь. Не каждому понравится такое. «Но ты же сам сказал, что я сыграл здесь лучше других!» – чуть не с обидой в голосе воскликнул мой собеседник. Тогда я достал свой блокнот и показал ему цифры. Во время игры Бобби пробежал по льду около четырех километров, а наш игрок Борис Михайлов – более десяти. И Бобби все стало ясно.
Но мы чуть отвлеклись от разговора о Третьяке. Рассказ о спортивных долгожителях Канады мне понадобился вовсе не для того, чтобы упрекнуть Владислава за его ранний уход из спорта. Просто полагаю, что читателю интересны такие примеры долгого и верного служения хоккею. Их, впрочем, немало не только в канадском хоккее, но и у нас. Выдающийся защитник Николай Сологубов играл – и как играл! – до тридцати девяти лет. Другой олимпийский чемпион и чемпион мира нападающий Виктор Якушев сражался за свой родной клуб «Локомотив», когда ему было уже за сорок. Все это в который раз свидетельствует о долговечности таланта.
Конечно, можно и искусственно продлить жизнь игрока в хоккее. Тренер как бы мирится с падением быстроты действий, боевитости спортсмена и оставляет его в звене, руководствуясь подчас тем соображением, что опытный ас поддержит молодых партнеров, передаст им то, что знает и умеет сам. Но куда лучше сделать это много раньше, когда ветеран, как говорится, в соку. Тогда же образец для подражания будет подлинным, без скидок на возраст, да и команда от такого сочетания страдать не будет. Скорее наоборот.
Теперь конкретно о Третьяке. Никто не заметил спада в его игре. Даже придирчивые специалисты. Более того, во многих матчах сезона 1984 года он становился палочкой-выручалочкой и для своего клуба ЦСКА, и для сборной. Однако роль вратаря в хоккее – не одни лишь радости. Попробуйте поставить себя на место человека, в которого ежедневно десятки, сотни раз швыряют – сильно, неожиданно, коварно – плотный, как резиновая пуля, каучуковый диск. И летит он подчас со скоростью свыше 140 километров в час. А вратарь обязан не уклоняться от этого жалящего полета, а, наоборот, подставлять под разящий бросок не только клюшку, но и тело, и руку, отбивать шайбу стоя, лежа, в падении, вступать в жесткое единоборство с форвардами. Словом, как говорят в шутку сами вратари: «Мы стоим под градом летящих булыжников без права увернуться».
Трудна и очень ответственна миссия вратаря. Владислав Третьяк исполнял эту роль по-настоящему – серьезно, умело, профессионально, требовательно по отношению к себе. С шестнадцати лет был он приобщен к команде мастеров ЦСКА, а вскоре стал чемпионом Европы, выступив в составе юношеской сборной. В течение пятнадцати лет Владислав бессменно занимал ответственный пост в воротах и клуба, и сборной, сражаясь вместе с товарищами всегда лишь за победу. И в том, что он – по просьбе жены, родителей, близких ему людей – решил завершить свою спортивную вратарскую карьеру, ничего предосудительного нет. Жена, дети, родственники захотели чаще видеть отца, сына, мужа дома, в кругу семьи, вместе ходить в театр, в гости… Все это естественно, нормально.
Так, значит, правильно поступил Третьяк, подав в отставку? Я считаю, нет. Чья же тогда здесь вина, ошибка? Полагаю, и самого Третьяка, и его тренера.
Вратарь, конечно, должен был понимать, что еще нужен команде, хоккею. Ведь выдающийся спортсмен не может принадлежать одному лишь себе. В его становление как игрока немало усилий, опыта, знаний вложили и тренеры, и товарищи по команде. К вершинам хоккейного искусства, к заслуженной славе шел он вместе с ними. В спортивной команде, как в пирамиде, все взаимосвязано. Вынь один кубик – рассыпятся и другие. Разве вправе выдающийся игрок уйти из хоккея, не посоветовавшись с теми, с кем рядом оттачивал свое мастерство, закалял характер, сражался на льду?
Полагаю, что и тренер, если в команде у него такой хоккеист, да еще в критическом возрасте, коль есть еще в нем нужда, мог бы заинтересовать спортсмена новыми тренировками, новыми возможностями.
Убежден, останься Третьяк в сборной хоть на несколько лет, она не знала бы поражений и спали бы наши любители хоккея куда спокойней.
В моей тренерской практике был подобный случай, когда я уговорил нужного команде ЦСКА игрока еще на год остаться в хоккее. Речь идет об Александре Альметове – знаменитом хоккеисте 60-х годов, форварде творческом, тонком тактике, владевшем и классической обводкой накоротке, и хитрющим точным пасом. Я понимал, уйдет он – померкнет игра великих фланговых игроков Константина Локтева и Вениамина Александрова. Это было неизбежно. И я попросил Александра подождать с уходом. Поиграть еще годик. Убедил и его красивую жену, чтобы потерпела, позволила Александру еще послужить хоккею. Она со мной согласилась.
С уходом ветерана, игрока из тех, что зовут ключевыми, тренер обычно меняет тактику игры звена. И если говорить о Третьяке, то после того, как он покинул лед, следовало – хотя бы на первых порах – творчески перестроить оборону. Усилить ее надежность. Этого не было сделано, и наша сборная стала пропускать много шайб «сверх нормы».
Выбор тактики, разработка стратегии находятся в прямой связи не только с общим классом команды, но и с уровнем мастерства игроков отдельных амплуа. Может ли трио нападающих рассчитывать на успех, на полноценную атаку, если только один защитник в звене надежен в отборе шайбы? Это будет выглядеть лишь авантюрой. Такая, с позволения сказать, атака рискнет обернуться неудачей – соперник, отобрав шайбу, может наказать команду, направив свои действия против неумелого защитника.
Проблема возраста спортсмена имеет и еще одну сторону. Умеет ли атлет следить за собой, за своим физическим состоянием, здоровьем? Разумеется, физическая культура, спорт закаляют человека. Это аксиома, если речь идет об умеренных нагрузках. А вот спорт на профессиональном уровне с его физическими и нервными перегрузками – благотворен ли он для здоровья? Это, как говорится, еще бабушка надвое сказала. Многое зависит от самого спортсмена, его общей культуры. Но и от природы-матушки, от запаса прочности организма.