— Как дела в маркизате?
— Если честно, — признался я, — не имею представления. Я прямо к тебе. Понимаешь, дела есть дела, хотя в маркизате меня ждут две такие роскошные женщины…
Он поперхнулся, лицо вытянулось, как у коня, это у него так проявляется изумление, но в глазах зажегся дикий интерес.
— А как же вы… сумели, сэр Ричард?
— Уже умею, — скромно ответил я. — Понимаешь ли, можно бурно развиваться, сидя на месте, а можно и в странствиях… Я пока еще не знаю, что лучше. Возьми вон тот стэйк, понравится.
— Спасибо, сэр Ричард, — сказал он. — Наверное, в самом деле так лучше.
— Ты о рыбе?
— О развитии, — ответил он серьезно, с раздутыми щеками выглядит комично, когда ест быстро и жадно, но рассуждает о серьезном. — Мне удобнее вот так, а вам в странствиях.
— Мне бы тоже лучше вот так, — сообщил я, — в уютной библиотеке, обложившись интересными книгами, обязательно толстыми, в мягком кресле или возлежа на диване, с чашкой горячего кофе в руке…
Он сделал большие глаза.
— Честно?
— Еще как, — ответил я, — да только если вот так засяду, то нами будут командовать всякие там энергичные мерзавцы. Так что я просто вынужден переэнергичить их!
Он сказал с наивной благодарностью:
— Спасибо, сэр Ричард! Вы в самом деле приносите великую жертву.
Я отмахнулся.
— Это смотря с чьей точки зрения. Люди все еще дикие звери, они чтят великих проливателей крови. Потому все летописи о великих завоевателях и королях, что больше всех воевали, убивали, грабили, сжигали города и уничтожали целые народы… Вот когда начнут писать о действительно великих…
Я сделал паузу, он тут же спросил:
— О ком?
— Об ученых, — сказал я. — Имею в виду алхимиков, что преобразят мир.
Он улыбнулся.
— Все шутите… А я уж подумал, что хорошо бы в самом деле…
— А что, — сказал я, — великие завоеватели только опустошают и поганят Божий сад. Я вот сам уже великий завоеватель, представляешь?
Он посмотрел на меня внимательно, покачал головой. Я ждал, что скажет, не представляю и представить такую дикость не могу, но он вздохнул с печалью в добрых газельих глазах.
— Вот как… Я так и предполагал…
— Почему? — спросил я обиженно. — Я что, и с виду дурак? Может, ты не под тем ракурсом смотришь!.. Я на золотых монетах буду в профиль, понял?.. Да ты ешь, не отравишься.
Он ответил послушно:
— Ем, ем…
Когда он начал замедлять темп, я сказал покровительственно:
— Все, чем я занимался раньше, это… даже не знаю как обозвать, что сам не обиделся на такого бесчувственного гада. На самом деле только сейчас подошло настоящее испытание…
— Сэр Ричард? — спросил он.
— Маркус, — произнес я, глядя ему в лицо. Гугол заметно вздрогнул, я сказал жестко: — Ты знаешь, не отнекивайся. Что, в запой уйдешь, чтобы не видеть последних дней человечества?.. Или в глубокую нору полезешь?..
В камине один из крупных багровых углей с сухим треском раскололся пополам, выметнулся длинный язычок пламени, но тут же присмирел и втянулся обратно.
Гугол сказал слабым, почти плачущим голосом:
— Сэр Ричард, к чему вы о Маркусе?
— Нужно найти, — сказал я, — как остановить эту пакость. Да-да, остановить в любом смысле!..
Он вздрогнул, посмотрел на меня дико.
— Вы… в самом деле?
— А что, — огрызнулся я, — выбор есть? Я к тебе прибыл не потому, что ты самый храбрый на свете. Но в чем-то умный, в чем-то удачливый. Ты вырастил эту башню из одного-единственного зернышка, а кто еще из магов может этим похвастаться?
Он вскрикнул жалобно:
— Это было случайно, с тех пор я в этой башне пленник! Бояться не перестал, в большинство комнат вообще не захожу. А те зерна я вам все отдал. Вы разобрались?
Я ответил бодро:
— Частично, Гугол, частично.
— Это здорово, — сказал он. — Поздравляю.
— Этого мало, — сообщил я. — У меня вообще теперь осталось мало из тех штучек.
Он сказал тихо:
— Да я заметил, у вас нет вашего молота…
— Потерян не только молот, — сказал я с тоской. — Знаешь, сколько я всего волшебного насобирал? Какие кольца, браслеты, цепи?.. Теперь вот кое-что еще есть, но те старые уже не вернуть… В общем, ни в чем не разобрался, Гугол! Столько дел навалилось, головы не поднять! И как-то незаметно сползаешь в эту обыденность, когда от барона к маркизу, а там к герцогу, принцу…
Он спросил с недоверием:
— Вы уже принц?.. Ваше высочество?
— Еще какой, — ответил я с досадой. — Только не надо меня высочествовать, а то поссоримся. От других терплю, а тебе по дружбе могу и… нет, не могу, но все-таки забудь о принципате. Кстати, не высочество, а величество. Да-да! Подумать только, я ж хотел, как и ты, быть исследователем. Эх, все-таки жаль, мне почему-то казалось, ты тут разобрался с этой башней. У тебя же книги, свитки, рукописи, а не бабы, бабы, бабы с вот такими и вот такой!.. Что, не веришь? Сам видел и даже трогал!
Он буркнул:
— Книги — те же бабы, только лучше.
— Это да, — согласился я, — но иногда желательно меню разнообразить. Я имею в виду не баб, как ты сразу подумал, по глазам вижу. А то, что на Юге книг сохранилось больше, ты сам говорил.
Он возразил сердито:
— Ничего я про баб не думал! Я про них вообще не думаю. А грезы перед сном не в счет.
— А еще, — спросил я, — какие-то зерна есть?
Он потряс головой.
— Я вам все отдал! Во избежание соблазна, помните? Я слабый…
— Ну да, — согласился я, — бабы для тебя вообще конец всем наукам. Потому стреляй в них сразу, еще издали!.. Помнишь, тебе пираты постоянно приносят всякие диковинки, что отыскивают в странствиях, а ты им разгадываешь?
Он вздохнул.
— После того как вы их уговорили стать графами и баронами, больше не приносят. Только один Черный Буревестник еще не сошел на берег, бороздит моря, но он и раньше ничего не собирал, кроме серебра и золота.
— Жаль, — сказал я искренне. — Сейчас даже за раскрытую бритву ухватился бы голыми руками… Ладно, тащи тот ящик.
— Какой?
— Ты знаешь, — сказал я.
Он вздохнул, ушел в дальний угол, там долго отодвигал столы, кресла, вроде бы даже сдвинул шкаф с книгами, все-таки силенка в нем осталась, наконец выволок из-под всякого хлама ящик из темного металла, изъеденного как будто сильнейшей коррозией, но точно не коррозией, больше похоже на то, что миллионы лет плавал в космосе, получая удары от метеоритов и двигаясь под давлением света разных солнц.
Поднимать на стол даже не попытался, что понятно, я помню, насколько тяжелые те штуки.
Я сосредоточился взглядом на столешнице, начал заполнять пространство копченостями, вырезкой, сочными ломтями стейка, карбонада, ветчиной, бужениной, корейкой, кровяными колбасками, крабовым мясом, беконом…
Гугол со всхлипом рухнул на лавку.
— Сэр Ричард, — возопил он жалобно, — что вы со мной делаете?.. Я в таком воздержании пребывал, что и сам дивлюсь, а тут… я не смогу удержаться…
— И не удерживайся, — посоветовал я. — Потом покаешься, хотя трудно каяться в том, что доставляло такое удовольствие…
Он схватился обеими руками за ломти мяса.
— Как я же… оказывается, все еще голоден!.. Даже не знал… Что за чудо у вас за еда?.. Такой просто не бывает… Это же не мясо, а не знаю что, тает во рту, как масло…
— Господь вознаграждает паладинов, — объяснил я. — Поощрение требуется даже святым, а мы не совсем святые… к счастью.
Он ел быстро, жадно, с каждым проглоченным куском оживал все больше, бледное лицо розовело, спина распрямлялась, на меня смотрел пока что не орлом, это не Гугол, но уже без привычной трусости.
— Как вы сумели на этот раз, — спросил он, — это же так непросто…
— Я ведь уже говорил, Гугол, — напомнил я, — развиваться можно, и сидя на месте. Вон как делаешь ты. Но в отдельных случаях удается ускорить темп, когда передвигаешься… Я, если тебе любопытно, в самом деле король. Хотя тебе это неинтересно…
Он слушал жадно, рот постоянно забит новыми порциями нежнейшего мяса, потому говорил только я, пока рассматривал ящик и пытался его открыть, рассказал практически все, что случилось там на севере, а когда он насытился, а утомившиеся челюсти едва двигались, я сотворил еще по чашке крепчайшего кофе, одну придвинул ему.
— Пей, а потом… пожалуй, осмотрим башню. Ящик оставим на потом. Или я попытаюсь его забрать с собой.
Он спросил трусливо:
— Поищете оружие?
Я ответил медленно:
— Мне бы оружие не помешало очень-очень. Не для убийства людей, пусть твоя душа миротворца успокоится. Если ты знаешь, что такое Маркус, то поймешь…
Он побледнел, взглядом указал в сторону и наверх.
— Если вы о той страшной Багровой Звезде, что уже размером с луну… на нее и взглянуть боязно…