— Да, — сказал капитан. — Ты сильно рисковал. И, будь уверен, парой вот этих-то царапин ты бы не отделался.
— Со мной сорок воинов, — заметил Содара, искоса присматриваясь к собеседнику, словно пытаясь убедиться в серьёзности угрозы.
Но угрозой слова капитана, конечно, не являлись. Он просто объяснял ситуацию.
— Я убил бы их всех, — равнодушно сказал Немец, — и тебя.
— Спокойно, капитан, — принуждённо рассмеялся принц. — Неужто тебе так дорого это лесное отродье?
— Они со мной.
— Откуда ты? — помолчав, спросил Содара.
— Живым я туда уже не вернусь, — пожал плечами Немец.
Принц закашлялся. Зелёный человечек ударил пятками ослика, встряхнулся всем своим круглым упитанным телом и забормотал ещё усерднее.
— Ты не из Пачима, капитан, — убеждённо сказал Содара, вытирая губы рукавом. Сейчас стало заметно, что кровавое пятно на повязке расплылось обширнее. Но за жизнь Содары капитан не волновался: в чём-чём, а уж в таких-то поверхностных ранах местные айболиты разбирались.
— Зря ты поехал верхом, — всё-таки сказал Немец.
— Мне уже лучше, — ответил принц, высокомерно вздёргивая подбородок.
Капитан вздохнул.
— Да не может тебе быть лучше. Раньше чем через пару часов температура… жар спадать не начнёт. От кашля раны не закроются, а ты нам живой-здоровый нужен — ещё с батей твоим разбираться, всё такое.
— Я обещал вам свою протекцию, — ледяным тоном произнёс принц, — Его Императорское Величество прислушается к моему голосу.
— Молодец, — хмыкнул капитан, — горжусь тобой.
Дело, в общем-то, хозяйское: охота дураку в седле кровью истекать — вперёд. Хотя понять можно: гвардейцы смотрят, надо престиж хоть так поддержать.
— Откуда ты, — снова не выдержал Содара.
Капитан помолчал.
— Тебе название моей Родины нужно или что?
— Покамест — название.
— Родился я в Советском Союзе, — сказал Немец, неожиданно для себя самого чувствуя, как перехватывает дыхание.
Что-то эдакое, видимо, ощутил и принц.
— Это империя?
— Можно сказать и так, — согласился капитан. Не объяснять же инопланетным доходягам — что такое был СССР. И у нас-то, на Земле, многие уж не поверят, а ведь тридцати лет не прошло.
— Это человеческая империя? — спросил Содара, ёрзая в седле.
— Человеческая, — медленно сказал капитан, — ещё какая человеческая. Единственная человеческая.
Содара указал на разбитую, но всё равно тщательно сберегаемую им «стопятку»:
— И там владеют искусством изготовления вот такого оружия?
— И даже круче.
- «Круче»?
— Мощнее, — поправился Немец, — намного.
— Мощнее… — пробормотал принц. Глаза его горели тем сладким воинственным огнём, какой на Земле частенько встречается у людей, технично откосивших от армии.
Совсем не тот случай, напомнил себе капитан.
— Как далеко твоя Родина? — осторожно поинтересовался Содара, очевидно, что-то эдакое уже прикидывая.
Немец покачал головой.
— Живым — я туда не попаду.
— Ты изгнанник?
— Старики верят, — сказал капитан, мысленно проклиная собственную неспособность удержаться от пересказа идиотских анекдотов, — что если быть честным, хорошо работать и не грешить, то после смерти попадёшь в Советский Союз.
Он тут же понял, что и глум-то этот — всего лишь защитная реакция на боль: так бесшабашно горько, бывает, хохмят уходящие «под промедол» раненые солдаты.
Но спохватываться было поздно: Содара широко распахнул глаза и придержал коня.
— Твоя империя пала?
Капитан красноречиво промолчал.
— Ты вынужден скрываться, потому что?.. — продолжал принц.
Капитан молчал, выдерживая самое непроницаемое выражение лица, на какое только оказался способен. Заржать над романтичным сопляком… это было бы уже чересчур.
Романтичный сопляк тем временем прокручивал свои шестерёнки.
— Твой род… — по-хитрому зашёл он издалека, — кто правил Советским Союзом?
Капитан молчал, молчал жестоко, возвышенно, эпично.
— Твой отец… — почти жалобно проговорил Содара, неумолимо дозревая до кондиции.
Двадцать лет парню всего, подумал Немец, ну ёлы-палы.
— Да, — сдаваясь, тихо произнёс он с умеренно трагическими интонациями в голосе, — мои родители были из тех, кому принадлежал Советский Союз.
Формально-то он не соврал… чёрт возьми, эти слова и фактически были правдой! Но разве мог средневековый наследник престола истолковать их хоть как-то близко к правде?..
Тем более, что и волшебное оружие, и волшебные таблетки… очень многое становится очень понятным и очень объяснимым.
Тем более, что уступить другому принцу, пусть и изгнаннику — это ведь совсем, совсем не то же самое, что проиграть какому-то там лесному эльфу.
Ну что, капитан — удачно пошутил, а?
— Сударь Немец, — торжественно произнёс Содара, разворачивая коня и строго выпрямляясь в седле, — от лица Его Императорского Величества правителя Великой Варты и владетеля сопредельных земель Адинама Доброго приветствую Ваше Высо…
Вот так, капитан.
А, с другой стороны — почему бы и нет.
— Отставить, принц, — быстро, тихо и убедительно сказал Немец, наклоняясь к собеседнику; гвардейцы конвоя замерли в сёдлах, но как-либо вмешаться пока не решились — накрепко Содара инструктировал. — Слишком много заглавных букв. Обращайся ко мне как прежде: капитан Немец. Да, и не кричи уж так-то — горло береги.
Горло перехватило: отрывистый, резкий звук, произведённый оружием сударя капитана, много неприятнее сказался на чувствительном эльфийском слухе, нежели отдалённый выстрел Содары.
Кави сглотнул, отгоняя дурной страх: голос себя-младшего он распознал вполне уверенно, как и угрозу принца… вот только почему не последовало второго выстрела?.. неужто Немец опередил Содару? Судя по сдавленным проклятиям, доносившимся со стороны опушки, Лорд-Хранитель остался жив… возможно, всего лишь ранен?
— Сударь капитан… — с немалым напряжением выдавил Кави, сглатывая снова — ком в горле никак не желал проходить.
— Держи сектор, — резко сказал Немец, но всё-таки сжалился над вынужденным стоять спиной к сцене основных событий эльфом, — живы все. В «калаш» я ему засадил.
— Как?
— Кверху каком, — бесцеремонно отрезал сударь капитан, но в такой момент принцу и в голову не пришло бы отметить очередное нарушение этикета, даже столь вопиющее. — СВД у меня-то, не «макар».
— Кави-младший?..
— Говорю, жив твой… жив ты.
— Содара?
— Держи сектор, — сухо проговорил Немец.
Оба замолчали. Эльф держал сектор и прислушивался, человек же… Кави мог лишь слышать его дыхание — и находить хотя бы малое успокоение в том обстоятельстве, что дыхание это звучало ровно и вполне уверенно.
— Поднимите мне крышку, — жалобно прозвучало из-под ног, и прихваченный бечевою деревянный щит, коим прикрыт был спуск в погреб, довольно бестолково задёргался, — я хочу всё видеть!
Кави кинул быстрый взгляд назад. Сударь капитан не оборачиваясь отступил от своего наблюдательного пункта на шаг и всем весом надавил на крышку.
— Сиди, Дурта, сиди, — негромко сказал Немец, переждав очередной поток приглушённых «невежд», «дикарей» и «тумулов». — Шальная пуля… стрела, то есть… хотя теперь уже и пуля — вот зараза-то!.. Короче, прилетит гостинец дуриком — и кранты. А тебе ещё расшифровывать там чего-то.
— Карг, сударь капитан, — подсказал Кави.
— Правильно. Вот Карг расшифруешь — тогда пожалуйста, гробься на здоровье.
— Эээ… тут сыро, — донеслось из погреба, — и скучно.
— Врёшь, конечно, — спокойно сказал Немец, — стал бы ты свитки-то свои в сырости держать.
— А «скучно»? — заинтересованным тоном предположил погреб, с очевидным удовольствием втягиваясь в дискуссию.
Но диковатые сии препирательства оказались прерваны самым решительным образом.
— Капитан! — раздался далёкий хриплый голос Содары. После единственного, но явно более чем убедительного выстрела сударя капитана гвардейцы во мгновение ока, сохраняя строй и прикрывая своего принца одоспешенными телами, втянулись обратно в лес. Кави слышал скептическое хмыканье человека, и вынес из него то впечатление, что ни расстояние, ни частоту деревьев достаточной защитою от собственного «калаша» Немец не считает.
Это обстоятельство внушало определённый оптимизм: несмотря на численное превосходство противника, возможность контролировать ситуацию не утрачена.
Однако и Кави-младшего, — живого, хвала сурам! — отступившие гвардейцы забрали с собою.
— Капитан! Щенок твой лесной у меня, здесь!
— Цел он там? — прокричал в ответ Немец, тут же мягким движением переступая к другому проёму в стене — благо щелей в грубо пригнанных досках хижины хватало.