– К-мигранты не заявлялись? – спросил Ратибор от нечего делать и услышал знакомый голос:
– Да их «пакмак» дежурит здесь постоянно. Хорошо хоть не лезут под ноги. Что ты здесь потерял, Берестов?
– ДД? – удивился Ратибор. – А ты что тут делаешь?
– Работаю сторожем этой красивой взрывчатой игрушки. – Демин рассмеялся. – Оберегаю от любопытных, как чужих, так и своих.
– Помощь нужна?
– Пока нет.
– Могу предложить небольшую экскурсию. Ребята приволокли любопытнейшую штуку.
– Что за штука? Откуда? Выкладывай.
– Физики запустили в кильватер Конструктора зонд с аппаратурой, а какой-то шутник впихнул в него ящик с шампанским. Зонд этот проплутал неведомо где – наблюдатели его потеряли – и вынырнул недалеко отсюда, у станции болидного патруля. Наши парни наткнулись на него случайно и притащили на базу. Так вот, самое интересное из всего – не записи приборов, а бутылка с шампанским. Не пожалей полчаса времени, загляни.
– Хорошо, загляну позже. Если мое предположение верно, здесь скоро будет конвой, настройте свои гляделки.
– Что ему тут делать?
– Этот вопрос волнует и меня.
– Может быть, включить, пока не поздно, «полундру»?
– Подождите.
Разговор прервался на некоторое время. Потом Демин спросил:
– Говорят, ты ищешь Грехова?
– Да, он мне нужен. Заметишь случайно, сообщи дежурному.
Снова наступила тишина.
Конвой чужан появился в поле зрения через двенадцать минут, возникнув неожиданно перед медленно идущим кораблем Ратибора, буквально в нескольких километрах. Ударная волна «отрицательной» гравитации исказила очертания созвездий, растянула и сжала драккар по оси, заставила инк увеличить жесткость силовой защиты пилотской гондолы. Желудок Ратибора встал комом у горла, но сознания пилот не потерял, глядя на приближающийся объект сквозь крест визира.
Серый призрак – двухсотметровый белесый, почти прозрачный шар – шел впереди, а за ним почти вплотную следовали уродливые, километровой длины, испускающие желтое и зеленое свечение, комлеобразные транспорты чужан. До столкновения с драккаром оставались какие-то мгновения, Ратибор напрягся, ожидая удара, не собираясь ни удирать, ни защищаться, когда серый призрак остановился. Мгновенно. Без тормозного пути. Словно уперся в стену.
Казалось, все вокруг застыло в томительном равновесии, примолк даже вечно шумящий радиоэфир, вылив на уши ведро тишины. Потом Ратибор включил передатчик драккара:
– Что вам нужно в этом районе?
И впервые на памяти свидетелей неудачных попыток контакта с призраками, находившихся среди наблюдателей, серый призрак снизошел до ответа:
– Мы оптимизируем траекторию движения Конструктора.
– Зачем?!
– Для того чтобы свести к минимуму изменения параметров Солнечной системы.
– То есть, иными словами, вы – проводники Конструктора? Лоцманы?
– В какой-то мере. Остановить его мы, к сожалению, не в состоянии, это может сделать только он сам, но уменьшить его влияние на экологию Системы – в наших силах.
– Разрушение планет систем Урана, Нептуна и Юпитера вы называете «оптимизацией»? – вмешался в разговор кто-то из пограничников, тоже вслушивающихся в диалог.
– Разрушения имели бы гораздо больший масштаб и более тяжелые последствия. – Серый призрак был на удивление вежлив и терпелив. – Вопрос компетентным лицам: не могли бы вы за сутки переместить свои установки по вектору альфы Рыси примерно на миллион километров? Боюсь, Конструктор заденет их при прохождении.
– А обогнуть их он не сможет? – раздался тот же голос с ехидцей. – Если вы лоцманы – проведите свой «корабль» мимо нашей пристани.
– Гэг [46] эфиру! – бросил Ратибор. – Вы боитесь, что мы откроем огонь?
– Нет, – ответил неведомый собеседник серьезно, – не боимся.
– Мы уберем установки.
И тотчас же конвой исчез, будто его и не было. Волна возбужденных голосов и разного рода шумов обрушилась на уши Ратибора, схлынула, оставив шелест фона и голос Демина:
– Ты серьезно – о переносе генераторов? Ведь для этого надо постановление Совета…
– Надо – будет.
– О'кей. А вообще удивительно, что он с тобой заговорил. С чего бы это призраки нас зауважали?
Ратибор промолчал. У него в голове вертелся тот же вопрос. И слабое сомнение: не водил ли кто-нибудь его за нос, представляясь серым призраком? К-мигрант, например… или Габриэль Грехов. Впрочем, Грехов в такие игры не играет, он ведет игру покрупней…
– Так ты завернешь к нам? – напомнил Демин.
– Давайте пеленг, – вздохнул Берестов.
Исчерпав возможности отдела и погранслужбы в поисках пропавшего проконсула, Ратибор вернулся на Землю. Оставался последний шанс отыскать Габриэля – его личный коттедж с кабиной метро, не зарегистрированной ни в транспортной инспекции, ни в секторе особого учета отдела безопасности.
Вспоминая встречу с серым призраком и странный светящийся сосуд, в котором трудно было узнать бутылку шампанского – Демин показал ее безопаснику дистанционно в камере с высокой изоляцией, – Ратибор позвонил Егору и поболтал с ним несколько минут о ничего не значащих вещах. О Насте не было сказано ни слова, и это означало, что с ней все в порядке и что она не спросила у «шамана», где его друг. Напоследок Ратибор рассказал Егору о шампанском.
– И ты знаешь, что там внутри бутылки?
– Ничего, – не дрогнув лицом, предположил учитель.
– Почти угадал, вакуум, пустота, так сказать, но вакуум не наш, трехмерный, а так называемый ложный, то есть тот, из которого родилась наша Вселенная! Этому вакууму более двенадцати миллиардов лет… если вообще для него существует понятие «возраст». Одну из бутылок открыли, и в зоне эксперимента образовалась «яма» с колоссальным гравитационным потенциалом, почти «черная дыра». Хорошо, что открывали в отсеке беспилотного «панциря», обошлось без жертв.
Егор пожал плечами, лицо его вдруг стало серьезным и даже мрачным.
– Как ты думаешь, чем все это кончится?
– Не знаю, – медленно ответил Ратибор. – Существует один-единственный человек, который знает.
– Проконсул Грехов.
Ратибор исподлобья взглянул на друга.
– Снова утечка информации?
– Логика, мастер, логика, хотя как член Совета я обязан знать все.
– М-да… – Ратибор с сомнением во взоре пригладил вихор на затылке. – То, что я опер «свободной охоты», знает только дежурный отдела, определить с помощью логики сей факт невозможно даже члену Совета.
Егор хитро прищурился, развел руками.
– У каждого свои возможности… логического аппарата. Может быть, я владею черной магией.
– Ну-ну… Встретишь Грехова, дай знать.
Ратибор выключил связь, но не успел покинуть здание управления, как по линии «спрута» пришло сообщение о глобальных трансформациях облика Конструктора. Отметив, как невольно сжалось сердце, безопасник бегом вернулся в кабинет и скомандовал инку включить прямую трансляцию передачи с места события.
Развернувшийся виом не мог отобразить всей масштабности и грандиозной необычайности происходящего, но Берестов знал истинные размеры Конструктора и мог по достоинству оценить это явление. Холодок жути струйкой протек по желудку, захотелось затаить дыхание и тихонько отступить в темный угол кабинета.
«Мешок с рыбьей икрой» – так выглядел пресапиенс с расстояния в двадцать миллионов километров – корежила и гнула какая-то внутренняя сила, превращая его в сгусток тающих лоскутов огня и жгутов дыма. Затем этот огненный вихрь растворился в усиливающемся фиолетово-сиреневом сиянии и превратился в набор вложенных друг в друга прозрачных тетраэдров: первый тетраэдр имел ребро в тридцать миллионов километров, второй вершинами упирался в середины граней первого, третий точно таким же образом был вписан во второй, и так до бесконечности, и все это напоминало фигуру, выдутую умельцами из мыльной пленки. Эта фигура продержалась неизменной около минуты, потом поплыла, как восковая свеча, и превратилась в куб, повторенный сам в себе неисчислимое количество раз.
Новая фаза трансформации: «суперкуб» превращается в «супероктаэдр», тот, в свою очередь, в более сложный многогранник, потом в еще более сложный, и длились эти «кристаллические» метаморфозы до тех пор, пока Конструктор не превратился в невообразимо сложную конструкцию, описать которую не взялся бы и математик.
Ратибор понял, что пресапиенс приходит в себя и «пробует тело», разминает «мышцы».
Головоломная конструкция в виоме продолжала плыть на фоне звездных россыпей, не меняя конфигурации, а потом внезапно исчезла!
Спустя секунду рация на волне трека донесла взрыв удивленных, испуганных и встревоженных восклицаний, и Ратибор поймал себя на желании вслух крикнуть что-нибудь вроде: диаволо!
Сигнал внимания подействовал на родившийся шум, как вода на угли костра, в наступившей шипящей тишине раздался голос инка: