– Автокад – это и есть компьютерная программа, чертежная. Она действительно очень сложная, я год разбирался…
Вот как это можно – стоять перед ней как солдат перед генералом и демонстрировать свое превосходство?!
– Разобрались? – Надя встала, показывая, что разговор закончен.
– Немного… Просто интересно было… Но без практики все быстро забывается. А почему вы спросили?
– Просто так. А эта девочка, что уволилась, – Надя кивнула на папку с заявлением, – она ничего не умела. Небольшая потеря для фирмы.
Пусть поймет, что она генерал – хоть и работу ищет, хоть и языков не знает, и чертежи на компьютере чертить не умеет.
Он правильно понял намек – достал из кармана очки – и отгородился-таки от нее темными стеклами.
– До свидания, Надежда Петровна.
– Всего хорошего.
Едва за ним закрылась дверь, прибежал Дима с радиоуправляемым джипом.
– Мама, дядя Олег уже ушел?!
– Да, он торопился. У него много работы.
Дим Димыч вдруг заплакал.
– Эй, ты чего, гонщик? – присела перед ним Надя. – Ну, хочешь, я с тобой поиграю! Дался тебе этот дядя Олег!
Димка развернулся и убежал, крикнув на ходу:
– Это ты его выгнала!
Он крутил руль одним пальцем – потому что вокруг ехали дилетанты, потому что впереди ждал автодром, а еще он сегодня снова увидел Надю, вызвавшись отвезти заявление ей на подпись.
Когда все заявления кончатся, когда засосет новая работа, когда Барышевы приедут – как он найдет повод, чтобы ее увидеть?
Этот вопрос он обдумывал до самого автодрома, и даже когда со своими учениками наблюдал за ревущими, нарезающими круги картами.
– Здорово! Когда-нибудь обязательно выиграю «Формулу-1»! Поможете, Олег Анатольевич? – Белобрысый пацан требовательно посмотрел на него.
– А как же! Затем я к вам и пришел.
Это был его первый урок. И первые десять учеников в возрасте от десяти до двенадцати лет. Он еще даже имен их не узнал, решил – потом обстоятельно с каждым поговорит.
– А у вас есть какие-нибудь призы? – спросил чернявый мальчишка, похожий на цыганенка.
– И призы, и переломы, все есть!
– Без этого в нашей профессии – нельзя, – вмешался в разговор самый старший.
– Да, к сожалению…
– Почему – к сожалению? – усмехнулся цыганенок. – Надо просто относиться к этому философски…
– Ну, вот что, ребята! – Олег встал перед ними и строго оглядел разношерстную братию. – Философию оставляем дома! Я вас буду учить относиться к профессии серьезно. В человека с рождения заложена способность ходить со скоростью пять километров в час. Все, что быстрее – связано с риском. Чем больше скорость – тем больше риск… Ну а теперь давайте знакомиться!
Ольга с ума сходила от беспокойства.
Уже полчаса, как Сергей должен быть рядом с ней, но его все нет… Мобильный не отвечает, хотя в справочной аэропорта сказали, что самолет из Новосибирска прибыл по расписанию.
«Если бы что-то случилось, если бы что-то случилось… – твердила она себе, глядя в окно, – по телевизору бы сказали…»
Она бросилась к телевизору, включила его, но в новостях показывали сюжет об успешном фермере. Тревога душила ее, перерастая в панику. Кому звонить, куда бежать – она не знала.
Мобильник зазвонил, заставив ее вздрогнуть и выключить телевизор.
– Сережа!..
– Оля! Оленька! – пробасил родной, беззаботный голос. – Я тут закрутился, пришлось на завод ехать! Большая партия облицовочного кирпича, нужно прямо сейчас заказывать!
– Какой кирпич, Сережа?! – еле сдерживая рыдания, крикнула Ольга. – Я тебя жду! Я в аэропорт звонила!
– Оленька, ну прости, родная! Я так закрутился! С тобой что, Юрина секретарша не связалась?!
– Нет… – прошептала Ольга, глядя на запотевшую бутылку шампанского и корзину с фруктами на столе.
– Ольга! Тут такой бардак! – закричал в ухо Градов. – Я ее уволю!
– Не надо никого увольнять… Я все подготовила, Сережа. Приезжай и подписывай договор. А я домой хочу, к детям.
– Оля! Я завтра прилечу! Я уже заказал билет!!
Ольга обессиленно положила трубку. Сняла вечернее платье. И пошла в душ – смыть макияж и прическу, ради которой полдня провела в парикмахерской.
Неприятное открытие Погодин сделал к вечеру.
Думал, думал, прикидывал, анализировал и вдруг понял – Ольга не каприз, не очередная добыча, а – как банально это ни звучит, – любовь всей его жизни. Женщина его мечты.
У нее есть вкус, благородство, достоинство, искренность и – ничего наносного, чтобы произвести впечатление.
Даже визжать и убегать от бомжей, теряя дорогущие туфли, она умеет с благородством, достоинством, искренностью и… вкусом.
В общем, плохо дело, понял Егор. Потому что впервые в жизни попался на крючок необузданного чувства.
Хоть и покрасивее ее видел.
И помоложе.
Но… не таких! Пьяняще-дразнящих, недосягаемых и… талантливых.
Сделав такое открытие, Егор позволил себе чудовищную наглость – явиться к ней в номер без звонка.
Она открыла дверь в джинсах и черном свитере, с мокрой головой и потухшим взглядом.
– Простите, Ольга… Простите, что без звонка. Можно войти?
Она посторонилась, пропуская его.
– У вас что-то случилось? – Егор заметил комом брошенное на кровать вечернее платье, шампанское с фруктами, два бокала…
– Муж не приехал, – бесцветным голосом ответила Ольга и села прямо на платье.
– Что-то серьезное?
– Не смог, – пожала она плечами, безучастно глядя в окно. – Работа. И не предупредил…
Сыграть такое отчаяние нельзя, наверное, она и правда любит своего олигарха…
Погодин сел рядом и позволил себе взять ее за руку.
– Оля! Ольга! Перестаньте! У вас такое лицо! Ну, не смог прилететь, заработался. С кем не бывает? Самое главное – жив-здоров! А вы – заслужили отдых. И мы должны отметить нашу с вами победу над местными властями!
– Нет, Егор, простите… – Ольга отняла руку. – Я никуда не поеду. Я без мужа в ресторан не хожу.
– А мы не пойдем в ресторан! Это еще успеется! Мы поедем… в другое место! – Егор встал и протянул ей руку без всякой двусмысленности. – Пожалуйста, не отказывайтесь! – взмолился он. – Обещаю, вы не разочаруетесь!
Он понял, что взял правильный тон – дружеский, ободряющий, умоляющий, потому что Ольга улыбнулась и вопросительно на него посмотрела.
– Нет, нет, не в дом купца Митрофанова! – засмеялся Егор.
– Ну, хорошо… – Она положила ладонь в его руку, и он помог ей подняться. – Только переоденусь.
– Нет! Пожалуйста, оставайтесь так… Вы такая красивая!
Он не соврал ни на йоту.
У него кругом шла голова от ее простого изящества и чистого лица без косметики.
– Опять какой-то экстрим? – спросила Ольга, когда Погодин в лифте дома на проспекте Ветеранов нажал кнопку десятого этажа.
– Не волнуйтесь, никакого экстрима! Это сюрприз. Обожаю делать сюрпризы!
Ольга подумала, что сейчас – после оскорбительной забывчивости Барышева, в джинсах, свитере и удобной обуви – она и от экскурсии по петербургским крышам не отказалась бы. Чтобы отвлечься, чтобы в голову не лезло пошлое «как он мог»!
Но крыша не состоялась. Егор позвонил в обитую стареньким дерматином дверь.
На пороге возник маленький старичок – с молодыми глазами, в стеганом жилете и малиновом берете художника. Он замер, восхищенно глядя на Ольгу.
Егор, спрятавшийся за шахтой лифта, выглянул и спросил:
– Андрей Палыч, пустите в гости?
– Егорушка! – звонко воскликнул старик. – Ты?! И с такой прекрасной музой! Милости прошу!
Теплое чувство, которое захлестнуло Ольгу в этой квартире, стоило всех экстремальных прогулок…
Ей показалось – время вернулось назад, и она очутилась в мастерской Григория Матвеевича.
Мольберт возле окна, палитра и кисти, запах масла и недописанная картина на грубом холсте – полупрозрачный пейзаж, дрожащий, дышащий, немного импрессионистский, с намеренно легкими, ненасыщенными мазками. Это был вид из окна этой квартирки на Полежаевский парк и речку Дудергофку.
Андрей Палыч так быстро накрыл круглый стол в центре комнаты, словно готовился к приходу гостей.
Ольга с закрытыми глазами могла перечислить все, что там было: печенье, варенье, чай, чашки с блюдцами гэдээровского фарфора. Все, как у Григория Матвеевича… Даже скатерть такая же, с кисточками.
На стене среди череды пейзажей выделялась картина – Петербург, дождь и одинокая фигурка девушки под зонтом. Ветер безжалостно трепал платье, заламывал зонтик, сушил слезы и тут же швырял в лицо холодные капли дождя. «Одиночество», – прочитала Ольга название и почувствовала подступившие слезы.
Самолет прилетел по расписанию, а его нет…
– Сколько Егорку уговаривал учиться живописи дальше, не уговорил! – разливая чай, сокрушенно приговаривал Андрей Павлович. – Молодой! Хочет быстро зарабатывать! Что ж, тоже правильно… Но вижу, вкус я в нем воспитал! Какую королеву привел!