Это был мой первый шрам, означавший, что могадорцы убили Первого… первого из Гвардии. И как бы старательно Катарина не прочесывала интернет — всё равно нас обеих это застигло врасплох.
Всю следующую неделю мы сидели как на иголках, каждую секунду ожидая второго убийства и второго шрама. Но ничего не произошло. По-моему, Катарина до сих пор, как сжатая пружина: готова в любой момент сорваться с места и пуститься в бега. Но с того случая прошло уже три года — почти четверть моей жизни — и мне надоело переживать на эту тему.
Я загораживаю собой монитор.
— Ау! Сегодня воскресенье. Давай поиграем.
— Ну, Келли, кыш.
В устах Катарины моё новое имя звучит непринужденно. Но я знаю, что для неё я всегда буду Шестой. В душе, я думаю о себе так же. Фальшивые имена для меня просто ширмы, у них нет ничего общего со мной настоящей. Только вот, за свою жизнь на Земле, я столько их переменяла, что родного уже и не помню.
Шестая — вот моё настоящее имя. Потому что я — Шестая.
Катарина отпихивает меня в сторону, чтобы прочитать новость поподробней.
На подобную ерунду у нас почём зря уходит целая куча игровых дней. И никогда ещё сработавший сигнал не оборачивался чем-то большим. Обычные незамысловатые несчастные случаи.
Как по мне, так на Земле несчастных случаев вообще хоть отбавляй.
— Нет уж. Это просто автобусная авария. Давай играть. — Я тяну Катарину за руки, хочу, чтобы она немножко отдохнула от всего этого. По ней видно, как она устала от постоянных переживаний; я считаю, она заслужила передышку.
Но Катарину не сдвинешь.
— Нет, это взрыв. И судя по всему, — говорит она, вырываясь и снова приклеиваясь к монитору, — не последний.
— Да ладно, всё время что-нибудь да взрывают, — говорю я, закатывая глаза к потолку.
Катарина качает головой и усмехается, сдаваясь под моим напором.
— Ну, хорошо, — говорит она, — уговорила.
Катарина с трудом отлепляется от мониторов и присаживается на пол перед игрой. Я изо всех сил стараюсь не облизываться в предвкушении её проигрыша: в «Риске» всегда выигрываю я.
Я сажусь на колени рядом с ней.
— Келли, ты права, — говорит Катарина, позволяя себе улыбнуться. — Не стоит мне так беспокоиться из-за всего подряд…
Вдруг один из мониторов начинает пищать! Сработал сигнал тревоги. Компьютеры Катарины запрограммированы на проверку необычных новостей, блогов, и даже сообщений синоптиков о внезапных сдвигах в климате планеты — всё прочесывается на случай, если кто-то из Гвардии засветится в новостях.
— Ой, да забей ты на это, — говорю я.
Но Катарина уже поднялась и щелкает мышкой по ссылке.
— Ладно, — уступаю я недовольно. — Но теперь не жди от меня пощады, когда сядем играть.
Внезапно, увидев что-то на мониторе, Кэт застывает, словно громом пораженная.
Я встаю с пола, перешагиваю через доску с игрой и подхожу к столу с компьютерами.
Смотрю на монитор.
Там вовсе не новости из Англии. Там обычное анонимное сообщение в блоге. Всего лишь несколько призывных, пропитанных отчаянием слов:
«Девять, теперь восемь. Остальные, вы здесь?»
ГЛАВА 2
Словно глас вопиющего в пустыне… от одного из Гвардейцев. Парнишка или девочка моего возраста ищет нас. В мгновение ока я вырываю у Катарины клавиатуру и набираю в комментариях ответ: «Мы здесь».
Катарина отталкивает мою руку прежде, чем я успеваю нажать «Enter».
— Шестая!
Я отстраняюсь от компьютера. Мне стыдно за мою импульсивность и безрассудство.
— Нам нельзя светиться, за нами охотятся могадорцы. Они убили Первого, и насколько мы знаем, теперь на очереди Второй, Третий…
— Но он там совсем один! — я даже не успеваю сообразить, что говорю.
Не представляю, откуда мне это известно, это всего лишь догадка. Просто, если этот Гвардеец в таком отчаянии, что в поиске остальных открыто вышел в интернет, значит её или его Чепан убит. Представляю себе страх и панику моего собрата по оружию, не могу даже помыслить, что было бы со мной, потеряй я Катарину и останься сама по себе… нет, это нереально.
— А что, если это Вторая? Что если она в Англии, и Могадорцы у неё на хвосте, и она зовёт на помощь?
Секунду назад я смеялась над чрезмерным вниманием Катарины к новостям, но это сообщение — оно изменило всё. Это ниточка, связывающая нас с одним из Девяти, и сейчас я отчаянно хочу помочь, ответив на призыв.
— Может, пора? — спрашиваю я, сжимая кулаки.
— Пора что? — Катарина напугана, её лицо растерянно.
— Пора, наконец, дать отпор!
Катарина смеётся, уронив голову в ладони.
В минуты сильного душевного волнения она реагирует именно так: смеётся, когда нужно быть суровой, и принимает серьёзный вид, в то время как следует смеяться.
Катарина поднимает глаза, и я понимаю, что это у неё от нервов.
— Твои способности! Они ещё не проявились! — кричит она. — О какой войне вообще речь!?
Кэт встает со стула и отрицательно качает головой.
— Нет, мы не готовы. Пока не проявятся все твои Наследия, мы не будем вступать в бой. Пока ты не станешь гвардейцем, мы будем прятаться.
— Тогда мы должны ей ответить.
— С чего ты вообще взяла, что это ОНА? Для нас это никто, просто человек, случайно использовавший слова, на которые среагировала моя система слежения!
— Я ЗНАЮ, что это один из нас, — убежденно говорю я, глядя Катарине в глаза. — И ты тоже это знаешь. — Катарина кивает, признавая мою правоту. — Только одно сообщение. Просто дадим знать, что есть и другие. Дадим ей надежду.
— Опять «ей», — грустно улыбается Катарина.
Я представляю себе того, кто написал это сообщение похожим на меня, поэтому уверена, что это девочка-подросток. Такая же, как я, останься я без Чепана — испуганная и совершенно одинокая.
— Ладно, — сдаётся Катарина.
Я втискиваюсь между ней и монитором, пальцы зависают над клавишами. Думаю, сообщение, которое я уже набрала — «Мы здесь» — подойдет.
Жму на «Enter».
Катарина недовольно качает головой, коря себя за то, что так опрометчиво мне поддалась. В мгновение ока она придвигается к компьютеру и запутывает наш интернет-след.
— Успокоилась? — спрашивает она, выключая монитор.
Немного. Мысль о том, что я поддержала и утешила одного из нас, Гвардейцев, согревает меня и придает сил для борьбы.
Но прежде чем я успеваю ответить, мою ногу пронзает дикая боль, которую до этого мне доводилось испытывать лишь однажды; кожа на лодыжке выжигается раскалённым добела кольцом. Вытянув ногу, я ору не своим голосом и пытаюсь отстраниться от боли, уверяя себя, что это происходит не со мной. Кожа на щиколотке шипит и дымится. Новый шрам, уже второй, кольцом опоясывает лодыжку.
— Катарина! — воплю я. И доведённая болью до отчаяния, молочу кулаками по полу.
Но мой Чепан застыла в ужасе, не в силах мне помочь.
— Второй… Второй мёртв, — выдавливает она.
ГЛАВА 3
Катарина бросается к раковине, наливает в графин воды и выливает его мне прямо на ногу. От боли я едва соображаю и до крови закусываю губу. Попадая на ожог, вода начинает шипеть, стекает на игровую доску и смывает фигурки армий на пол.
— Ты выиграла, — плоско шучу я.
Кэт пропускает шутку мимо ушей. Сейчас моя защитница полностью превратилась в Чепана и рыщет по всем углам нашей хижины в поисках аптечки. Ещё до того, как я прихожу в себя, она уже намазывает мне шрам охлаждающим гелем, а потом забинтовывает ногу.
— Шестая, — от страха и жалости в её глазах стоят слёзы. И мне становится не по себе: настоящим именем Катарина называет меня лишь, когда положение хуже некуда.
И тут до меня доходит, что, вообще-то, так оно и есть.
Первый умер много лет назад… с тех пор всё шло так гладко. Легко было вообразить, будто с ним произошел несчастный случай. А при большом старании, даже представить, что он погиб в автокатастрофе, и что могадорцы не напали на наш след на Земле.
Но беззаботной жизни пришел конец. Теперь мы точно знаем, что наши враги отыскали второго Гвардейца и убили. Вторая написала нам, всему миру… и это стало последним, что она сделала. Память об убийстве Первого и Второй теперь навсегда выжжена на моём теле.
Две смерти никак не припишешь случайности. Значит, охота на нас и впрямь началась…
Чтобы не потерять сознание, я закусываю губу ещё больнее.
— Шестая, — зовет Катарина, стирая платком у меня кровь с подбородка. — Перестань.
Мотаю головой.
НЕТ! Не смогу. Никогда.
Катарина старается не паниковать, чтобы не напугать меня. Но ей надо выполнить обязанность Чепана и сделать правильный выбор. Мне кажется, что она мечется, не зная, как себя вести — то ли, очертя голову, пускаться в бега, то ли хладнокровно сесть и всё обдумать; она готова сделать всё, лишь бы это пошло на пользу мне и будущему Гвардии.