В дверном замке повернулся ключ, и Джордан отпрыгнул от холодильника. Он был бос, в джинсах и старой футболке. Почему он не побрился, не воспользовался одеколоном, пока ее не было?
Майя вошла в гостиную и бросила ключи на кофейный столик. Она была в розовом свитере и джинсах. Щеки алели от мороза, губы были красными, глаза — яркими. Ему нестерпимо хотелось поцеловать ее.
Но вместо этого он лишь сглотнул.
— Как все прошло?
— Неплохо. Магнус может воспользоваться фермой. Я ему уже написала. Еще я рассказала Люку, что Рафаэль говорил о Морин. Надеюсь, это не страшно.
Джордан озадаченно посмотрел на нее:
— А с чего ты решила, что ему нужно это знать?
Она словно бы сдулась:
— Джордан, не говори мне, что это была тайна.
— Нет, мне просто интересно.
— Ну, если в Нижнем Манхэттене и правда орудует вампирша-отступница, стая должна об этом знать. Это их территория. Кроме того, я хотела посоветоваться — говорить об этом Саймону или нет?
— А мой совет тебе не нужен? — Он изобразил притворную обиду, но в глубине души был обижен всерьез. Они уже обсуждали, надо ли Джордану сказать своему подопечному, что Морин убивала людей, или не стоит. Джордан склонялся к тому, чтобы ничего не говорить — все равно Саймон ничего с этим поделать не сможет, — но Майя колебалась.
Майя села на стол и сказала:
— Мне нужен был совет взрослого человека.
Он подошел и провел руками по швам ее джинсов:
— Мне восемнадцать.… Для тебя я недостаточно взрослый?
Она в шутку пощупала его мускулы:
— Ну, ты определенно подрос.
Джордан поставил ее на пол и поцеловал. Когда она поцеловала его в ответ, кровь в нем забурлила. Он запустил руки в ее волосы, сбросив вязаную шапочку, а она стащила с него футболку, мурлыкая, как кошка. Он почувствовал облегчение. Значит, между ними еще не все кончено.
— Джорди, — прошептала Майя. — Подожди.
Она почти никогда его так не называла, только по самым серьезным поводам. Сердце его заколотилось еще сильнее.
— Что случилось?
— Просто… Если каждый раз, когда мы будем видеться, все будет заканчиваться постелью… Я знаю, что сама начала, и совсем тебя не виню, но… может быть, нам стоит поговорить?
— Ладно, — сказал он, собрав волю в кулак. — О чем ты хочешь поговорить?
Майя посмотрела на него, а потом замотала головой:
— Ни о чем. Не обращай внимания.
Джейс вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Клэри все еще сидела на кровати. Он натянул синюю хлопчатобумажную футболку и сел рядом с ней. От него сильно пахло мылом.
— Извини меня, — сказал он.
Она удивленно посмотрела на него. Его взгляд казался искренним.
— Холодный душ, наверное, был жесть, — сказала она.
Губы его скривились в ухмылке, но потом лицо стало серьезным. Он взял ее за подбородок:
— Зря я. Просто… всего десять недель назад даже подумать о том, чтобы просто обнять друг друга, нельзя было.
— Да, это так.
Все в нем казалось знакомым: бледно-золотые радужки глаз, шрам на щеке, пухлая нижняя губа, чуть сколотый зуб — из-за этого скола Джейс не казался раздражающе совершенным, — но это был не ее Джейс.
— Я хочу быть с тобой, — сказал Джейс. — Всегда. Мне ничего не нужно, кроме тебя. И, кроме тебя, у меня никого нет.
Клэри сглотнула. В животе что-то заворочалось. Нет, не бабочки, о которых все говорят, а… тревога.
— Это не так, Джейс. Ты всегда дорожил своей семьей. И… я всегда думала, что ты гордишься тем, что ты нефилим. Один из ангелов.
— Горжусь? Чем гордиться? Наполовину ангел, наполовину человек, ни на секунду не забывающий о своей неполноценности. И ты не ангел. Разиэлю нет никакого дела до нас, нефилимов. Мы даже молиться ему не можем. Мы никому не молимся. Помнишь, я говорил тебе, что думал, будто во мне течет кровь демона? Я никогда не был ангелом, Клэри. Ну, — добавил он, — разве что падшим.
— Падшие ангелы — это демоны, — строго сказала она.
— Я не хочу быть нефилимом. Я хочу быть кем-то другим. Нет, не обыкновенным человеком. Я хочу быть… неподвластным ангельским законам. Ангелам на нас плевать. И я хочу быть свободным. — Он провел рукой по ее волосам. — Теперь я счастлив, Клэри. Разве это не главное?
— Я думала, мы были счастливы вместе…
— Я всегда был счастлив с тобой. И мне казалось, что я этого не заслуживаю.
— А теперь тебе так не кажется?
— Теперь — нет. Все, что я знаю, это то, что я люблю тебя. И впервые в жизни мне этого достаточно.
Клэри закрыла глаза. Он нежно прикоснулся к ее губам. Она ответила. Он задышал быстрее, и ее сердце затрепетало. Под кожей у нас течет одна кровь, подумала она. Та к говорила Королева фей. И даже безжалостный взор Разиэля не мог бы остановить ее. Но… но только с настоящим Джейсом.
Джейс отстранился.
— Клэри, я хочу того, чего хочешь ты, — сказал он. — Когда захочешь.
По ее спине прошла дрожь. Простые слова звучали соблазнительно: то, чего хочешь ты, когда захочешь…
Он пригладил рукой ее волосы. Она сглотнула. Сдерживаться было трудно.
— Почитай мне, — внезапно попросила она.
— Что? — В его глазах светилось непонимание.
Она посмотрела на книги на прикроватной тумбочке.
— Мне нужно многое обдумать, — сказала она. — То, что сказал Себастьян, то, что случилось прошлой ночью… Мне нужно поспать, но я слишком взвинчена. В детстве, когда я не могла уснуть, мама читала мне вслух, чтобы я успокоилась.
— Я напоминаю тебе маму? Нужно срочно поискать другой одеколон — побрутальнее.
— Нет, просто… просто я подумала, это было бы здорово.
Он потянулся к стопке книг:
— Есть какие-нибудь конкретные пожелания? — Сверху лежала «Повесть о двух городах». Старая, в кожаном переплете, с золотым тиснением на обложке. — Диккенс — это всегда интересно.
— Я уже читала. В школе, — улыбнулась Клэри. — Но уже ничего не помню, так что могу послушать еще раз.
— Отлично. Мне говорили, что я выразительно читаю.
Он открыл книгу. На титуле была какая-то надпись. Чернила уже выцвели, и прочесть ее было трудно, но Клэри смогла разобрать: С надеждой, Уильям Эрондейл.
— Кто-то из твоих предков, — сказала она и провела пальцем по бумаге.
— Да. Странно, что эта книга оказалась у Валентина. Наверное, перешла от моего отца.
Джейс наугад открыл книгу и начал читать:
«Он посидел так еще минуту, потом отнял руку от лица и заговорил спокойно:
„Не бойтесь выслушать меня. Не пугайтесь, что бы я ни сказал. Я все равно что умер, давно когда-то, в юности. Вся моя жизнь — это только то, что могло бы быть“.
„Нет, нет, мистер Картон! Я уверена, что лучшая часть жизни у вас еще впереди, я уверена, что вы можете стать гораздо, гораздо достойнее себя самого!“»[14].
— А… я помню эту историю, — сказала Клэри. — У них любовный треугольник. Она выберет скучного парня.
Джейс тихо усмехнулся:
— Ну, это для тебя он скучный. Кто знает, от кого писались кипятком викторианские леди.
— Знаешь, а это правда.
— Что викторианские леди писались кипятком?
— Нет. Что ты здорово читаешь.
Клэри прижалась щекой к его плечу. Именно в такие моменты ей было еще больнее, чем когда он ее целовал. Если бы он был ее Джейсом!
— Выразительный голос и стальной пресс, — сказал Джейс и перевернул страницу. — Чего еще можно желать?
17. Прощание
— Нам обязательно слушать эти вопли? — возмутилась Изабель, топая каблучком по полу кабины.
— Эти «вопли» мне нравятся, девушка. Раз я за рулем, мне и музыку выбирать, — ответил Магнус.
Он и вправду сидел за рулем. Саймона удивило, что колдун умел водить машину, хотя ничего такого особенного в этом не было. Магнус жил на свете много веков, и ему явно не составило труда выделить недельку-другую на курсы вождения. Но интересно, какая дата рождения в его правах?
В кабине было тесно, все четверо жались на одном сиденье. Саймон не ожидал, что Изабель поедет. Он вообще думал, что они отправятся вдвоем с Магнусом, но Алек настоял на своем присутствии (к большому недовольству Магнуса, считав шего эту затею «слишком опасной»), а потом, когда Магнус уже завел двигатель, прибежала Иза бель.
— Я поеду с вами, — заявила она, и никто не решился протестовать.
Изабель была одета в джинсы и фиолетовую замшевую куртку, которую наверняка утащила из шкафа Магнуса. Ее стройные бедра опоясывал ремень с оружием. Она прижалась к Саймону, выбившаяся прядь ее волос щекотала ему лицо.