Парень нервно передергивает плечами и ежится. Отвечает, диковато оглянувшись, сунув руку сначала в карман дорогой куртки, а затем в карман растянутых на коленях джинсов:
— Уже да. Не заметила?
— Нет, — холодно отвечаю, возвращая оценивающий взгляд. — Я вообще отличаюсь редкой невнимательностью.
Незнакомец недоверчиво хмыкает и нетерпеливо почесывает висок. Продолжает рассматривать меня самым наглым образом.
— Так что вы хотели от меня? — не выдерживаю, отдергивая локоть. — Я спешу.
Парень нервно закусывает губу и морщит лоб. Говорит со странным выражением нетерпения во взгляде:
— Узнать хотел. Ты вроде девчонка Илюхи будешь? Или как?
Вот так вопрос! Я внимательно смотрю на незнакомца, отмечая про себя его внутреннее напряжение и убегающий в сторону взгляд. Странный он какой-то, никогда не видела его раньше.
— Скорее «или как», — осторожно отвечаю, поправляя очки. — Хотя не понимаю, каким боком это касается вас.
— А и не надо соображать, детка, — грубо отвечает он. — Твое дело маленькое, сказать «да» или «нет».
— Обойдешься! — неожиданно сердито отвечаю, отступая в сторону с намерением обойти грубияна. Он не нравится мне, понимаю я. Он значительно старше, чем хочет казаться, вызывающе дорого одет в пафосные шмотки и мутный как лужа в барабанящий по ней дождь.
— Ну-ну, девочка, тшш, куда разбежалась! — снова останавливает меня парень, бесцеремонно обнимая за плечи. — Чего нахохлилась? — спрашивает, заглядывая в лицо и прижимая к себе. — Не съем я тебя. Нравится юлить? Зря. Мы тебя от самой общаги ведем. Видели — знаем, не отвертишься.
Я решительно сбрасываю с себя мужские руки и выпутываюсь из непрошеных объятий.
— Еще только тронь, — честно предупреждаю, глядя в бесцветные глаза; выдирая из цепких пальцев сумку, — и я закричу. Громко и истерично. Терпеть не могу на себе чужие руки, это меня нервирует. И кто это «мы», хотелось бы знать? Кто ты вообще такой?!
«Дерганый тип, которому Крюкова грозилась пересчитать пломбы», — неожиданно всплывает в сознании, и я на всякий случай готовлюсь бежать.
Словно почувствовав мое настроение, темноволосый послушно отстраняется и кивает в сторону машины-монстра.
— Да так, подруга одна навела. Дело у меня к тебе неотложное есть. Кстати, — напускает на себя серьезный вид и протягивает руку: — Яков, брат Ильи.
Он одергивает куртку, встряхивает плечи и щурит взгляд, пока я так и щелкаю от удивления отвисшей челюстью. Неужели действительно брат Ильи? Вот это сюрприз! И почему явление брата передо мной мне кажется странным? Наверно потому, что они совершенно не похожи, решаю я. Вот разве что ростом.
— Д-двоюродный? — недоверчиво бормочу, разглядывая незнакомца. Он продолжает молча держать руку протянутой и я, решившись, вкладываю в нее свою ладонь. — Евгения. Можно Женя.
— Очень приятно, Женя, — кивает парень в ответ и слегка оскорбляется от моего вопроса. — Почему же двоюродный? Родной. Роднее некуда. Что, братец никогда не упоминал обо мне?
— Нет, — отвечаю, припоминая наши с Люковым разговоры. — Мы не настолько близки с Ильей, возможно, он не посчитал нужным.
— Жаль, — расстраивается на глазах Яков. Вновь нервно чешет лоб и висок. Странно косится за плечо на машину. — А я-то думал… Но если я ошибся и ты просто знакомая, то даже и не знаю, стоит ли тебе сообщать.
— А-а, что сообщать? — настораживаюсь я. — Постой, Яков… О каком деле ты со мной хотел поговорить? — Спрашиваю и вдруг понимаю, впиваюсь в запястье парня холодными пальцами. — Это насчет Ильи? С ним что-то случилось, да?
— Да, — печально выдыхает новонарисовавшийся брат и опускает глаза. — Случилось. Ты ведь не застала его дома?
— Н-нет.
— Несчастье на дороге прошлой ночью. Гололед, у машины отказали тормоза, есть жертвы. Да ты не вздумай бухнуться в обморок, детка! — участливо хватает меня под руку, когда я вдруг оскальзываюсь на ровном месте, пытаясь отчаянно поймать ртом непонятно куда исчезнувший из атмосферы воздух. — Жив Илюха, правда, в сознание не приходит.
— О Господи…
— Многочисленные переломы и разрыв мягких тканей, сотрясение мозга, повреждение внутренних органов… Сама понимаешь, врачи делают все возможное. Утром пришел в сознание, на каких-то пару жалких минут, и сразу же подайте ему к капельнице Воробьеву.
— Воробышек, — машинально поправляю парня, с трудом переваривая услышанное.
Надо же, Илья попал в аварию. Попал в аварию! Есть жертвы, возможно, он сам умирает от многочисленных травм, а я тем временем преспокойно сплю в теплой постели, нежась в дурманно пахнущем джемпере! Лежит без сознания, страдая от кровопотери, а я обижаюсь, думая, что он с Лизой. Обижаюсь, хотя никаких прав на него не имею!
Господи, какая же я беспросветная, глупая, бесчувственная дура!
— М-меня? — поднимаю глаза на парня, очнувшись от его встряхивания за плечо. — Но почему?
— Ну, а кого? — удивляется Яков. — У вас же с ним типа шуры-муры серьезные, так что здесь все логично.
— Нет. Мы с Ильей просто учимся в одном университете, — слабо протестую я.
— Ага, я так и понял. Ну что, поехали, что ль? — он нетерпеливо поворачивает меня к машине и подталкивает вперед. — Время не ждет!
— Куда? — хлопаю я ресницами, послушно перебирая ногами.
— В больницу, куда же еще! — удивляется Яков. — Пока мы тут с тобой лясы точим, Жень, Илюха, может, уже копыта откинул по пути на тот свет.
— Но, как же… Я знаю, что только близкие родственники могут…
— Ну как хочешь, — внезапно останавливается парень и отворачивается. Брезгливо сплевывает себе под ноги. — Я ему так и скажу, что ты отказалась.
— Нет! — поспешно качаю я головой, представляя, каково сейчас Люкову. Даже если он случайно в беспамятстве позвал меня, я не должна игнорировать его желание. — Я согласна! Поехали!
Яков ведет меня к машине и распахивает переднюю дверцу.
— Выходи! — командует кому-то, пока я неловко топчусь за его спиной. — Дальше только ножками, подруга.
— Но, Яшка! — слышится из салона недовольный женский голос. — Ты обещал!
— Давай-давай, детка! Шевелись и отчаливай! Не до тебя! Садись, Жень!
— Яков, я лучше назад, — предупреждаю я парня, обхожу распахнутую дверь и тяну за ручку задней двери черного монстра. Распахнув вход в почти пещеру, забираюсь на широкое кожаное сиденье и едва ли смотрю в спину девушке в накинутом на голову капюшоне, выбирающуюся из кабины. Все мои мысли сейчас далеко отсюда.
Парень прыгает в машину, заводит мотор и бодро срывает автомобиль с места, оставив недавнюю пассажирку позади. Рыча и плюясь из-под колес снегом, делает крутой поворот и вылетает на дорогу, отчаянно сигналя. Где-то низко в моем животе от этого стремительного виража все сжимается, но он прав, понимаю я. Нам надо спешить! В последний момент приплюснув нос к стеклу, я с удивлением узнаю в девушке, откинувшей капюшон с коротко стриженой головы, Марго из клуба. И думаю, почему-то расстроившись, что, возможно, до меня в больнице была она.
Встречный поток машин проносится рядом со скоростью свиста, машина рычит, рвет стылый асфальт и воздух, и, чем быстрее мы несемся по городу, тем яснее я осознаю, что брат Ильи как-то странно себя ведет. Он направляет на меня зеркало заднего вида, закуривает непривычно пахнущую травой сигарету и улыбается, бросая назад неуместно веселые взгляды. Насвистывает довольно под нос что-то откровенно неприличное, подмигивая светлым глазом.
— Так говоришь любовь-морковь у вас с братухой, да? Занятно, вот кукла взбесится. Новость на добрую штуку баксов! Да и ты занятная девчонка, как я посмотрю. Же-еня. Вся из себя такая ванильно-клубничная свежесть. Х-ха! Надеюсь, Боссу понравишься. То есть, доктору в больнице! — поправляется парень и тут же ударяет кулаком по клаксону на руле, бесстрашно подрезая вильнувший от него в сторону «опель». — Твою мать! Ты, задроченный ур-род! — Вновь выжимает газ, тыча испуганному водителю в окно рублено согнутую в локте руку.
Поведение Якова странно, впрочем, так же, как и слова, но я решаю не обращать на парня внимания, пока мы мчимся, явно превышая допустимую в городе скорость, в сторону известной областной клиники.
— Яков, что происходит? — нервничая, повышаю голос, когда машина, ничуть не сбавив обороты, пролетает мимо больничных корпусов и несется в сторону выезда из города. — Где Илья?
— Не паникуй, детка. Все под контролем. В частной клинике Илюха, разве я не сказал? Спасают его гении-эскулапы, делают все возможное и невозможное. Сейчас сама убедишься, какой там комфорт.
Господи, как же подводит от страха живот, мышцы сжимаются в тутой ком где-то под самой диафрагмой, а дыхание перехватывает. Чуть-чуть бы помедленней, но на мои просьбы сбросить скорость парень отвечает презрительным фырканьем. Я зажмуриваю глаза и вжимаю спину в мягкое сиденье, прижимаю сумку к груди, когда мы проскакиваем очередной светофор, наплевав на красный свет, и выписываем плавную кривую в потоке шарахающихся от нас в стороны машин.