- Алло! Это вы, господин комиссар?.. Говорит Лоньон...
Проклятие! Как будто он мог спутать с кем-нибудь еще унылый голос инспектора Недотепы!
- Я только что из Института судебной медицины...
Мадам Голдфингер не смогла поехать с нами...
- Что-о?
- Утром она пребывала в таком нервном расстройстве, что попросила у меня позволения остаться в постели... Когда я пришел, у нее сидел врач... Это их участковый врач, доктор Ланжевен. Он подтвердил, что его пациентка дурно провела ночь, хотя явно переусердствовала со снотворными...
- И с вами поехала младшая сестра?
- Да... Она опознала труп... За всю дорогу она не вымолвила ни слова... Она выглядела совсем не так, как вчера... Меня очень удивил ее вид... такой твердый и решительный...
- Она плакала?
- Нет... Стояла возле тела словно одеревеневшая...
- А где она сейчас?
- Я проводил ее до дому... Она переговорила о чем-то с сестрой, а потом опять ушла и отправилась в фирму "Борниоль" заниматься организацией похорон...
- Вы послали за ней агента?
- Да... Второй остался возле дверей дома. Ночью из дома никто не выходил... И телефонных звонков не было...
- Вы предупредили станцию прослушивания?
- Да...
Немного поколебавшись, словно сглотнув слюну перед тем, как высказать что-то неприятное, Лоньон произнес:
- Устный рапорт, который я вам делаю, записывает стенограф. Письменную копию я пришлю вам с курьером до полудня, а вторую копию отправлю своему вышестоящему начальству, чтобы все было по правилам...
Мегрэ буркнул себе под нос:
- Пошел к черту!
Вот в этом бюрократическом формализме был весь Лоньон. Он настолько привык, что даже лучшие его начинания всегда оборачиваются против него же, что теперь соблюдал самую нелепую предосторожность, делавшую его совершенно невыносимым.
- Вы где сейчас, старина?
- В "Маньере"...
Это была пивная на улице Коленкур, неподалеку от того места, где умер Голдфингер.
- Я обошел все бистро в квартале... Показывал фотокарточку торговца бриллиантами, ту, что на его удостоверении личности. Это свежая фотография, потому что удостоверение выдали меньше года назад... Вчера вечером около десяти часов никто Голдфингера не видел... Вообще-то его здесь и не знают, вот разве что в маленьком баре, который держит приезжий из Оверни, в пятидесяти метрах от его дома. Раньше Голдфингер часто заходил туда звонить, пока два года назад ему не поставили телефон в квартире...
- А женился он...
- Восемь лет назад. Я сейчас отправляюсь на улицу Лафайет. Если у него в самом деле была назначена встреча, то договориться о ней он почти наверняка мог только там... Поскольку в кругу торговцев бриллиантами все друг друга знают...
Мегрэ злился, что не может заняться всем этим сам.
Не может пойти потереться среди людей, знавших Голдфингера, и штрих за штрихом дополнить образ, который сложился у него об этом человеке.
- Ступайте, старина... И держите меня в курсе...
- Вы получите мой рапорт...
Между тем дождь, который сыпал теперь мелко-мелко и всем своим видом словно показывал, что прекращаться не намерен никогда, переполнял его желанием выйти вон, на улицу.