«Какой контраст», — подумала Робин, обозревая огромные темные лужи, среди которых торчали старые, полуразваленные дома, соединенные протоптанными в грязи тропинками. День был ужасно серый и мрачный, как всегда бывает на Болотах.
Путь оказался недолгим, но полным неприятных сюрпризов. Противно сверчали сверчки, мистически ухали совы, настырно барабанили дятлы. В конце пути принцесса обнаружила древнюю хижину, склонившуюся к огромному старому вязу под крайне опасным углом. К крыльцу было привязано куском веревки облепленное грязью каноэ. Принцесса поднялась по шаткой лесенке и вошла в зловещее жилище ведьмы.
Ведьма сидела перед кривым заркалом, отражавшим еще более уродливую образину, чем наличествовала в оригинале, и примеряла различные варианты змеиных веночков, которые лежали кучкой на ее туалетном столе. С заднего двора доносилось недовольное ворчание ковена, давно уставшего дожидаться своей предводительницы и начала назначенной церемонии.
— Я пришла за магическим амулетом, именуемым Взыскателем Обещаний! — храбро заявила принцесса.
— Бери, мне не жалко, — сказала ведьма, не отрываясь от зеркала, — но придется заплатить. Как насчет души твоей матери?
— Это не проблема, — сказала Робин.
Ведьма удовлетворенно кивнула и сделала пометку в своем еженедельнике.
— А как он работает? — спросила Робин.
— Отдай амулет королю, — сказала ведьма. — Или попроси кого-нибудь передать. В любом случае, как только король возьмет в руки Взыскатель, тот сам проделает все необходимое.
Ведьма открыла бамбуковый шкафчик и достала из него нечто, завернутое в хорошо поношенную футболку. Размотав этот сверток, она протянула принцессе маленькую каменную таблетку, на которой были вырезаны слова на давно позабытом языке. Это был самый древний язык Вселенной, зародившийся вместе с ней, могучий язык принуждения.
— Я обязана предупредить тебя, — сказала ведьма, — что у Взыскателя Обещаний бывают побочные эффекты. Используя амулет, ты рискуешь разрушить старый порядок вещей, покончить с Золотым Веком и ниспослать на мир бесчисленные несчастья.
— Мне не нравится сегодняшний порядок вещей, — упрямо сказала принцесса.
— А ты думаешь, мне нравится сидеть тут перед кривым зеркалом, примеряя змеиные веночки к своей кривой роже?.. Ну ладно, — сказала ведьма, — я тебя предупредила. Иди.
Робин кивнула, забрала амулет и ушла. При чем тут какие-то дурацкие эффекты? Этого она не поняла, но главное, король непременно вернется во дворец, и тогда они сыграют свадьбу.
Глава 20
Барон Корво собирался на вечернюю кинопремьеру. Он стоял перед зеркалом в гардеробной своего импозантного дома с видом на королевские апартаменты Большого Дворца, в энный раз поправляя свой галстук и раздраженно взывая к жене:
— Ты уже готова, дорогая, или нет?
— Шиш пришел, — откликнулась жена, бросая на супруга взгляд, яснее слов говорящий: ЧТО-ТО ОПРЕДЕЛЕННО НЕ ТАК.
— Привет, Шиш, заходи! Поможешь мне с этим проклятым галстуком. Не люблю звать Гиневру, она всегда заставляет надеть что-то более консервативное. А по мне, броский галстук только красит мужчину при исполнении государственных обязанностей, хотя и не одобряется традицией. Но, в конце концов, мы с тобой на самом верху, и наши друзья, и семьи, мы можем вести себя так, как нам удобно. Или я не прав, Шиш?
Шиш проигнорировал провокационный вопрос.
— Я всего лишь хотел сообщить, что король покинул дворец.
— Ничего себе, — сказал Корво, медленно пересек комнату и тяжело опустился в кресло. Он был большой и крепкий брюнет с пышной бородой до самых глаз, но в этот момент казался странно беззащитным. — Покинул дворец, говоришь? И куда пошел?
— По-моему, в Галактический Центр.
— В сопровождении гвардейцев, разумеется?
— Один, совсем один.
— А он сказал, когда вернется?
Шиш покачал головой.
— И в какую сторону он пошел?
— На запад, к периферии.
— Но зачем?
— Король намекнул, что собирается встретить персону, за которой послал.
— Персону? Что еще за персона? Неужели ты хочешь сказать, что король за кем-то послал?!
— Вот именно. Это некий Том Кармоди, с Земли.
— И король не уведомил его предварительно письмом?
— Ну вообще-то он написал письмо… Потом. Оно лежит в кармане моего дублета.
— Так ты не передал письмо, верно?
— Нет, у меня не было времени. Король так предвкушал прибытие этого Тома Кармоди, что отправился ему навстречу.
— Почему же Его Величество не стал дожидаться гостя в своем кабинете, как всегда делает?
— Не знаю, — сказал Шиш. — Вот это меня и беспокоит.
— Тебе известно, где должна состояться встреча?
— Король меня не посвятил. Но скорее всего, он будет ждать Кармоди у Западных Врат, где обычно проходят все новоприбывшие. А может быть, и прямо в Космопорте.
— Знает ли Его Величество дорогу к Западным Вратам? По-моему, он никогда там прежде не был, более того, вообще не выходил из дворца. — Я несколько раз слышал, как король упоминал, что хотел бы покинуть дворец, — сказал Шиш. — И у меня сложилось впечатление, что он рассчитывал сориентироваться на месте.
— Всем известно, что у короля есть свои маленькие фантазии. Но прежде он никогда не пытался их осуществить.
— Насколько я знаю, нет.
— Черт возьми, он должен был уведомить меня как своего хранителя! Я снабдил бы его надлежащим эскортом.
— Вероятно, именно поэтому король ничего тебе не сказал. Совершенно очевидно, что он пожелал остаться в одиночестве.
— Но это же против всех правил. Проклятие, я шеф Секретной полиции! Зачем королю заводить себе Секретную полицию, если он все намеревается делать сам?!
— Да, тут есть противоречие, — вынужден был признать Шиш. — Но вполне объяснимое, я уверен.
— Ну хорошо, — сменил тактику Корво. — Могу я просто взглянуть на письмо? Возможно, оно содержит намек на умственное состояние короля?
— Категорически невозможно, — отрезал Шиш. — Он оштрафует меня по-черному, если узнает.
— Я ему не скажу, — пообещал барон.
— Он все равно узнает, — мрачно сказал Шиш. — Нет, извини, об этом не может быть и речи.
— Но ты еще не отдал Кармоди письмо, верно?
— Ты же знаешь, Корво, что нет.
— Могу ли я спросить, почему?
— Учитывая все обстоятельства, я подумал, что король и сам бы того не захотел.
— Черт бы побрал короля! — воскликнул в сердцах Корво. — О… прошу прощения, я вовсе не это имел в виду. Однако его поспешная, непродуманная и совершенно беспрецедентная акция поставила меня в крайне щекотливое положение.
— И ты решаешь, не стоит ли послать за ним эскорт?
— Да нет, я уже решил послать. Все гораздо хуже. Должен я или не должен отменить вечерний киносеанс?
— Ага! Если вечером король не появится в театре…
— Прямо в точку. И правила на сей счет чрезвычайно точны: когда король, по той или иной причине, не присутствует на сеансе, кинопремьера не может состояться, хотя дозволено демонстрировать старые фильмы.
— Ну, если бы король пожелал наложить вето на новые фильмы до своего возвращения, он бы так и распорядился, — заметил Шиш.
— Необязательно. К чему утруждать себя, если в правилах все четко прописано? Вероятно, король ожидает, что я вообще закрою театр… Но ты прав, меня действительно беспокоит, что он даже не обмолвился о вечернем сеансе, просто взял и ушел.
— Похоже, — задумчиво сказал Шиш, — что он вообще позабыл про кино.
Барон был явно шокирован.
— У короля, разумеется, есть свои маленькие странности, — с достоинством промолвил он. — Однако, утверждая, что Его Величество может забыть про кино, ты заходишь слишком далеко, Шиш! Кстати, ты случайно не знаешь, что сегодня собирались показать?
— «Смерть поэта» Жана Кокто.
— И это, конечно, премьера?
— Для нас? Конечно.
— Картина-то как, ничего?
— Прогрессивные критики утверждают, будто Кокто удалось воплотить в данном фильме нечто чрезвычайно важное, но что именно, припомнить не могу.
— Проклятие! Я бы с удовольствием посмотрел.
— Поступай как знаешь, — сказал Шиш, — но мне в любом случае придется обойтись без кино. Я должен вернуться к Тому Кармоди.
Барон рассеянно кивнул, раздираемый желанием и сомнением.
— Может, все-таки?.. Боже, какая дилемма! Честно говоря, я не знаю. Не знаю, что делать.
— Скажешь, что ты решил, когда я вернусь, — ухмыльнулся Шиш и оставил шефа полиции сражаться с непокорным галстуком.
Немного погодя барон Корво уселся в мягкое кресло с высокой спинкой и стал размышлять. День уже балансировал на грани сумерек (время, которое барон особенно любил).