Впереди «Меллинтан» ждало настоящее сражение.
Грэйн эрн-Кэдвен
Оба равелина пришлось оставить еще до начала атаки. После первого же залпа вражеских пушек стало ясно, что дожидаться штурмующих здесь, не имея даже призрачной возможности укрыться, — чистое самоубийство. Картечь выкосит защитников прежде, чем конфедераты подойдут на винтовочный выстрел… а новые винтовки, бьющие на тысячу шагов, имелись в форте далеко не у всех. Да, покидая равелины, эрн-Тэлдрин лишался возможности простреливать все пространство перед куртиной и бастионами, но слишком мало людей оставалось под началом ролфийского коменданта, чтоб терять их просто так. Рукопашной все равно не избежать, и атаку отбить не удастся — это понимали все. Вопрос был лишь в том, как много врагов сумеет забрать с собою обреченный гарнизон.
По неясной причине, но, несомненно, к счастью, конфедераты почему-то выгрузили на берег всего десяток орудий, да и пристреляться как следует пока не сумели: то ли не нашлось толкового артиллериста, то ли командир вражеской батареи еще не произвел необходимых расчетов. Одни боги ведают, почему так случилось, но покамест обстрел не причинял крепости существенного вреда. А может, на фоне разрушений от бомбардировки с моря этот вред только казался несущественным? Да и не так уж много осталось в форте Сигрейн того, что можно было еще разрушить.
— Пытаются пробить брешь, — хмыкнул Элир в ответ на очередное попадание в стену под ними, от которого у Грэйн клацнули зубы. — Зря стараются. Чтоб разрушить эти стены, нужны тяжелые осадные орудия, а не эта мелочь, которую они поснимали с кораблей. У Шилы крепкие кости.
— Странные люди со странной тактикой, — заметила она. — Отчего не сосредоточить огонь на воротах?
— Откуда мне знать? Я не артиллерист, — бывший рилиндар пожал плечами.
— Хм, — отозвалась ролфи недоверчиво. — Впрочем, я тоже. — Она проводила взглядом еще один снаряд, перелетевший внутрь крепости и разрушивший угол дома коменданта. — Скажи… увести отсюда женщин и детей?.. — и осеклась, увидев, какая гримаса исказила тонкое лицо шуриа.
— Вывести — можно, но куда? — он ответил, словно сплюнул. — На узкую полосу берега, который зальет в прилив, под дула корабельных пушек? Чудеса на сегодня кончились, Грэйн.
— И десант, — она на миг приподняла голову над стеной и тут же спрятала обратно. — Подходят!.. Я помню про десант, да. Просто вдруг есть еще один ход…
— Больше никаких ходов. И они не уйдут.
— Понимаю, — ролфи кивнула и предусмотрительно легла — ближайший расчет на батарее готовился к выстрелу.
— Да? — странно отозвался шуриа. — Понимаешь? А я вот не понимал… до недавнего времени.
Мортиры форта рявкнули, выплюнув первую порцию огня на головы осаждавших. Батарея с вражеского редута ответила залпом. Стены снова вздрогнули, но и на этот раз устояли. Прочихавшись от пыли и гари, Грэйн спросила:
— Твое «недавно» случилось лет сто назад? — и перевернувшись на спину, принялась заряжать винтовку.
— Нет, — сухо ответил бывший рилиндар, не отрывая взгляда от подходящих конфедератов. — Позже. Много позже. Готова?
— Вполне, — хмыкнула Грэйн и, привстав на колено, выстрелила в бегущих к форту солдат. Высматривать, упал ли кто после выстрела, было некогда. Ролфи пригнулась и стала заряжать по новой. Радостные вопли снизу, частый ружейный огонь с бастионов, залпы батареи, дым, гарь, вонь… Пуля на излете сплющилась о камень между Грэйн и Джэйффом. Вражеские пушки вдруг прекратили стрелять, и в невероятный миг абсолютной тишины Грэйн расслышала далекий сигнал трубы. Второй и последний штурм форта Сигрейн начался.
Аластар Дагманд Эск
А впереди «Меллинтан» ждало настоящее сражение. Потому что внезапная атака фрегата лишила идберранскую эскадру возможности сбежать от гнева Священного Князя.
Линейный корабль «Княгиня Лэнсилэйн» с тремя рядами орудийных портов и штандартом Вилдайра Эмриса на грот-стеньге шел относительно медленно, но очень уверенно. Аластар видел фигурку правителя Ролэнси на шканцах. Кажется, он даже помахал рукой.
— Салютовать княжескому флагу! — приказал Эск.
Они обменялись приветственными сигналами, а затем по фалам «Княгини Лэнсилэйн» побежали флажки.
— «Вижу неприятеля», — прочитал второй лейтенант.
— Подтвердить.
Еще одна цепочка разноцветных флажков.
— «Занять позицию в кильватере».
— Подтвердить.
«Меллинтан» сначала сбросила скорость, обстенив грот-марсель, сделала поворот и пристроилась к флагманской колонне. Линейные корабли более мощные, но и скорость у них меньше, чем у фрегата.
— Корабль к бою готов, — доложил Тор.
Золотые глаза капитана горели, словно факелы. Первый лейтенант уже не сомневался, что Аластар перешел черту, за которой он не будет чувствовать ни боли, ни усталости, ни жалости. Когда расчетливый и хладнокровный диллайн превращается в опасного хищника, не способного остановиться, пока враг не будет уничтожен полностью. Только что закончившийся бой — это уступка его потаенной любви к опасности ради самой опасности. На определенном этапе Аластара перестает волновать численный перевес противника, его влечет схватка не на жизнь, а на смерть.
Эскадры сближались.
— Команду к брасам, антэ Тор!
Аластар повернулся к канонирам:
— Без команды не стрелять!
Идя в бейдевинд, «Меллинтан» нацелилась на приближающийся семидесятипушечный корабль под названием «Синеглазая».
Расстояние между ними сокращалось, конфедераты пальнули по эскизарцу наугад, чтобы напугать, и продырявили грот-марсель «Меллинтан». На короткое время корабли поравнялись — капитаны играли друг у друга на нервах. Порты «Синеглазой» были открыты, наводчики карронад целились по наглому синтафцу, но Эск успел начать разворот к ветру, подставив бортовой батарее «Синеглазой» свой бушприт.
— Не стрелять! — донеслось с идберранца. Капитан вражеского фрегата уже понял, что момент для сокрушительного залпа в борт Эску упущен безвозвратно.
«Кто не успел, тот опоздал, — подумал Аластар. — Слишком мало в тебе диллайнской крови, идберранец».
«Меллинтан» медленно поворачивала через фордевинд, стремясь поравняться с кормой врага.
Конфедерат все-таки дал бортовой залп, пытаясь хоть как-то остановить Эска. Грохот всех оглушил, и оба корабля окутались дымом.
— Так держать! — сиплым пронзительным голосом проорал Аластар рулевому, и едва правый борт «Меллинтан» поравнялся с кормой «Синеглазой», отдал команду канонирам: — Пли!
Карронады выстрелили одна за другой, сметая ядрами и картечью все на своем пути. Фрегат швыряло от отдачи, но вражеские шканцы обезлюдели, а удачный выстрел с «Меллинтан» разбил руль «Синеглазой». Потерявшего управление идберранца развернуло бортом к ветру. «Синеглазая», как могла, отстреливалась, уничтожив несколько пушечных расчетов Эска. Обычно после прямого попадания от обслуги карронады и самой пушки остается кровавое месиво. Там нет легкораненых — только убитые и умирающие от страшных ран. И если это может кого-то утешить, то на конфедератском корабле творилось нечто более страшное — погибла, должно быть, половина команды, с лафетов сбили множество пушек. Вскоре «Синеглазая» прекратила сопротивление. Она истекала кровью, мерно покачиваясь на волнах. Некому было даже спустить флаг.
Но Аластару Эску этой победы показалось мало.
— Право руля! Приготовиться у пушек левого борта!
Он нацелился на «Гоизарджи», который сражался с ролфийским линейным кораблем «Эйнсли», и, не раздумывая, повел свой фрегат с наветренной стороны к корме идберранца, собираясь повторить уже один раз проделанный удачный маневр с продольным огнем.
Капитан «Гоизарджи» быстро усвоил урок, преподанный «Синеглазой», он сразу же дал залп из кормовых орудий. Вышло, что это случилось почти одновременно с залпом с «Меллинтан». Она накренилась от отдачи и ударов попавших в нее ядер, раздался жуткий треск древесины и дикие вопли раненых.
— Стреляйте, как зарядите! — приказал Эск.
Загремели по палубе катки, рявкнули пушки — нестройно, но грозно.
Корабли обменивались огнем, но «Гоизарджи» приходилось много хуже. Его окружили и атаковали сразу с двух сторон. Корабль отбивался, как мог, но судьба его была предрешена.
Очень скоро его грот-стеньга начала медленно падать, утягивая за собой брам-стеньгу, а потом обрушилась и грот-мачта. «Меллинтан» дала еще один последний залп, добивая противника.
Весенний яркий день клонился к вечеру, на палубе фрегата грудой лежали мертвые тела и отдельные их части, дымились жерла пушек, вопили от радости оставшиеся в живых матросы. Сипел, плевался и богохульствовал весь окровавленный, но почти невредимый антэ Рианн.