– Если вы помните, в первый раз я вас обыграл, – спокойно сказал Стейниц. – Затем мы сыграли второй раз, это был для вас прекрасный шанс вернуть свои деньги обратно. Но, к счастью для меня, вы не смогли его использовать. Если мы продолжим игру, мы рискуем пойти по кругу. Это в лучшем случае. В худшем – вы, господа, рискуете уйти отсюда без штанов, поскольку, как вы, вероятно, успели заметить, я отличный игрок. Следовательно – нам лучше не продолжать. Засим позвольте откланяться.
Все это было произнесено таким ледяным и таким невозмутимым тоном, что трое игроков не нашлись, что возразить.
Воспользовавшись их растерянностью, Стейниц встал из-за стола и покинул ресторан, пребывая в прекрасном расположении духа.
Прошло еще не меньше минуты, прежде чем игроки обрели дар речи. Наконец один из них с трудом произнес:
– Кто это такой, черт возьми?
Второй сдвинул брови и сказал:
– Кем бы он ни был, мы еще можем его догнать!
– На меня словно затмение нашло, когда он заговорил, – сообщил третий.
– На меня тоже, – подтвердил второй. – Вот что я думаю, господа: этот иностранец – колдун!
– Скорей уж фокусник, приверженец месмеризма, – возразил третий. – Их сейчас много развелось.
– Если это так, то мы еще дешево отделались!
Эта мысль показалась игрокам обоснованной, и их воинственный пыл окончательно угас. Связываться с колдуном никому не хотелось. Да и проигрыш был не так велик, чтобы лезть из-за него в драку.
Однако вернемся к старому Вильгельму. Покинув ресторан и желая немного подышать свежим воздухом, он неторопливо зашагал по мостовой, постукивая тростью по серым, обледенелым булыжникам. На прохожих он не смотрел, однако крик разносчика газет привлек его внимание.
– Эй, мальчик! – позвал он. – Поди сюда!
– Свежие новости с английской биржи! Убийство семьи золотопромышленника! Приезд в столицу лучших…
– Если ты будешь так громко кричать, то рано или поздно лопнешь, – сообщил Стейниц мальчику и протянул ему блестящую монету.
Мальчишка всучил иностранцу газету, спрятал монетку в карман и заспешил дальше, оглашая улицу звонкими криками.
Взяв трость под мышку, старый Вильгельм развернул газету и на первой полосе увидел свое собственное изображение. Снимок был нечеткий, к тому же стоял австриец в окружении еще четырех человек. И тем не менее себя он опознал сразу – по осанке и бороде. Заголовок гласил:
ЧЕТВЕРО ВЕЛИКИХ СЪЕЗЖАЮТСЯ В СТОЛИЦУ, ЧТОБЫ ПОМЕРИТЬСЯ СИЛАМИ!
Стейниц насмешливо крякнул и пригладил бороду ладонью. И чего только не напишут господа газетчики, чтобы привлечь внимание обывателя. Впрочем, в данном случае они не соврали ни в одном слове.
Старый Вильгельм встряхнул газету, чтобы сложить ее, и вдруг увидел, что из газеты что-то выпало на мостовую. Несколько секунд Стейниц смотрел на белый прямоугольник, размышляя, стоит ли он того, чтобы ради него наклоняться? Решил, что стоит. Белый прямоугольник оказался конвертом. Надпись на конверте гласила:
Г-ну Стейницу
Австриец повертел конверт в руках, надеясь обнаружить еще что-нибудь, но не обнаружил. На всякий случай Стейниц внимательно посмотрел по сторонам, затем пожал плечами и, не без оснований полагая, что письмо адресовано ему, вскрыл конверт недрогнувшей рукой. В конверте находился листок бумаги, и вот что на нем было написано:
– Ну, и что вы об этом думаете, господин Стейниц?
– Я думаю, что на поле не может существовать четырех королей одновременно, следовательно – это полная чушь.
– Но не касается ли дело политики, господин Стейниц? Политика допускает встречу сколь угодно большого количества королей – и все это в пределах одного поля. Что вы об этом думаете, господин Стейниц?
– Я думаю, что ко мне это не имеет никакого отношения, – ответил своему внутреннему голосу невозмутимый австриец.
– Как знать, господин Стейниц, как знать. Признаться, вы мне сильно напоминаете одного из этих четырех королей. Сказать, какого?
– Не стоит.
– Отчего же?
– Оттого, что все это чушь, – твердо сказал себе старый Вильгельм, сунул листок с конвертом в карман, в котором обычно находилась всякая чепуха, взял в руку трость и так же неторопливо, как и прежде, зашагал к гостинице.
4– Эмануил… Лас-кер… Я правильно записал?
Молодой усач с гордым, заносчивым лицом кивнул:
– Да, это мое имя.
– Откуда изволили приехать?
– Из Германии.
– Ах, Германия, – вздохнул портье, подобострастно глядя на гордого немца. – Думаю, вам будет трудно привыкнуть к нашей русской расхлябанности. Впрочем, вы, вероятно, уже и раньше бывали в России?
– Нет. Я здесь впервые.
– Но вы отлично знаете русский язык. У вас почти нет акцента.
– Через три дня его не будет совсем! – самонадеянно объявил молодой усач.
– Что ж, добро пожаловать в наш отель, господин Ласкер! Вас проводят в ваш номер.
– Надеюсь, он выходит окнами на восток?
Портье вежливо склонил голову.
– Номер в точности такой, как вы изволили описать. Если вам что-то не понравится, мы предоставим вам другой.
Ласкер высокомерно кивнул, подождал, пока лакей возьмет его дорожный саквояж, и двинулся по коридору. Он был одет в короткое, уже послужившее пальто и модную шляпу. Под пальто у него была короткая визитка пепельного цвета и серые панталоны.
Когда немец подошел к лестнице, по ступенькам как раз сходил – или, вернее сказать, торопливо сбегал – невысокий господин с аккуратно зачесанными набок светлыми волосами и маленькой бородкой. Шуба его была расстегнута и открывала прекрасный твидовый костюм и великолепный галстук, заколотый бриллиантовой булавкой. Пробегая мимо Ласкера, он грубо задел его плечом и побежал было дальше, но Ласкер со скоростью молнии ухватил наглеца за руку.
– Не слишком ли вы спешите?! – холодно осведомился Ласкер.
– Это вы мне? – спросил мужчина, останавливаясь и удивленно глядя на бледные пальцы усача, сжимающие ему запястье.
– Вам! Сбегая по лестницам так быстро, вы рискуете сломать себе шею!
– Шею? – изумленно повторил мужчина.
– Именно так, – кивнул Ласкер. – И кстати, я готов принять от вас извинения, но лишь в том случае, если их форма покажется мне удовлетворительной!
– Извинения?
– Вы и дальше будете за мной повторять, господин попугай?
Лицо мужчины налилось кровью. Белесые брови грозно сошлись на переносице.
– Милостивый государь, – прорычал он, – вы забываетесь!
– Неужели? Хотите поставить меня на место?
Ласкер откинул полу сюртука, и взору блондина предстала рукоять небольшого пистолета, торчащая у Ласкера из кармана.
– Так как насчет извинений? – поинтересовался Ласкер.
Человек со светлой бородкой перевел взгляд от пистолета на лицо молодого усача и по свирепо горящим глазам понял, что имеет дело с человеком, не привыкшим бросать слов на ветер.
– Что ж, – нехотя проговорил мужчина. – Примите мои извинения за то, что я был так неловок.
– Принято! – кивнул Ласкер и отпустил рукав блондина.
Тот, однако, не спешил уходить.
– Могу я узнать, с кем я имею честь?..
– Зачем это вам?
– Как знать – возможно, судьбе будет угодно свести нас еще раз. На свете много лестниц.
– Вы правы, – кивнул усач. – Мое имя Эмануил Ласкер! Если понадоблюсь, в ближайший месяц вы сможете найти меня в этом отеле. Честь имею!
Молодой усач повернулся и, задрав голову, зашагал по ступенькам наверх. Мужчина с бородкой посмотрел ему вслед, зрачки его сузились, а побелевшие губы тихо прошептали:
– Что ж, сочтемся.
У себя в номере Ласкер мельком осмотрелся и спросил лакея:
– Эй, малый!
– Чего изволите?
– Тут где-нибудь рядом есть пивная?
– Так точно, ваше благородие, есть. Пивная Наумова. Это направо и за углом.
– Почему ты меня так называешь? Я ведь не военный.
– Мне показалось, что вы офицер.
– Это из-за моих усов? – Ласкер усмехнулся. – Нет, я не военный. Я сугубо мирный человек.
– Я это заметил, – ответил лакей с хитрой усмешкой.
Ласкер внимательно на него посмотрел, и лакей стер улыбку с губ.
– По-моему, ты проворный малый, – сказал Ласкер после паузы. – Вот что, друг мой, я ничего не ел с самого утра и не прочь пообедать. В пивной Наумова подают кислую капусту?
– И капусту и охотничьи колбаски! – угодливо ответил лакей.
Ласкер поднял палец и назидательно изрек:
– Не каждый немец любит кислую капусту и колбаски – запомни это.
– Так точно, ваше благородие, запомню.
– Ступай теперь. Ах да, совсем забыл. – Ласкер вынул из кармана мелкую банкноту и протянул ее лакею. – Держи это и выпей за мое здоровье!