На улице надрывался от плача его ребенок.
7
1-я суббота января 2011 года
Дорогой Джим,
С НОВЫМ ГОДОМ!!!
Как же хорошо иметь кого-то, кому можно отправить это сообщение! О, да, я знаю, что у меня трое детей, но (я изо всех сил старалась найти способ, чтобы написать им поздравления, не считай меня полной дурой) мы, к сожалению, отдалились друг от друга. От этих слов меня бросает в дрожь. Мне кажется, сейчас я могу рассказать тебе. Да, я не видела ни одного из троих своих детей с тех пор, как похоронила свою подругу. Это случилось более четырех лет назад. Я говорю с моей старшей девочкой по телефону, однако наши разговоры, как правило, заканчиваются ссорой, поэтому стараемся не звонить друг другу слишком часто. Со своим единственным сыном я переписываюсь по электронной почте, когда у него получается. Не то чтобы он был очень занят, просто он живет достаточно беспорядочной жизнью. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе о похождениях Рори, но не сейчас. Мне сложно об этом говорить, поскольку все это характеризует меня как не очень хорошую мать.
Бет, моя средняя девочка… Не буду вдаваться в подробности, но с ней я совсем утратила связь. Я даже не знаю, где она сейчас. Разве это не ужасно? Мой ребенок. Я выносила ее, выкормила, растила ее, пока она не стала наконец слишком взрослой, чтобы жить самостоятельно. Мы были так близки, а теперь я даже не знаю, жива она или нет. О, Джим, все это словно строки из трагедии! Когда я пишу тебе об этом, я вынуждаю саму себя думать о вещах, на которые закрывала глаза уже долгие годы. О моей жизни. О моей роли в том, как наша семья докатилась до такого состояния. (С Ризом, черт побери, да, особенно с Ризом. Он, словно червяк, сидел в консервной банке, ожидая, что ее откроют и выпустят его наружу. Хотя, наверное, нет. Все-таки нет.) Мэган, моя старшая, продолжает настаивать, что я должна показаться врачу, продолжает говорить, что я подсознательно вытеснила из своей памяти многие вещи и события и именно поэтому я стала такой, какая есть. И что я просто плюю на все! Потому что на все замечания Мэган я всегда говорю: тьфу. Она так любит всеми командовать! Именно поэтому я сейчас изливаю свою душу тебе, виртуальному незнакомцу. Я надеюсь, ты не возражаешь. Но если тебе это неприятно, ты только скажи, и я сразу заткнусь!
Как бы там ни было, я очень рада слышать, что лапа Джози заживает, должно быть, для тебя это такое облегчение! Слава богу, что домашних животных теперь можно застраховать, да?! Надеюсь, ты хорошо повеселился прошлой ночью в пабе, и сегодня утром у тебя не слишком болит голова. Я легла спать только за полночь, услышав звон колоколов, как в старые добрые времена. Я думала о тебе, о моих детях, о моем мальчике, которого уже нет в живых. Моем самом младшеньком, о котором уже не надо беспокоиться. (Волнуется ли он обо мне? Надеюсь, что нет!)
Счастливого Нового года, мой самый дорогой Джим,
Обожаю тебя,
L
хххххх
Апрель 2011 года
Молли выскочила из ванной комнаты отеля, сжимая в руках флакончик духов.
– Смотри, – взвизгнула она. – Настоящие духи. «Джо Мэлоун»! Купишь мне? Пожалуйста, мам!
Она вцепилась в рубашку Мэг и очаровательно улыбнулась ей.
Мэг взглянула на ценник и произнесла:
– Тридцать девять фунтов стерлингов. Ни за что. Тебе не нужны духи.
– Да я бы не стала просить, если бы это были не «Джо Мэлоун»!
– Это тридцать девять фунтов, а тебе всего пятнадцать. Положи-ка обратно.
Молли наигранно опустила плечи и побрела в ванную.
– Вот как значит…
Но она сказала это любя. Год назад отказ в покупке духов перерос бы в кровавую битву с нецензурной бранью и выказыванием ненависти к матери, флакон духов полетел бы в стену, а дверь в ванную закрылась бы на неопределенный срок.
На этот раз Молли аккуратно открыла дверь ванной и поставила духи на стеклянную полку, а потом босиком отправилась в кровать.
– Смотри, – сказала Мэг, размахивая маленькой карточкой перед Молли. – Меню подушек.
Молли взяла карточку у нее из рук и улыбнулась.
– Как твое меню полотенец, которое ты придумала, когда была маленькой.
– Да, – мечтательно проговорила Молли, вытягиваясь на ее кровати и держа перед лицом карточку. – Время не стоит на месте, это ясно. Но здесь нет настоящих пальм.
– Я напишу об этом в книге отзывов и предложений, когда будем выезжать из отеля.
Мэг улыбнулась и откинулась на постели. Как же здорово побыть наедине с дочерью. Раньше она и мечтать не могла о таком подарке судьбы. Она практически уже не могла надеяться на это, если бы не кончина ее матери.
Телефон Мэг зазвонил, и она вздохнула.
– Алло?
– Добрый день, это Мэг Лиддингтон?
Не Бет. Мэг с облегчением вздохнула.
– А кто это говорит?
– Привет, это Стелла Ричардс из морга.
– Здравствуйте.
– Мы получили результаты вскрытия тела вашей матери Лорелеи Берд и можем назвать причину ее смерти. Не могли бы вы зайти к нам? Желательно во второй половине дня.
Мэг посмотрела на время на экране телевизора.
Два тридцать пять.
– Мы сейчас в отеле «Майклтон». Это от вас далеко?
– О, недалеко, около сорока минут по шоссе.
– Прекрасно, в таком случае я приеду сейчас же. Но со мной дочь-подросток. Могу ли я попросить вас быть… немножко поделикатнее?
Женщина на другом конце провода сделала паузу.
– Да, конечно, я прекрасно вас понимаю. Что же, миссис Лиддингтон, во сколько нам ждать вашего приезда?
– Через час, – сказала Мэг, ободряюще улыбаясь Молли.
– Отлично, ждем вас через час.
Апрель 2003 года
– Вики! Господи, Вики!
Вики уронила тряпки и повернулась в сторону лестницы.
– Что такое, милая?
– Скорее иди сюда!
Вики не без труда поднялась наверх.
– Что такое? Что случилось?
Она шла на звук всхлипываний Лорелеи, доносившихся из старой комнаты Мэг, ее «офиса».
Лорри стояла на небольшом участке ковра, еще не забитом газетами и коробками. Она плакала.
– Здесь кто-то был! – сказала она. – Кто-то передвигал мои вещи!
Вики вздохнула, с трудом сдерживая раздражение.
– Ты уверена?
– Да! Здесь лежала новая книга, я принесла ее на прошлой неделе, не уверена, что ее кто-то вообще открывал. И вот я зашла, чтобы найти ее, а тут недостает целой кучи вещей.
Она вцепилась руками в волосы, словно случилось нечто непоправимое.
– Что за книга, дорогая?
– Я не знаю. Я не помню названия. Она была в симпатичной обложке, фиолетово-синей с красивой розой. Но, кроме нее, не хватает и других книг, которые я даже не читала.
– О, дорогая, я уверена, что ты просто забыла, куда положила их, может, их вовсе здесь и не было.
– Нет, – прикрикнула Лорелея. – Я помню, где лежит каждая вещь в моем доме. Каждая. И я знаю, что оставила книгу здесь, – она указала на пустующее посреди ковра место. – Прямо здесь. А кто-то взял ее.
Вики положила руку на плечо Лорелеи.
– Милая, вздохни поглубже, успокойся.
– Как я могу успокоиться, Вики? Эта книга была очень дорога мне. Она была такая красивая.
Вики с трудом подавляла в себе желание схватить Лорри в охапку и закричать: «Как тебе могла быть дорога эта чертова книга в обложке, названия которой ты даже не в силах вспомнить?»
– Нужно поговорить об этом с девочками, – сказала Лорелея, нервно отдернув руки от своих волос и выдрав при этом парочку. Вики это не понравилось.
– Зачем тебе говорить с девочками?
– Должно быть, это они их забрали. Им всегда не нравилось то, что я храню все эти вещи.
Вики вновь тяжело вздохнула.
– Дорогая, – начала она, – я понимаю тебя, я знаю, как ты не любишь, когда кто-то трогает твои вещи. Но я сильно сомневаюсь, что это мои дочери забрали книги. Конечно, я знаю, что девочкам иногда не нравятся твои вещи, но вряд ли бы они стали их трогать.
Лорелея опустила плечи и уронила голову на грудь.
– Милая, дело в уважении. В уважении к чужой собственности. Это мои книги, и я хочу знать, куда они делись.
– Если тебе так нужно знать, это я взяла их. – Вики почувствовала, как ее сердце заколотилось чаще.
Лорелея ошеломленно посмотрела на нее.
– В школе Софи организовали продажу подержанных книг. Деньги от продажи должны были пойти на поддержание школы. Ты знаешь, что у нее маленькая школа, и финансирования попросту не хватает. И я подумала, у тебя ведь много книг, которые ты даже никогда не открывала. Это ведь ради благого дела, Лорри.
– Ты взяла их, не спросив меня? – В голосе Лорелеи звучало возмущение.
Вики вздохнула.
– Ты бы дала, если бы я попросила?
Лорри снова понурила голову и скрестила руки на груди.
– Дело не в том, дала бы я или нет.
– А в чем же?
– В уважении. В неприкосновенности моих личных вещей. – Ее лицо потемнело и стало трагичным. – Я не знаю, о чем ты. Но ты и твои девочки должны…