– Прошу сюда…
– Я пришел, чтобы поговорить о Луи.
– Я этого ждала.
– Вы дружили с Луи?
– Он меня очень любил. В семейной жизни он никогда не был счастлив.
– Вы не пытались узнать, чем он занимался?
– Нет. Я не дошла до того, чтобы его расспрашивать…
– Он не рассказывал о своей жене и дочери?
– Часто о них говорил.
– Что именно?
– Его игнорировали дома… Укоряли, что он всю жизнь довольствуется ничтожной должностью кладовщика.
– Где вы с ним бывали?
– Почти всегда в кафе на улице Сент Антуан.
– Вы любите вафли?
Женщина покраснела:
– Откуда месье это известно?
– Он покупал вафли…
– Это уже потом, когда…
– Когда вы начали бывать у него?..
– Да. Ему хотелось, чтобы я увидела, где он проводит свое время. Называл комнату норой и очень гордился ею.
– Он не говорил, зачем нанял комнату в городе?
– Чтобы иметь уголок для себя хотя бы на два часа в день.
– Итак, вы стали его любовницей?
– Я бывала у него часто.
– Он делал вам ценные подарки?
– Полгода назад он купил мне серьги, а недавно – кольцо. Вот оно. Луи был очень добр и отзывчив. Ему нужно было утешение. Думайте, что хотите, а я была для него прежде
всего другом, его единственным другом и советчицей.
– Он сюда приходил когда нибудь?
– Никогда. Из за консьержки и соседей. Иначе на весь район разнеслись бы сплетни.
– Вы виделись с ним в понедельник?
– Да.
– В какое время?
– Сразу после обеда.
– Вы знали, где его можно застать?
– Я назначила ему свидание.
– По телефону?
– Нет. Я никогда ему не звонила. Мы заранее договаривались.
– Где вы встречались?
– Почти всегда в нашем кафе, а иногда на углу улицы Сен Мартен и бульваров.
– Он не опаздывал?
– Никогда. В понедельник было холодно и пасмурно.
И мы пошли в кино.
– На бульваре Бон Нувель?
– И об этом месье знает?
– В котором часу вы расстались?
– Около четырех часов, за полчаса до его смерти, если то, что написано в газетах, правда.
– Вы не знаете, он договаривался еще о какой нибудь встрече?
– Луи мне ничего не говорил.
– Не рассказывал вам о своих приятелях, о людях, с которыми связан?
Женщина отрицательно качнула головой.
– Луи никогда не говорил о разводе, чтобы жениться на вас?
– Он слишком боялся жены.
– И дочери тоже?
– Дочь он любил. Для нее сделал бы все. Тем не менее думаю, что он в ней немного разочаровался.
– Почему?
– Это только мое впечатление.
– Он здорово сорил деньгами?
– Да, не скупился. Жил в достатке. Если бы я ему разрешила, засыпал бы меня подарками, всякой мелочью, которая попадалась ему в витринах.
– Никогда его не видели на скамейке?
– На скамейке? – Она заколебалась. – Единственный раз, когда я шла утром на рынок. Он разговаривал с каким то худощавым мужчиной, произведшим на меня странное
впечатление.
– Почему?
– Потому что тот был похож на циркового шута или какого то комика, только что снявшего грим. Я не присматривалась к его лицу. Заметила только, что башмаки у него были
стоптаны, а брюки измяты и поношены.
– Вы спросили месье Луи, кто это был?
– Он ответил, что на скамейках бывают всякие люди…
Выйдя от нее, Мегрэ велел везти себя на набережную Орфевр.