– Ну, значит, на стену повесим, – резюмировал Барышев, и Ольга вдруг пожалела, что он немедленно, страстно не приревновал ее к этому «хорошему человеку».
И даже не спросил, какой он, директор «Питер Ренессанса» – пожилой бородатый дядька или молодой красавчик под стать Грозовскому.
Он ее вообще ни о чем не спросил…
Только дома, когда она, разбирая чемодан, развешивала вещи на плечики – обнял, потерся щекой о щеку и сказал с многозначительной загадочностью:
– Я бы на твоем месте чемодан не распаковывал…
– Почему? – удивилась Ольга.
– Подозреваю, что следующая командировка не за горами…
– Нет уж, – резко оборвала его Ольга. – Хватит с меня!
Сразу вспомнились – и шампанское, и вечернее платье комом, и прическа, смытая в душе. Одиночество, одним словом.
И Погодин с его внезапно вспыхнувшим чувством, которое вызвало в ней ощущение неловкости и… вины. Словно она специально сделала что-то такое, чтобы он потерял голову – флиртовала, давала надежду…
Барышев, не заметив ее смущения, забрал у нее вешалку, снял платье и красноречиво уложил его обратно в чемодан.
– Ты домой летела, а мне уже из архитектурного управления Питерской администрации звонили! Сказали, что меня только с тобой и ждут.
– Очень приятно, конечно… Но ты, Сережа, теперь и без меня справишься! – Ольга выдернула из чемодана платье – то самое, в котором не дождалась Сергея в гостинице, – водрузила его на плечики и повесила в шкаф, всем видом выражая – с ней лучше не спорить.
– Оль, ты что, устала?! Капризничаешь? – растерялся Барышев от ее серьезного тона и резких жестов.
– Это не каприз, а взвешенное решение. – Джинсы и свитер тоже отправились в шкаф. – Я действительно устала в этой командировке! Видимо, отвыкла от работы. И за эти два дня поняла, что хочу заниматься домом, семьей!
Ольга вдруг замерла.
Может быть, она врет?!
Может быть, ей, наоборот, нестерпимо хочется в Питер, чтобы ловить на себе запретно-влюбленные взгляды Егора? Знать, что он – сохнет, страдает, плохо спит и готов мчаться за ней на бешеной скорости, чтобы снова на секунду заглянуть в глаза…
Ведь убегал же Сергей от Оксаны, хватался за свою любовь к Ольге, как за соломинку, но его все равно затянуло, засосало и раздавило это запретно-манящее чувство… Может, и у нее тот же симптом? Иначе откуда такая неожиданная горячность в нежелании ехать в Питер вместе с Сергеем?
Эта мысль поразила ее, показалась дикой, но… не лишенной смысла. Ведь если бы не Егор, она поехала бы с Сергеем.
Если бы не Егор и исходящее от него электричество…
– А ты… против, чтобы я оставалась дома? – медленно повернулась она к Сергею.
– Я-то – за! Но как-то это неожиданно… – Барышев ничего не понял, он смотрел ей в глаза, пытался расшифровать ее мысли, хотя сам – сам! – два года назад вел себя точно так же! – Оль, ты так рвалась в эту командировку! Из Питера звонила в таком приподнятом настроении! Я даже начал приучать себя к мысли, что теперь моя жена будет пропадать на работе больше, чем я! Правда!
А вдруг он увидит Погодина и все поймет?!
– Твоя жена будет сидеть дома, – закрывая шкаф, отрезала Ольга. – А проект я передам специалистам в «Солнечный ветер».
– И много там осталось специалистов? – не без ехидства поинтересовался Сергей.
– Не волнуйся, ребята не подведут. Я им помогу. Но сама в Питер больше не поеду!
– Оль, – Сергей, взяв ее за плечи, подвел к окну и заглянул в глаза при ярком солнечном свете. – Ничего не случилось?
– Нет. Все замечательно, Сережа. Просто перегорела. – Если она и соврала, то совсем чуть-чуть. – Ты повесишь картину?
– Да, конечно. А кто тебе ее подарил?
– Андрей Павлович, художник…
– Ну вот, уже и поклонник завелся, – проворчал Барышев, освобождая полотно от бумаги, в которую его упаковали в аэропорту.
– Сереж…
– Все, все, молчу! Зови детей на прогулку, я покажу вам наконец-то свой родной город.
– Я так полагаю, мне лучше надеть кроссовки?
– Что? Ах да, театры и музеи не обещаю…
Ольга вспомнила подхватившие ее руки Погодина, его синий смеющийся взгляд, губы – преступно близкие от ее лица, и почувствовала, что неотвратимо краснеет.
Хорошо, что Сергей стоял к ней спиной, прикидывая, где лучше повесить картину.
Экскурсия получилась захватывающей.
Барышев провел их по всем дворам, где прошло его детство. Дворы были обычные и, в сущности, одинаковые, но Сергей с блеском в глазах рассказывал о них необыкновенные вещи.
– Вон, березу ту видите? На третьей от земли ветке – наблюдательный пункт индейцев. Я – Белый Клык, а Юрка – Рыжий Пес!
– Он разве рыжий? – удивилась Машка.
– Это неважно. А вон там, где сейчас стоянка, раньше беседка была, плющом увитая. У нас там с Юркой штаб был… По подготовке к кругосветному путешествию!
– Ух ты! – восхитился Костик. – И вы поехали?
– Нет, поважнее дела нашлись!
Они перешли в соседний двор, и Сергей, указав на старый, полуразрушенный дом, понизив голос, таинственно сообщил:
– А это наше с Градовым секретное место. Дом с привидениями… Юрка говорил, что лично видел там призрака.
Ольга тотчас же вспомнила Егора, крутую лестницу в темном подъезде и бомжа, тянущего к ней скрюченную руку…
– Давайте посмотрим! – подбегая к покосившейся двери, позвал Костик.
– Пойдемте! – загорелись глаза у Машки. – Я призраков никогда не видела!
– Сереж… – Ольга тронула за рукав Барышева. – Мне кажется…
– Не будем искать приключений, – твердо заявил Сергей детям. – Такое любопытство может плохо кончиться!
– Пойдемте лучше мороженое есть! – предложила Ольга, заметив неподалеку кафе.
– Мне клубничное! – завопил Костик, сразу позабыв о призраке.
– А мне шоколадное! – на бегу крикнула Машка.
– А мне все равно, – подмигнул Сергей Ольге. – Лишь бы побольше!
Память вдруг услужливо подбросила Ольге питерское кафе, куда Погодин занес ее на руках.
Грозовский правильно сказал – она способна на то, что ни одной сетевой дамочке и не снилось.
За пару часов в фирме, торгующей климатическими системами, у Нади скупили почти весь ассортимент, находящийся в большой сумке. И ни английский ей для этого не потребовался, ни компьютер – только улыбка и парочка слоганов, которые Ольга когда-то придумала для крупного дистрибьютора косметики и парфюмерии. Причем покупали не только женщины, но и мужчины – для своих жен.
В следующий раз в два раза больше товара возьму, радостно подумала Надя и уже хотела ехать за Димкой к Ангелине Васильевне, но опрометчиво включила телефон, который специально выключила перед визитом к клиентам.
Звонила Нина Наумовна – просила срочно приехать.
– Подписи ваши на документах нужны! – взмолилась бухгалтерша. – Олег домой к вам поехал, а вас там нет…
– Он разве еще работает? – сухо поинтересовалась Надя.
– Отдельные поручения выполняет, – горестно вздохнула Нина Наумовна. – И спасибо ему большое! Замены-то пока не нашли… Так вы заедете, Надежда Петровна?
– Заеду, – Надя проверила пропущенные вызовы и с удовольствием увидела восемь звонков от Олега.
То есть он позвонил, не дождался ответа, но все равно поехал за город, не пожалел ни времени, ни бензина.
Надя представила, как Горин стучится в запертую калитку, как достает телефон, звонит ей, сбрасывает и снова звонит, как беспокойство отражается на его лице и, может быть, он даже спрашивает соседей, не видели ли они Надю…
Представив это, она улыбнулась и прибавила скорость, вклиниваясь в мощный поток машин на трассе. И вдруг в зеркале заднего вида увидела красный «Лотус»…
Сердце замерло, предвкушая гонку, нога нажала на газ, но… «Лотус» и не думал ее догонять. За рулем сидела расслабленная блондинка и курила, лениво поглядывая на дорогу.
Надя очень на себя разозлилась. С чего она взяла, что во всех красных «Лотусах» должен сидеть Олег? Почему решила, что он должен за ней гнаться?!
Она нажала на тормоз и поехала со скоростью сорок, злясь на себя, на Олега и почему-то – на Нину Наумовну, которая заставила ее изменить маршрут.
Она увидела его сразу, как только зашла в «Солнечный ветер».
Горин курил возле пальмы, переговариваясь о чем-то с Галей на стойке ресепшн и стряхивая пепел в лодочкой сложенную ладонь.
Надо было поставить его на место, сказать, что курить здесь запрещено, но Надя сделала вид, что не заметила ни Горина, ни его пепельницу-ладонь, ни вспышку радости в его серых глазах.
– Бухгалтера и главного художника ко мне на совещание, – сухо бросила она Гале, проходя в кабинет Грозовского.
– Может, подбросишь меня сегодня домой? – услышала она за спиной игривый голос Галины.
Ответить Горину Надя не дала. Она обернулась и резко крикнула:
– Горин! После совещания зайдите ко мне!
И громко захлопнула дверь.