Как я это все организую, интересно? «Желательно наклонился»! Нашел специалиста по нестандартным ситуациям. Я еще немного покрутилась возле машины, поджидая «клиента» и соображая, что делать. Наконец они приблизились, и тогда я смело шагнула им навстречу. Вблизи Ахмед казался еще страшнее, чем издалека: он был настоящим гигантом под два метра ростом, но, увы, не толстяком и двигался легко, как спортсмен. А вот мальчик, которого он вел за руку, был какой-то сонный, он даже немного спотыкался и позевывал на ходу.
— Простите, — улыбнулась я. — Не поможете ли вы мне вытащить сумку из машины?
Я указала на «Жигули». Ахмед переваривал шквал информации, рухнувшей на его бедную голову.
— Сумка, — повторила я членораздельно, наконец сообразив улыбнуться. — В машине. Помогите вытащить!
— А! — понял верзила и кивнул.
Я подвела его туда, куда велел Олег, и буквально через секунду он уже валялся на земле. Ведищев изо всех сил ударил по приоткрытой дверце автомобиля ногами, дверца въехала ничего не подозревающему Ахмеду по торсу (он не наклонился, и это оказалось к лучшему) и сбила его с ног.
Мальчик стоял, моргая пушистыми ресницами и ничего не понимая. Да что это с ним?
— Хватай Кирилла — и в машину! — закричал Олег.
Мне удалось провернуть эту несложную операцию до того, как Ахмед принял сидячее положение на асфальте. Машина рванула. Поверженный Голиаф быстро уменьшился до размеров мухи, а потом и вовсе скрылся за поворотом.
— Кирюха, ты как? — спросил отец сына, не отрываясь от дороги.
— Папа? — мальчик произнес это слово с такой интонацией, что я закусила губу. — Папа, ты? Ты за мной приехал?
— Да, малыш, приехал, — мягко ответил Олег. — Ты здоров?
— А мы куда едем?
— Сейчас в гостиницу, а потом — домой.
— Можно я посплю?
— Конечно, спи. Спи, все хорошо. Алла, — вспомнил Ведищев обо мне, — посмотри, с ним все в порядке?
Я заглянула в лицо Кирилла. Он был очень белокожий, в Олега, и голубоватые сосудики трогательно проступали на нежных висках. Под серыми, отцовскими, глазами залегли голубые тени, но в целом выглядел ребенок нормально.
— Думаю, с ним все хорошо, — отозвалась я. — Только вот спать хочет. Ложись, Кирилл, ко мне на колени.
Мальчик повалился на руки, будто только ждал приглашения. Через несколько минут он погрузился в глубокий сон. А еще через полчаса мы приехали к гостинице. Олег вышел из машины, открыл заднюю дверь и наклонился, чтобы взять сына. Но остановился и, улыбаясь, сказал:
— Все любимые рядом.
Забирая ребенка, он воспользовался тем, что я никуда не увернусь, боясь разбудить Кирилла, и поцеловал меня в щеку. Только я была совсем разбита. Приступ острой депрессии. Бывает у бездетных разведенных женщин, когда они берут на руки сына своего бывшего мужа.
Глава 17
Уже поздним вечером того же дня дантист Ведищев с ребенком и бывшей женой прибыл в родной город. Они прощались у дома Аллы. Кирилл до сих пор спал на руках отца. Еще в гостинице, в Москве, Олег внимательно осмотрел его и нашел следы внутривенных инъекций. Пообещав про себя Юлии большие неприятности, он решил подождать, пока мальчик проснется сам. В Москве он связался с приятелем, хорошим анестезиологом, и выяснил, что за препарат предположительно вводили ребенку и как избежать отрицательных последствий.
Сейчас он стоял напротив своей женщины, крепкий мужчина со спящим мальчиком на руках. Кирилл уже прилично весил, но Олег не замечал тяжести. Ему было приятно держать сына, он бы нес его на себе всю жизнь, особенно, если бы Алла шла рядом. Они смотрели друг на друга, понимая, что пора прощаться. Ведищев прокручивал в голове слова, которые могли бы задержать ее, искал повод не расставаться, но придумать ничего не мог. Тем более что в самолете произошел неприятный разговор: Алла поймала его на лжи.
— Как же так? — спросила она. — Ты вроде бы не удивился, увидев Юлию в квартире. Ты знал что-то?
— Да нет, ничего такого… — он пытался открутиться, но Алла пристально смотрела прямо в глаза, не желая довольствоваться полуправдой.
— Но ты знал, что Юлия затеяла похитить Кирилла и подставила тебя с этим оборудованием?
— Нет, конечно. Этого я не знал, но догадался, когда все случилось. Ну… В общем… — добавил он растерянно.
— …короче, значит. Я сказала все слова-паразиты, теперь ты говори, как было на самом деле? — Алла была настроена решительно.
— Я просто знал, что Юлия темнит, — начал раскалываться дантист. — Встречается с кем-то. Потом, когда Кирюху похитили в связи с моим, так сказать, долгом и мы собирались лететь в Москву, я нашел блокнот Юлии, а там адрес, который нам дал Горюнов.
— И мне ты ничего не сказал! — возмутилась бывшая жена. — Почему ты водил меня за нос?
— Мне нужна была твоя поддержка, — признался он, пытаясь выразить взглядом то, что не смог досказать словами. — Прости, я подумал, что один не справлюсь.
— Но ведь справился же! — злилась она. — И потом зачем врать? Сказал бы все как есть. Позвал бы своих друзей!
— Я и позвал. Они мне очень помогли, между прочим. И с машиной, и с отмычками, и с билетами на самолет, когда они понадобились в последнюю минуту. Просто хотел, чтобы ты была рядом. У меня никогда еще не было хуже ситуации…
— А вот у меня, твоими молитвами, была.
Ведищев никак не прокомментировал признание брошенной им женщины.
— Да, — он вернулся к интересной теме, — ты не дослушала! Я же узнал, кто это такой ловкий, кто ей меня обобрать помогал.
— И кто? — спросила безучастно Алла, глядя в сторону. Она на время потеряла интерес к какой бы то ни было правде.
— Это Ханмурзаев, тот самый, Барыга! — возбужденно зашептал Олег, наклоняясь к самому ее уху. — Кроме блокнота с адресом, где держали Кирилла, у меня остался ее мобильник. Никто на него не звонил — она, наверное, нашла телефон и предупредила его. Но в мобильнике есть память, а в памяти есть номер некоего Рафика. Фамилию я узнал через справочную оператора сотовой связи. Я директору Гродинской сотовой связи кариес лечил, ну и он выручил меня. Это оказался сам Рафик Ханмурзаев.
— Я так и думала, — равнодушно ответила она, отодвигаясь. — Мишка же сказал, что по его поручению отвозил Кирилла.
— Но я не думал, что она трахалась с самим Ханмурзаевым! — Олег боялся, что сын что-нибудь услышит, и почти шептал. Однако опасения были напрасными — мальчик дремал, откинувшись в кресле.
— Почему не думал? — в голосе Аллы послышалось легкое ехидство.
— Ну я же ему зубы лечил, а он с моей женой развлекался! — искренне возмутился дантист. — Как он мне в глаза смотрел!
— Ты неповторим! — восхитилась женщина. — А как ты мне в глаза смотрел, когда с ней же развлекался за моей спиной? А ведь я тебе не зубным врачом приходилась, а женой!
Разговор оборвался. Ведищев подумал, что она перегибает палку. Любой разговор сводился к одному и тому же: к теме его давней измены. Сам он хотел начать все сначала, с чистого листа, забыть прошлое. Юлия, даже родив мужу сына, так и не сумела коснуться его сердца. Но где-то в глубине души Ведищев признавал право Аллы высказать то, что накопилось за десять лет…
И как же она нравилась ему сейчас, вот такая: шикарная блондинка, языкатая, ехидная, недоступная, печальная, милая и сочувствующая!
Теперь, на гродинской земле, возле подъезда, в котором жила Алла, пришла пора прощаться, и не было повода встречаться завтра, и послезавтра, и на следующей неделе.
— Кстати, — может, это было и некстати, но перспективная идея сверкнула в мозгу Олега. Теперь Алле не отвертеться. — Можно я оставлю Кирюху у тебя, а сам поеду вызволю твоего сотрудничка Мишку?
— Ну…
— В общем, короче, значит! — протарахтел он. — Давай пошли к тебе!
Алла молча вошла в подъезд, за ней двинулся дантист, довольно улыбаясь и мысленно потирая руки.
«Вот так и буду придумывать что-нибудь, пока она ко мне снова не привыкнет!» — решил он.
Часть 2
Глава 1
У меня дома побывали дикие звери. Пока я находилась в разъездах, они перерыли шифоньер, перевернули диван, вытащили из тумбочки в прихожей обувь и полазили в духовке. Что искала стая шкодливых обезьян — понять было невозможно. На шифоньере у меня лежало около пяти тысяч рублей. Это была маленькая заначка на всякий случай. Я забыла взять эти деньги в Москву, хотя это и был тот самый «всякий случай». Просто Олег меня совсем заморочил. Найти эти деньги не составило бы труда для грабителей, но деньги остались нетронутыми. Я стояла столбом и не могла отделаться от ощущения, что пришла в чужое разворованное жилище.