Матильда почувствовала, как у нее сжалось горло. Джозеф судорожно сглотнул.
– Мог бы дать мне закончить завтрак, – заметил Стивен, сняв салфетку. – Где он?
– Я проводил инспектора в библиотеку, сэр.
– Отлично, – кивнул тот и встал из-за стола.
Пола резко отодвинула свой стул и вскочила.
– Я пойду с тобой! – воскликнула она.
– Продолжай завтракать. Ты мне не нужна, – ответил брат.
– Я твоя сестра, ясно?
Он взял ее за плечи и силой усадил на стул.
– Не дергайся! – крикнул он. – Это не твое дело.
– Почему они подозревают тебя, а не меня? Все слышали, как дядя обвинил меня в том, что я хочу его убить.
– Прикуси язычок, дурочка. Ты хорошая девочка, но глуповата.
Его смеющийся взгляд скользнул по всем сидевшим за столом, замечая реакцию каждого: уныние Джозефа, бледность Матильды, плохо скрытое удовлетворение на лице Моттисфонта и облегчение в глазах Ройдона. Потом Стивен издал смешок и вышел.
Когда он переступил порог бильярдной, инспектор смотрел в окно, но оглянулся на звук открывшейся двери.
– Доброе утро, сэр, – произнес он. – Кажется, оттепель разошлась не на шутку.
– Точнее не скажешь, – буркнул Стивен. – Может, сразу перейдем к делу?
– Как хотите, сэр, – кивнул Хемингуэй. – Я приехал вернуть вам портсигар.
Он вытащил его из кармана и с удовлетворением заметил, что заставил вздрогнуть этого неприятного молодого человека, который всегда смотрел на него свысока.
– Какого черта! – Стивен не сдвинулся с места, переводя взгляд с портсигара на инспектора. – В какие игры вы играете, инспектор? К чему эта глупая шутка?
– Я не шучу.
Стивен взял в руки портсигар.
– Разве это не являлось вашей самой главной уликой?
– Да, – подтвердил Хемингуэй. – Не стану отрицать, я сильно разочарован, что приходится отказываться от нее. Но что поделать! Жизнь детектива полна разочарований.
Тот не удержался от улыбки.
– Может, все-таки объясните? Почему вы вернули портсигар? Я думал, вы приехали арестовать меня.
– У меня была такая мысль, – признался инспектор. – Если бы вы оставили на этом портсигаре пару своих пальчиков, я бы уже застегивал на вас наручники.
– А я не оставил?
– Ни одного!
Стивен посмотрел на портсигар, продолжая рассеянно вертеть его в руках.
– Что-то я с утра плохо соображаю. Правильно ли я понял, что мои отпечатки пальцев стерли?
– Похоже на то, сэр.
Взгляд Стивена сразу стал цепким и жестким.
– В таком случае, может, вы скажете, были ли на нем вообще какие-то отпечатки пальцев?
– Конечно, скажу. Тут нет никакой тайны. Отпечатки отсутствовали.
– Вот как! – Стивен снова посмотрел на портсигар и нахмурился еще больше. – Значит, меня подставили!
Инспектор не сводил с него внимательного взгляда.
– И вы догадываетесь кто, сэр?
Он убрал портсигар в карман и ответил:
– Нет. По крайней мере пока. Если у меня появятся какие-то идеи…
– Надеюсь, вы не станете подменять собой закон! – перебил его инспектор. – Иначе зачем, по-вашему, я сюда приехал? Если вам что-либо известно, сообщите мне и не вздумайте устраивать личную вендетту! Может, мне и не удастся привлечь вас к суду, но я арестую вас за нарушение общественного порядка, хотя это и не входит в мои обязанности.
Стивен рассмеялся.
– А что бы сделали вы, узнав, что кто-то подложил вам такую свинью, инспектор?
– Обратился бы в соответствующие инстанции, – заявил Хемингуэй.
– А я бы расквасил ему нос!
– Ну если вы ограничитесь лишь этим, то ради Бога. Только позвольте дать вам совет: не разбрасывайте свои вещи где попало. Это провоцирует людей на глупые поступки и к тому же сбивает с толку полицию.
– Прошу прощения, – произнес Стивен. – Представляю, как вы расстроены: приходится все начинать сначала.
– Ну, я бы так не сказал, – усмехнулся Хемингуэй.
– Вам виднее. Если вы не против, я вернусь в столовую и закончу завтрак.
Инспектор жестом продемонстрировал, что не возражает, и Стивен снова присоединился к гостям, все еще сидевшим за столом. Как только он вошел, все взгляды мгновенно обратились к нему: одни – вопросительно и тревожно, другие – с острым любопытством. Стивен занял свое место и попросил Старри, под каким-то предлогом вернувшегося в комнату, принести свежий кофе.
– Господи, а я подумала, тебя арестовали! – ахнула Валери, выразив общую мысль.
– Я в тебе не сомневался, душа моя, – проговорил Стивен.
– Что случилось? – глухо спросила Матильда.
Он ответил ей кривой усмешкой, достал портсигар, откинул крышку и взял сигарету. Когда он постучал по крышке фильтром, все уже завороженно проследили за его рукой. Матильда быстро взглянула в лицо Стивена, но тот смотрел в другую сторону.
– Что это такое? – воскликнула Валери. – Твой портсигар? Тот, что забрала полиция?
– Он самый.
– Вы хотите сказать, что вам его вернули? – удивился Ройдон.
– Да. Мне его вернули.
– Как же так? – возмутился Моттисфонт. – Не может быть, что это тот самый портсигар. Вы хотите нас одурачить, не пойму только зачем. Полиция никогда не вернула бы вам улику.
– Я бы дал вам на него взглянуть, но инспектор предупредил, чтобы я поаккуратнее обращался с вещами, – заметил Стивен. – Стоит их где-нибудь оставить, как они начинают загадочно перемещаться в другие части дома.
– На что, черт возьми, вы намекаете? – Моттисфонт даже привстал с места.
– Стивен! – Голос Джозефа дрожал от волнения. – Мальчик мой! Значит, тебя уже больше ни в чем не подозревают?
– Полагаю, я чист перед законом, – небрежно отозвался Стивен.
Разумеется, никто не ожидал, что Джозеф спокойно примет эту новость. Он вскочил со стула и бросился к племяннику, чтобы заключить его в объятия.
– Я знал, что так и будет! Слава Богу, слава Богу! Стивен, старина, ты не представляешь, какая тяжесть упала с моей души. Если бы… если бы случилось самое худшее, это была бы целиком моя вина. Дорогой мой, если бы наш дом не постигло такое горе, я бы счел этот день счастливейшим в моей жизни.
– А я ничего не понимаю! – произнесла Пола. – Почему с тебя сняли подозрения? Ты не думаешь, что это какой-то трюк?
– Нет.
– Какой еще трюк? – вмешался Джозеф. – Неужели ты сомневалась в виновности Стивена? Ты, его родная сестра!
– Тогда как он попал в спальню дяди? – продолжила Пола, не обращая внимания на Джозефа. – Скажи нам, Стивен! Ответ напрашивается сам собой.
– Все умничаешь, детка? Конечно, я профан в подобных вопросах, но из слов инспектора можно сделать вывод, что портсигар подбросили нарочно.
– Вот! – воскликнула Пола. – Это было ясно с самого начала!
– Глупости! – Моттисфонт покраснел от возмущения. – Не знаю, что вы там придумали, а мне такое предположение кажется чудовищным. По-вашему, кто-то из нас убил Натаниэля, а потом решил взвалить вину на вас?
– Это очевидно, – отозвался Стивен.
Джозеф в отчаянии переводил взгляд с одного на другого и был настолько потрясен, что у него сорвался голос.
– Нет-нет, невероятно, – простонал он. – Это отвратительно, ужасно. Наверное, Натаниэль сам отнес портсигар к себе. Боже мой, Стивен, ты же не думаешь, что один из нас… живший вместе с нами… приглашенный в наш дом… Нет, это немыслимо. У меня нет слов.
В другое время Матильда не смогла бы удержаться от смеха, глядя, в какой комичный ужас привело Джозефа крушение его иллюзий. Но момент был не слишком подходящим для веселья, поэтому она сдержанно спросила:
– Что навело инспектора на подобную мысль?
– На портсигаре не было отпечатков пальцев, – ответил Стивен.
Прошло две минуты, прежде чем до присутствующих дошел смысл сказанного. Впрочем, и тогда, судя по озадаченному виду Джозефа и пустому взгляду Мод, его поняли далеко не все. Но Ройдона в конце концов осенило, и он воскликнул:
– Что за мерзость? Надеюсь, вы не считаете, что кто-либо из нас мог опуститься до подобной низости?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Стивен. – Пусть разбирается инспектор.
– Отлично, – подала голос Пола. – Но если на портсигаре нет отпечатков, как он найдет убийцу?
– Не знаю, но инспектор настроен оптимистично, – ответил Стивен.
Валери не нашла ничего лучшего, как взвинченным тоном объявить, что она прекрасно понимает, к чему они клонят. Но если кто-нибудь думает, что это она убила мистера Джерарда, то он сильно ошибается, а ей остается лишь сожалеть о том, что она вообще родилась на свет.
После этого миссис Дин, мрачно размышлявшей над новостью о портсигаре, пришлось отвлечься от своих мыслей и принять меры, чтобы нервная вспышка ее дочери не перешла в истерику. Наконец Валери громко разрыдалась, зарывшись в ее пышный бюст, и пролепетала сквозь слезы, что как только она попала в этот проклятый дом, все вели себя с ней отвратительно. Джозеф начал суетливо и жалко возражать что-то, но все остальные оставили ее замечание без ответа.