– Да кто же знал-то! – оправдывалась ее мама.
– Друзья мои, давайте не будем ссориться, – воскликнула Ванина мама, – все так хорошо и благополучно завершилось, и мы не в обиде, честно!
– Мне так неловко, – созналась Валентина Николаевна, – возможно, надо было вам рассказать о доме и его истории, но как бы я выглядела в ваших глазах? Сумасшедшей теткой?
– Да что вы!
– Нет, нет, – продолжила Валентина Николаевна, – я вот о чем подумала: когда бабушка умерла, мы, родственники, разобрали ее вещи, взяли, кому что понравилось. А она была человеком глубоко верующим, понимаете, у нее икон было много, и старинных тоже.
Ваня сразу же вспомнил пятно на обоях и мамино объяснение насчет божницы. Оказывается – правда, были иконы.
– Так вот, иконы я забрала, а без них дом, возможно, оказался как бы беззащитным, и от этого проклятый клад как-то воздействовал на домового, на этого Зинушу. Он пытался привлечь внимание не к себе, а к тому, что ему мешало, – проклятому золоту.
– Призрак Ольги и раньше являлся, – буркнул дядя Митя.
Валентина Николаевна вздохнула:
– Другого объяснения у меня нет. Но, думаю, если бы я вынуждена была жить рядом с проклятием, как домовой, мне было бы очень плохо, и я бы сделала все, чтобы от него избавиться.
– Да, – вздохнула мама, – в мире столько загадочного…
Гости разошлись на закате.
На сад опустился туман. В траве стрекотали цикады…
Ваня и Лиля стояли на обрыве и смотрели на закат.
– Тебе жалко золота? – спросила подруга.
– Нет… мне жаль, что все закончилось, было круто.
– Да, мне тоже, – согласилась Лиля. – Как думаешь, он еще придет?
– Домовой?
– Да…
– Не знаю.
Эпилог
Люська заливисто хохотала, ее смех разносился по всему саду.
Довольная мама сидела в шезлонге с книжкой, жмурилась от солнечных зайчиков, прыгающих по деревьям, и ела вишню с блюдечка.
Ваня осторожно подкрался к кустам смородины и выглянул: на траве сидела счастливая Люська, а рядом валялся здоровенный серый котище. Он виртуозно подбрасывал вверх разноцветные маленькие шарики и ловко жонглировал ими всеми четырьмя лапами. Люська визжала от восторга, не забывая при этом хватать кота то за ухо, то за усы, норовя выбить один из шариков, но ей это никак не удавалось. Они были так увлечены игрой, что не замечали никого вокруг. Кот явно испытывал не меньшее удовольствие, по его шерсти время от времени пробегали синие искры…
– Зинуша, – прошептал ошеломленный Ваня.
Ирина Щеглова Книга тысячи судеб
Глава 1 Барская усадьба
– Смотри-ка, скоро взойдет луна, – сказала Лиля.
Иван остановился и стал вглядываться в вечернее небо.
– Пойдем, – позвала подруга, – неохота по темноте возвращаться.
Иван кивнул и послушно зашагал рядом по широкому проселку, взбиравшемуся по склону холма. По обе стороны дороги густела трава в человеческий рост. Скоро сенокос.
Солнце падало за холмы, но их макушки еще золотились, а отсюда, со склона, уже можно было увидеть бледную полупрозрачную луну.
Одуряюще пахли травы, нагретая за день земля еще дышала жаром, но из низины, от реки тянуло свежей прохладой, хотя ветра совсем не было, маковки и метелки трав стояли, как нарисованные.
Иван тянул носом воздух и радовался.
– Как пахнет, а! Чувствуешь? – то и дело обращался он к Лиле.
– Чудной ты, – улыбалась подруга, – в Москве что, дышать нечем?
– Нечем, – согласился Иван.
Летом Лиля часто бывала у деда с бабушкой, живущих в небольшой деревне, недалеко от ее родного города. Лилин дед на пенсии подрабатывал ночным сторожем на заброшенной машинно-тракторной станции, но бывало, что его некому было подменить, и дед оставался там на несколько дней, тогда Лиля относила ему продукты, больше ведь никто не позаботится.
В этот раз она прихватила с собой своего друга Ивана, недавно заехавшего в гости. Познакомились они год назад. Родители Ивана, москвичи, купили старый купеческий дом в родном Лилином маленьком уютном городке. Обстоятельства знакомства были связаны с тайной дома, которую ребятам пришлось расследовать. Пока расследовали, подружились.
Друзья шагали по пыльному проселку, взбирающемуся на холм, на самой его макушке и был охраняемый дедом объект.
– Не понимаю, что там охранять, – недоумевал Иван, – там же нет ничего. Все ценное давным-давно вывезли или растащили.
– От дураков, – объяснила Лиля. – Там же раньше усадьба была помещичья, знаешь?
Иван покачал головой:
– Откуда! Первый раз слышу.
– Короче, в самом главном доме сидело управление станцией. А все технические службы были в хозяйственных постройках – там же их много: сараи, конюшни, еще два флигеля, правда, один сгорел, но это давно было. Когда станция закрылась, в усадьбе стали собираться парни и девчонки, и никого это особенно не волновало. Но однажды Степка Сечников, я его почти не знала, он старше намного, попытался проникнуть на второй этаж, в общем, они с друзьями сломали замки на дверях, вытащили доски. Но до второго этажа Степка не добрался, под ним рухнула старая деревянная лестница, и он погиб.
– Да ты что! – Иван даже присвистнул.
– Было у нас тут такое… вот с тех пор приставили к усадьбе сторожа, и время от времени сюда приезжают полицейские для проверки и гонять непрошеных гостей.
– Жутковатое место, – заметил Иван.
– Обычное, – Лиля как будто запнулась. – Дед уже целый год сторожит, и, как видишь, ничего с ним не случилось.
Ребята поднялись на холм, и слева, за разросшимися деревьями Иван увидел ржавые ворота с частью кирпичной ограды. На столбике ограды неподвижно сидел черный ворон, издалека Ване даже показалось, что это не живая птица, а изваяние.
– Пришли, – сказала Лиля и уверенно направилась к воротам.
Почти сразу Иван услышал собачий лай и остановился в нерешительности.
Ворон вдруг пошевелился, медленно расправил крылья, взмахнул ими несколько раз и взлетел…
– Тихо! – прикрикнула Лиля на собак. Из-под ворот показалась здоровенная собачья морда.
– Привет, Челкаш, – поздоровалась девочка, – а Малой где? Ждете меня?
Челкаш радостно рыкнул.
Лиля с трудом отворила маленькую скрипучую калитку, позвала:
– Идем, не бойся.
Иван осторожно ступил на двор бывшей усадьбы, и к нему сразу же подбежали два здоровенных пса, на первый взгляд – помесь овчарки непонятно с кем. Псы были настроены дружелюбно, обнюхали и пропустили, но бежали с двух сторон, то ли охраняя, то ли конвоируя. Иван чувствовал себя не совсем уютно с таким эскортом, но виду не подавал.
– Челкаш – странная кличка, у Горького рассказ есть с таким названием, – придав голосу беспечности, заметил Ваня.
Лиля пожала плечами:
– Не знаю… дед назвал, он говорил, что это значит степной охотник, ястреб…
– В рассказе – это просто фамилия героя, – поделился Иван, – а что она значит – может, и ястреб.
– Лично мне нравится, Челкашу – тоже, – она ласково потрепала довольного пса по загривку, – правда, Челкаш?
Иван улыбнулся и тоже хотел было погладить собак, но Малой коротко огрызнулся, Челкаш тоже не выказал особого восторга.
– Ну и ладно, – пробормотал Иван, разглядывая двор и постройки.
Двор ничем не напоминал барскую усадьбу, скорее – территорию заброшенного предприятия. Гаражи, цех, смотровая яма, ржавый металлолом, собранный в кучу, выбитые стекла, заколоченные окна, кое-где провалы в стенах, да и крыши тоже все в дырах.
Но вон то здание, темное, приземистое, слепое, оно сразу привлекло его взгляд и почему-то встревожило.
– Это тот самый барский дом? – переспросил он у подруги.
– Ага, – ответила та и махнула рукой спешащему навстречу деду.
– Гости пожаловали, – издалека крикнул дед, – вот и хорошо, я как раз чай согрел.
– Дед, я тут тебе ужин притащила, – сообщила внучка.
– Значит, будем ужинать, – дед подошел, протянул Ивану большую темную ладонь, пожал крепко, стиснул пальцы.
– Петром Васильевичем кличут, – представился он, пытливо вглядываясь.
– Иван…
– Дед, это Иван, он из Москвы, в гости приехал.
– Ну, проходите в сторожку…
Сторожка – маленький домик, почти у самых ворот. Единственное неразрушенное строение. Внутри и печка имелась, и стол, и топчан.
Лиля деловито доставала из сумки продукты, раскладывая на столе:
– В кастрюльке картошка вареная, в этом свертке сало, здесь хлеб, вот пирог, еще теплый. Тут яйца, заварка, сахар, соли немного насыпала, вдруг у тебя кончилась.
– Ну, пир горой, – усмехнулся дед, – вы присаживайтесь, ребятишки, сейчас лампу зажгу, а то уже темно.
– Керосин-то у тебя есть? – спохватилась Лиля.
– Есть.
– А собачий корм?
– Хватит, – ответил дед.
Пока они говорили, Иван осматривал темную маленькую комнату, побелка на стенах закоптилась, лампочка под потолком, судя по всему, не работала, дед зажег керосиновую.