Чашка остывшего кофе не взбодрила его. Тишина тяготила. Теперь Машка будет дуться. Все-таки придется извиняться, иначе вырисовывается перспектива провести ночь в одиночестве, а завтрашний день начать с ее укоризненных взглядов и опухших глаз. Ему хватает экстремальных ситуаций на работе. Маша – ранимый ребенок, а он не сумел сдержаться. В конце концов, это ее способ подачи информации. А что он хотел от нее услышать? Биржевые новости?
К тому же последнее время Машка ревнует его. Раньше это проявлялось не так явно. Поначалу Некрасова забавляли беспочвенные претензии Маши. Он уговаривал себя, что на самом деле она играет, своеобразно вносит перчинку в их устоявшиеся отношения, периодически капризничает. Андрон не обращал внимания на ее выпады, пока они были безобидными. Но Маша «совершенствуется». Ему все труднее сводить к шутке ее вспышки ревности. Наверняка и сегодня повод для ссоры пустяковый, а причина в том, что его Одуванчик стал невозможно подозрительным.
Андрон решил, что в любом случае нужно как можно скорее помириться. Есть вариант – подарок. Любая обида может быть залечена при помощи сюрприза. Желательно дорогого. Но реакция Маши бывает непредсказуемой. Он давно не видит в ее глазах восторга. Дарит ей роскошную, красивую вещь, ожидая бурного проявления благодарности, а Маша ведет себя сдержанно. Вежливая улыбка и быстрый поцелуй – вот что он получил в последний раз. А был уверен, что его подарок затмит все воспоминания о ссоре. Не вышло. Пойми после этого женщин.
Все выпады Маши шиты белыми нитками. Она сама себя загоняет в тупик. Ревность и отсутствие детей. Как странно. Вот у него нет комплекса неполноценности из-за того, что в свои двадцать шесть он все еще не стал отцом. Куда спешить? Продолжение рода? Андрон не чувствует себя ущемленным оттого, что пока никто не называет его папой. А Маша нервничает, плачет, переживает.
Странно, что она никак не может найти себя. Кажется, он предоставляет ей свободу выбора. Может быть, все дело в том, что она не знает, что делать с этой свободой? Раньше тяжело работала, а когда ей стало не о чем беспокоиться, посчитала себя несчастной.
Ее слезы угнетают его. Она не должна вести себя так. Иначе он решит, что обманулся. Маша боится потерять то, что получила в этой новой, роскошной жизни? Предупреждали его родители. Со стороны ведь всегда виднее.
– Это гормоны, сынок, – прокомментировал отец. – Она все хорошо рассчитала, твоя Маша.
– Это самообман, – вторила ему мама.
Андрон не помнил случая, чтобы родители спорили. Кажется, у них обо всем было одно общее мнение. Вот уж действительно: с годами они превратились в единое целое, и это целое никогда не вступало в конфликт с создавшими его половинками. В данном случае родители в очередной раз проявили единодушие. Даже не пытались скрыть, что Маша им не нравится. Их огорчил выбор сына, а более всего – упрямство, с каким тот доказывал, что они ошибаются.
Тогда, шесть лет назад, они твердили, что Маша – это только этап. Первые иллюзии, буйство гормонов, выброс энергии. Все, как полагается. Некрасовы-старшие не переживали. Они были уверены в силе своего влияния на Андрона. Им казалось легче легкого внушить ему, что Маша – первая ступень лестницы познания женской сути. Они ошиблись. Андрон был настроен решительно. Их трагическая смерть не дала разгореться настоящему конфликту. Кто знает, чем бы закончилось противостояние? Смог бы Анд-рон до конца отстаивать свое право на счастье с Машей? Наверняка он сражался бы за свою любовь.
Теперь же Некрасов точно знал, что искренняя любовь Маши – залог его успеха. Она – его тыл, его опора, хрупкая лишь внешне. Однажды Маша прямо сказала:
– Пока ты меня любишь, удача не изменит тебе.
– Ты что, Машуня? – Ему не понравились ее слова. – Ты не преувеличиваешь?
– «Глаза не увидят того, что видит сердце…»
– Зачем цитаты? Своими словами можно?
– Тебе так трудно угодить.
– Угодить? Зачем ты угождаешь?
Вот оно! Он нашел то, что ему не нравится в Маше в последнее время: угодливость. Желание сделать все как надо вытесняет любовь. А как надо? Кто устанавливает критерии? В расчет берется только его «хочу». К чему они придут? Ан-дрон испугался. Он вдруг понял, что это не навсегда. Ведь до сих пор он считал, что в его жизни уже все сложилось. Он убил двух зайцев: ублажил свое сердце и мужское самолюбие. Кроме всего прочего, Андрон возомнил себя творцом Машиной судьбы. Он изменил размеренное серое течение ее жизни, подарил ей сказку. Она ему – любовь, преданность. Только в последнее время ее любовь превращается в угодничество.
Задумавшись, Некрасов не заметил, как вошла Маша. Андрон вздрогнул от неожиданности. Она присела у его ног.
– Давай мириться. Прости меня.
– И ты меня прости. – Он осторожно коснулся ее волос.
– Наверное, мы что-то делаем не так.
– Не будем усложнять, и все утрясется, – улыбнулся Некрасов.
– Ты не хочешь иметь детей со мной или принципиально не хочешь становиться отцом? – Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Андрон не ожидал, что она снова заговорит об этом. Заговорит в первые же минуты примирения. – Посмотри мне в глаза и ответь.
– Понимаешь, когда появляются дети, они меняют в жизни все. А я пока не готов к таким масштабным изменениям. Всему свое время, милая.
– Ты считаешь, что я тороплю события? – Грустная ирония вогнала Некрасова в краску. Ему стало стыдно, что он заставляет ее страдать.
– Сейчас я ничего не могу тебе ответить.
– Я люблю тебя, Андрон. – Признание прозвучало обреченно. Маша поднялась. – Люблю всем сердцем. Оно разрывается, когда ты не хочешь понять меня.
В ответ он молча обнял ее.
– Молчишь? Тебе нечего мне сказать? Ну конечно, кто я?
Она снова об этом. Не о детях, так о штампе в паспорте. Маша мечтает стать мадам Некрасовой, чтобы, представляя ее друзьям, знакомым и деловым партнерам, он говорил:
– Познакомьтесь, это моя жена…
Его забавляло, что, будучи такой современной, она оставалась консервативной в вопросе о браке и семье. Ее угнетало положение гражданской жены. Не находя смелости высказать это прямо, Маша все чаще выливала на Андрона обжигающие ушаты ревности. Он подтрунивал над этими регулярными, но в основном безобидными приступами. Он был чист. Ему не в чем было оправдываться. Было… страшное слово. В нем – невозможность возвратить, исправить. И словно в унисон его мыслям Маша высвободилась из его объятий.
– У нас уже никогда не будет все хорошо, так хорошо, как раньше, – тихо проговорила она. – Мы просто все еще вместе. Вместе, несмотря ни на что.
– Маш, ты сгущаешь краски.
– Я чувствую, как мы отдаляемся друг от друга.
– Я с тобой. – Ему не понравилось ее настроение. Так не мирятся. Зачем она все портит?
– И я с тобой… Пока ты этого хочешь.
Сегодня тот Некрасов, которого все знают, перестал существовать. Этому новому была нужна Майя. Майя – имя, ставшее музыкой. Как быстро! Прелести черноглазой медсестры пленили его. Неужели это происходит с ним? Быть не может! Все рушится! Он уснул под капельницей, и ему снится вся эта сердечная передряга? Нет, все наяву. А возмутительнице спокойствия на это совершенно наплевать? Еще бы. Ведет себя сдержанно, подчеркнуто вежливо. Ну, просто как он сам, когда хочет избавиться от очередной навязчивой дамочки.
Лишь однажды ему показалось, что в ее глазах мелькнула заинтересованность. Он ошибся. Его персона не вызывает у нее никаких эмоций. Откуда им взяться? Хорош красавец. Согнул руку в локотке и лежит как колода. Наверняка вид у него глупейший. И в голове – подозрительная пустота. Некрасов запаниковал. Он чувствовал себя ужасно. Ему не хотелось, чтобы его ощущения прорвались наружу. Чего доброго Майя решит, что он – невротик, которого вывела из себя процедура. С какой насмешкой она поглядывает на него. Провалиться бы сквозь землю!
Андрон заерзал на кровати. Майя кажется ему образцом совершенства. Невозможно оторвать взгляда. Она словно позволяет ему любоваться собой. Играет с ним или на самом деле настолько равнодушна к мужскому вниманию? К тому же у нее наверняка есть если не муж, то богатый покровитель, который с удовольствием выполняет все ее капризы, балует, холит. А взамен она милостиво разрешает ему быть рядом, делить с ней постель. От этой мысли по телу Некрасова разлился жар. Он только представил, как эта роскошная женщина занимается любовью, и почувствовал ускоренное сердцебиение. И все-таки что-то подсказывало Андрону, что Майя Владимировна, разрешившая ему обращаться к себе без отчества, пребывает в ожидании новой любви.
Некрасов бросил быстрый взгляд на ее руки. Обручального кольца нет, хотя женщины чаще предпочитают носить его и требовать того же от своей второй половины. Можно надеяться, что Майя свободна. В любом случае она из тех, кто влюбляется страстно. Это написано на ее лице. Женщина с таким чувственным ртом, такими глазами способна лишь на всепоглощающее чувство. Ее движения полны грации. Андрон любовался Майей. Ничего! Он не будет форсировать события, чтобы не выглядеть нелепо. Придется унять восторг и приготовиться к осаде. Ему предстоит очаровать женщину избалованную, опытную. Майя старше его. У нее наверняка были приключения, затмить которые будет непросто. Ей есть с чем сравнивать. Это сравнение должно быть только в его пользу. Иначе все обречено. Ему предстоит большая работа, но это только раззадоривало Андрона. Некрасов глубоко вздохнул.