Он покачивался, сидя на циновке, и что-то мычал с пустыми глазами, в которых отблескивало пламя факела. Так что «сознание» его, пожалуй, было относительным.
В углу пристроился музыкант. Именно он извлекал из флейты, или что там у него было, те самые заунывные звуки. Здесь от них почему-то становилось жутковато.
Но сильнее всего Алекса поразила ужасного вида старуха, очевидно заправлявшая всем этим «таинством». Она склонилась над пузатым котелком, подвешенным над открытым огнем в центре подвальчика, и чуть не погрузила в его содержимое длинный, словно у Буратино, нос. На нового гостя она не обратила внимания.
— Эй, что тут происходит? — насупился Алекс. — Где бар и чича?
Его провожатая бросила невнятное слово, силком усадила новичка на свободный коврик с вышитой на нем страшной рожей и упорхнула к старухе. Та подняла голову от котелка, и Алекс чуть не вскочил, чтобы метнуться к выходу. Однако ноги отказались его слушаться. «Баба-яга!» — мелькнула у него мысль. К счастью, котел у нее выглядел не таким крупным, чтобы вместить человека, да и печи с противнем тут не имелось.
Физиономию «яги» покрывали бурые струпья или бородавки, а кожа ее была так морщиниста, что в складках наверняка слежалась вековая пыль. Она прошамкала что-то почти беззвучно. Девушка кивнула и принесла от стены пару поленьев и пустую чашу. Древесина полетела в огонь, вспыхнувшее пламя сделало морщины бабки еще резче. Она взяла чашу и зачерпнула из котелка, протянула помощнице и уставилась на Алекса из-под лохматых седых бровей.
— Лучше пива, — услышал он чьи-то слова и вздрогнул. Казалось, это выступил музыкант, на минуту прекративший выдувать из флейты унылые звуки.
— Почем мне знать? Эй, а ты откуда по-русски знаешь?
— Я по-всякому знаю.
Алекс внезапно понял, что губы у этого закопченного парня не шевелятся, и потряс головой. «Ну ни фига себе! Мыслями он обменивается, что ли? Бред, ей-богу». Алекс огляделся еще раз, мечтая прийти в себя, чтобы подняться и поскорее покинуть странный подвал.
Тут один из лежавших посетителей зашевелился, привстал с обалделым видом и заулыбался от уха до уха.
— Cool! — объявил он и поднял большой палец. — Very well.
Эти слова были Алексу знакомы, и он слегка успокоился. Если бы тут приканчивали отравой, то вряд ли мертвец восстал бы потом с циновки с подобным заявлением. Между тем молодая хозяйка «притона» уже встала рядом с ним на колени и протягивала полную чашу черного напитка.
— Yet another! — заголосил англоязычный гражданин. — Please…
Он подобрался поближе и уже тянул к Алексовой дозе жадные пальцы, однако внезапно сдулся, будто его окатили ведром колодезной воды. Затем он торопливо отслюнявил десять долларов и на цыпочках выскочил из подвала. «Что ж, недорого за бокал… чего? Наверное, темное пиво с кокой», — решил Алекс.
Метаморфоза, случившаяся с настырным посетителем, в другое время озадачила бы его, но сейчас внимание гостя было занято другим.
Он уже догадался, что тут угощали каким-то психоделиком и видения от него возникали не ужасные, судя по реакции американца, а вполне приятные. Такое было редкостью, и Алекс обрадовался вторично. Всё это начинало походить на отменное приключение, которым не стыдно будет похвастаться перед Лелькой и друзьями-подругами. Это гораздо круче, чем мухоморы на подмосковной даче жевать. Жалко, Лельки нет, она с момента приезда в Перу мечтала попробовать настоящую коку, словно индианка.
Алекс вдруг понял, что помощница страшной старухи уже с минуту пытается всучить ему полную чашу напитка и талдычит одно и то же непонятное слово.
— Почему это ты меня выбрала? — насторожился он. — Я что, особенный?
— Ты еще можешь вернуться к себе, — сказал тот же голос, и гость уставился на музыканта.