Я пожала плечами:
— Так, немного… Устала, наверно… Леш, что-то я неважно себя чувствую, — соврала автоматически, не придумала ничего лучшего, — я, пожалуй, пойду, а?
— Что-то не так? — В его голосе прозвучала обида.
— Леш, мне правда лучше уйти…
Уже второй раз за сегодня я собиралась уйти. Сначала от Женьки, теперь от него.
— Ладно, — помедлив, произнес он, — я провожу.
По дороге Леха заботливо спрашивал: «Ты, наверное, много занимаешься и совсем не бываешь на воздухе? Сколько раз я говорил тебе, займись спортом. Можно бегать по утрам, в бассейн записаться. Вот, кстати, скоро лето, у тебя появится больше свободного времени, мы могли бы кататься на великах».
Я вяло отвечала, соглашаясь. И даже обещала побегать утром. Леха довел меня до дома, как обычно, чинно поздоровался с мамой, посоветовал мне принять контрастный душ и ушел после того, как обсудил с мамой мои проблемы. Просто потрясающая забота о моем здоровье! Когда за ним закрылась дверь, я облегченно вздохнула.
— Яна, у тебя все в порядке? — спросила мама.
— Да, мам.
— Леша такой хороший мальчик, — вздохнула она, — редкий мальчик, особенно по нынешним временам.
— Я знаю…
— Вы случайно не поссорились? — забеспокоилась она.
— Нет, — вяло отмахнулась я. — Просто он меня иногда так достает!
— Чем же? Заботой? — удивилась мама. — Но ведь это так приятно.
— Не всегда, мам. — Мне хотелось поскорее замять эту тему, удрать в свою комнату и предаться воспоминаниям о Жене.
— В твоем возрасте все так непостоянно, — зачем-то сказала мама. Вот к чему она это изрекла, да и еще таким тоном. А что, если я ей сейчас выдам: «Мамочка, дорогая, я вовсе не люблю Лешу. Да, он хороший, даже идеальный, но не для меня. Я испытываю удушье от его идеальности!»
— Мам, все хорошо, у меня просто голова немного болит.
— Ну, отдохни, не надо сегодня заниматься, — разрешила мама.
Вот и все.
Всем наврала, всех попыталась успокоить, использовала ложь во спасение, так сказать. И кому теперь легче? Всем! Всем, кроме меня. Потому что всю жизнь врать я не смогу.
Глава 15 Ложь во спасение?
Ипотянулись мучительные дни. Майские праздники пришлось провести с Лехой. Я хотела было удрать от него на дачу, но он приехал за мной.
Мы гуляли по лесу, ходили на озеро. Леха был снисходителен и добр, как всегда. А я мучилась и молчала. Он пытался разговорить меня, обнимал за плечи, пытался поцеловать, я уворачивалась, подставляла щеку, отшучивалась. В общем, избегала его, как могла.
За те несколько часов, что мы провели вместе, я так устала и издергалась, что к вечеру буквально вытолкала Леху.
Он уехал обиженным. Мне было жаль его. Но ведь чувство жалости, оно часто появляется. Многих жалко: бездомных котят, больных собак, стариков, плачущих детей… Леха не был ребенком, больным или инвалидом. Моя жалость только унижала его.
К тому же Женя позвонил.
И снова мы молчали, слушая дыхание друг друга в телефонных трубках. Я слушала, во всяком случае.
— Мы можем встретиться? — спросил Женя.
— Конечно.
— Когда?
Я закрыла глаза, представив себе его лицо, как он держит телефонную трубку, сжимая в руке. У него очень красивые руки, такие узкие, даже изящные, с длинными сильными пальцами.
— Завтра, — сказала я.
И назавтра вернулась в город. Он встречал меня с электрички. Я сразу заметила его в толпе, выделила из всех.
— Женя! Женька!
— Я так хотел тебя увидеть, — признался он, — мы так странно расстались. Это неправильно.
— Неправильно, Женька, — согласилась я.
— Я не хочу расставаться. — Он опустил голову.
— Я тоже…
— Правда?! — Он снова смотрел на меня, в глазах прыгали солнечные искры. И в этот момент я поняла, что люблю его. Только его. И что мне было делать со своей любовью?
Он несмело взял меня за руку, повел куда-то. Да мне, в общем, было все равно куда идти, только бы с ним. Заговорил быстро, сбивчиво:
— Я все время думаю о тебе, просто наваждение какое-то… Нет, не так… Я не могу не думать, и мне хорошо от того, что я тебя увидел и узнал. — Он тряхнул челкой, смущенно смолк, взглянул на меня, сжал мою ладонь в своей. — Я совершенно запутался. Вадик говорил, что у тебя есть парень. Потом я с ним познакомился. Знаешь, я не очень-то разбираюсь в людях, но он мне понравился. Я решил, что не имею права вмешиваться, это нечестно. Я никогда не отбивал девчонок. Вот, ты улыбаешься! Глупо, да?
— Нет. — Я действительно улыбалась. А еще мне хотелось плакать. Он думал почти так же, как и я. До чего же мы похожи с ним!
— Я смешной?
— Вовсе нет, — я покачала головой, — ты замечательный!
— Шутишь?
— Нет, мне не до шуток…
Мы сели на какую-то скамейку в каком-то сквере. Прижались друг к другу и все еще держались за руки.
— Не видел тебя несколько дней и чувствовал себя отвратительно, все искал чего-то.
— И я…
Он замер:
— Ты чувствуешь то же, что и я?
— Видимо, да, — ответила я.
— И как же нам быть?
— Одна моя подруга посоветовала мне всегда быть честной с самой собой, — сказала я.
— Это несложно, — отозвался он, — гораздо сложнее быть честным по отношению к другим.
— Да, наверное, — согласилась я.
Он задумался.
— Я хочу быть честным, — наконец произнес он.
— Да, — согласилась я. В этот момент я твердо решила рассказать обо всем Лехе. Не могла я ему врать. Не могла!
— Ты только скажи, как нам лучше поступить, — попросил Женя, — я готов поговорить с Алексеем.
«Милый ты, мой милый, — подумала я, удивляясь его словам. — Леха, он хороший, он правильный, он все поймет. Но только поговорить с ним должна я».
— Я сама.
Женька упрямо покрутил головой:
— Ты считаешь, я не справлюсь?
— Справишься, конечно, просто ты его совсем не знаешь, а я не хочу отсиживаться у тебя за спиной.
— Нет, мы должны сделать это вместе, — настаивал Женя.
Удивительно. Мы не признавались друг другу в любви, не назначали свиданий, не договаривались встречаться. И в то же время мы как будто все давно решили, как будто знали о том, что мы уже давно вместе. Может, еще до нашего рождения.
— Хорошо. — Я достала телефон и набрала Леху.
Он отозвался почти сразу. Я услышала его голос, такой спокойный, даже веселый, он спрашивал, где я, как себя чувствую, вернулась ли с дачи. Он ни о чем не догадывался! А мне предстояло нанести ему удар. Как у бойцов называется неожиданный удар?
— Леш, нам надо поговорить с тобой, — перебила я его.
— Так, сегодня я не могу, — деловито сообщил Леха, — тренировка, сама понимаешь, а вот завтра…
— Леш, это очень важно.
Наверное, он все-таки расслышал мое напряжение, уловил тревогу:
— Ян, ты в порядке?
— Я в порядке. Леша, я хочу тебе сказать, что больше не буду с тобой встречаться. — Эти слова дались мне с огромным трудом. Я произнесла их медленно, выдавливая из себя, слово за словом, капля за каплей.
В трубке стало тихо.
— Леш, ты меня слышишь? — спросила я.
— Ты что там выдумала опять? — Теперь его голос звучал по-другому, словно звенел.
— Я не выдумала. Леш, я хочу быть честной.
— Ничего не понимаю! Честной? — переспросил он. — При чем здесь честность?
Я поняла, мне предстоял долгий и тяжелый разговор. Надо было набраться терпения, надо быть спокойной.
— Леша, у меня другой парень.
— Что?! — Он почти кричал. — Повтори, что ты сказала!
— Леша, я люблю другого парня, — повторила я.
Я слышала, как он засопел, втянул носом воздух, пытался сдержаться.
— Вот что, не говори ерунды, — сказал Леха, — у тебя каждый день новые причуды. Завтра встретимся и все обсудим. Все! Точка! — Он нажал отбой, я услышала короткие гудки. Растерянно посмотрела на Женю.
— Он не стал меня слушать.
Женя сидел, понурив голову и зажав ладони между коленями.