– А не будет никакого «дальше», если ты гайки ему не отдашь! – рявкнул Костя взбешенно. – Там, на кладбище, лежит труп мутанта, которому я гайки в пасть зашвырнул. Пойди, полюбуйся! Эта тварь его просто выпотрошила!
Картуз затравленно посмотрел на Коллекционера. Дифферента от спутников отделяли уже считаные метры.
– Еще немного – и он будет здесь, – продолжал нагнетать Смычок. – Так что, или ты сам вывернешь свои чертовы карманы, или это сделает он. И будь я проклят, если знаю, что он с тобой сделает после!
Картуз засуетился, выдернул сжатый кулак и швырнул гайки прямо в морду спешащему к ним дифференту.
– На, сука! – рявкнул седой в сердцах. – Доволен?!
Смычку показалось, что орал старик вовсе не на бомжа, а на него. Впрочем, в тот момент это было совершенно неважно.
– Ходу, ходу! – воскликнул Костя и первым пустился наутек.
Чумазый Коллекционер, согнувшись в три погибели, собирал брошенные стариком гайки, тихо бормоча под нос. На крики путников он не обратил совершенно никакого внимания: судя по всему, для него они были лишь этакими безымянными курьерами, которые приносили в Зону столь любимый им «продукт».
Долбаный старик, думал Смычок, сверля взглядом широкую спину Картуза. Мало ему смерти Дениса, так он решил вдобавок остальных угробить, с собой вместе. Понятно, что без гаек несладко. Как ни крути, самый удобный инструмент для поиска аномалий, что называется, «рецепт, проверенный годами». Но, когда выбор стоит между «расстаться с гайками» и «сдохнуть», любой нормальный человек выберет жизнь… кроме, разве что, старого маразматика, который отчего-то считает, что может перехитрить всех на свете.
Ясно, почему Картузов прибился к Институту: пусть опыт и не пропьешь, но соображалка и сноровка уже явно не те, что раньше. Вот и пришлось спешно «покраснеть», иначе говоря – легализоваться. А что? Смычок и сам бы не отказался от теплого местечка, редких (и при этом абсолютно законных) вылазок в Зону и поощрений от государства «за вредность» в виде прибавок к пенсии и льгот.
Впрочем, ему такое будущее вряд ли светило – особенно после его неожиданного (даже для самого Смычка) сговора с опальным ученым Замятиным.
* * *Отряд Картуза, по Костиным прикидкам, был в паре километров от Раздельной, когда начался дождь. Смычок улыбнулся первым каплям самым уголком рта: надо же, какой он везучий – несколько лет погода в Зоне миловала, а тут второй ливень за неделю.
– Твою ж мать! – выругался старик, накидывая на голову капюшон куртки и с неодобрением косясь на небо, которое в считаные мгновения из нежно-голубого сделалось сумрачно-серым. – Час от часу не легче…
– А дождь тут не опасен, Эдуард Тимофеевич? – с опаской поинтересовался Рома.
Оперативник поднял воротник, нахохлился, будто промокший воробей, и зябко поежился.
– В Зоне все опасно, – бросил Картуз, щурясь. – Но от дождя, кажись, еще никто не умер, разве что от последующей простуды.
– Переждать бы где-то, – заметил Смычок.
Он огляделся по сторонам, ища укрытие.
Поселок из полудюжины домишек, в котором спутники оказались, доверия отчего-то не вызывал: сразу вспоминался Маяк с его «новостройками», которые людей буквально глотают. А вот чуть поодаль от дороги находился заброшенный цех с зияющим дверным проемом. Судя по непрезентабельному внешнему виду, Посещение изрядно потрепало здание, но по крайней мере стены и крыша остались на месте, а что еще нужно путникам, попавшим под дождь?
Картуз проследил за взглядом сталкера и сказал:
– Думаешь туда податься?
– Может быть, – пожал плечами Смычок. – Вроде бы неплохое место, чтобы ливень переждать. По крайне мере на первый взгляд.
– Что ж, пойдем посмотрим, что там, внутри. Возражения имеются? – Картуз вопросительно посмотрел на Рому, но тот лишь мотнул головой:
– Как скажете, Эдуард Тимофеевич. Вы у нас за главного.
– Ну пошли тогда сразу, чего тут стоять? И так уже до нитки промокли. – Придерживая капюшон рукой, Картуз первым устремился к заброшенному цеху.
Смычок и Рома поспешили следом за стариком, который хоть и торопился поскорей спрятаться в здании, но об осторожности тоже не забывал: мелкие камешки, которыми теперь взамен утраченных гаек были набиты карманы его куртки, падали на раскисшую землю один за другим.
Костя уже предвкушал, как сбросит промокшую куртку, как разведет небольшой костерок и согреет замерзшие руки, когда внезапно увидел на стене цеха надпись, заставившую сбавить темп, а потом и вовсе остановиться.
– Эй! – окликнул он Картуза.
Спутники недоуменно уставились на Костю.
– Посмотрите-ка, что написано. – Смычок указал на стену.
Из-за дождя надпись слегка размыло, и прочитать ее удалось лишь с превеликим трудом.
«Внутри аномалия. Копирует голос. Спасать некого», – гласила она.
– Никогда прежде не видел подобных предупреждений, – признался Смычок, переведя взгляд на Картуза. – Но написано вполне доходчиво.
– Вопрос, кем и когда? – задумчиво произнес «красный» сталкер.
– Да, судя по тому, как лихо ее дождь смывает, совсем недавно, – фыркнул Костя. – Так что лучше нам другое место поискать.
Смычок оглянулся на поселок позади – может, все-таки в одном из тех домишек отсидеться?
– Давай все же для начала здесь осмотримся, – упрямо заявил Картуз.
– Я не пойму, тебе доплачивают за это, что ли? – нахмурился Костя. – Ну за то, что ты вечно в неприятности лезешь при первой возможности?
– Я просто устал бегать. Мне уже не двадцать, если ты не заметил, – огрызнулся Эдуард Тимофеевич. – Да и мокнуть зазря не хочется.
– Ну да, я помню, как ты бегать не любишь, – не удержался от колкости Смычок. – Спецом, наверное, несколько гаек в кармане оставил, чтобы размяться, улепетывая от Коллекционера?
Картуз открыл было рот, чтобы ответить обидчику, как вдруг из цеха донеслось:
– Помогите…
Спутники разом повернули головы на звук.
– Это что же, и есть та аномалия? – полушепотом, будто боясь, что находящийся внутри говорун его услышит, спросил Рома.
– Если так, то уж больно натурально у нее получается копировать-то, – заметил Смычок, хмуро глядя на «красного» сталкера исподлобья.
– По-твоему, это все же не аномалия, а живой человек? – спросил тот.
– Честно сказать, не знаю что и думать, – пожал плечами Костя.
Мужчина внутри громко чертыхнулся и воскликнул:
– Ради Бога!
– Аж по телу мурашки, – сказал Рома и шумно сглотнул.
– Не, к черту, – мотнул головой Картуз. – Пошли отсюда.
– Что же, даже не взглянем? – явно колеблясь, спросил Костя.
– То есть ты уже не боишься, что там и вправду ловушка? – «Красный» сталкер насмешливо посмотрел на спутника.
– Боюсь. Но я всегда боюсь. Мне так спокойней, – нервно усмехнулся Смычок.
Запустив руку в рюкзак, он выудил из кармана фонарь, включил его и направил внутрь луч света. Желтый овал прошелся по дальней стене, сполз вниз и задержался ненадолго на мусорной куче. Показалось, или среди прочего хлама действительно видны были пожелтевшие кости?
– Кто-нибудь… – простонал невидимый мужчина.
Смычок, все еще боясь ступить за порог, повернул фонарик на голос, однако говорившего так и не увидел.
Что ж за чертовщина-то? Неужто и впрямь аномалия?
– Чем-то похоже на Бродягу Дика, – заметил Картуз. – Звук есть, а того, кто его издает, – нет. Типа полтергейста.
Костя вертел фонариком из стороны в сторону, пытаясь найти узника цеха, но все было тщетно. Разочарованный, он направил фонарь на последнюю гору хлама, и из нее внезапно вынырнула огромная зубастая пасть. Толстая зеленая шея, на которой удерживалась страшенная голова, извивалась, будто змея. Утробно зарычав, пасть понеслась к нему, угрожающе щелкая зубами.
– Атас! – воскликнул Костя и, развернувшись, бросился к выходу. – Валим!
Рома и Картуз себя ждать не заставили. Не любящий бег старикан при этом умудрился даже обогнать часто оглядывающегося сталкера, хотя стартовал последним.
Уже снаружи, поняв, что их не преследуют, путники остановились и, тяжело дыша, уставились на здание с зубастым «сюрпризом» внутри.
– Надо бы эту надпись на огромной чугунной табличке выгравировать, – заметил Смычок, покосившись на Картуза, – и у входа повесить, чтобы за километр было видно.
– Хочешь – ради бога, – пожал плечами «красный» сталкер и, сплюнув в ближайшую лужу, добавил: – Только на обратном пути этим займешься, уже после лаборатории. А то оттяпает тебе эта дрянь ногу или даже обе, таскай тебя потом на закорках…
Дождь все не заканчивался, и потому вопрос укрытия по-прежнему был донельзя актуален.
* * *– А потом говоришь, что это я на рожон лезу, – проворчал Картуз, вешая куртку на торчащий из стены гнутый гвоздь. Подобных «крючков» Смычок насчитал десять; судя по всему, они заменяли прежним хозяевам вешалки. – А сам едва не вляпался…