— Вот и хозяин пожаловал, — проговорил Хаук. — Быстрее! Нам нужно успеть до того, как он появится тут…
Жерди не желали лезть в узкие щели под камнем. Их приходилось обтесывать. Под лезвия словно нарочно лезли сучки, а за спиной разъяренным ужом шипел конунг:
— Быстрее! Быстрее!
Последняя жердь скользнула на свое место в тот момент, когда исполинская фигура воздвиглась в разломе, ведущем из котловины во внешний мир. В руках великан держал нечто неразличимое на таком расстоянии, но явно имевшее четко определенную судьбу — стать обедом для недобитого йотуна.
— Все за камень! — скомандовал конунг, будто сомневаясь в здравом уме собственных дружинников.
Они тесно сгрудились за каменной «шапкой». Вемунд шумно дышал Ивару в ухо, резким и неприятным казался запах чужого пота, а тяжелые шаги, от которых подпрыгивали скалы, становились все громче и громче…
Сердце трепетало перед приближающейся мощью.
Потом что-то огромное заворочалось совсем рядом, затем раздалось звучное хлюпанье, которое бывает, когда тонет корабль, и могучий голос, от которого неприятно вибрировало в голове, проревел:
— Ух, человеческим духом пахнет…
Ивар замер, стараясь не дышать. И не важно, что вершина скалы гораздо выше макушки великана и тот, даже если бы над обрывом не было камня, не мог их видеть. Все это мгновенно забылось, сметенное леденящим вихрем ужаса. Вот сейчас огромная лапища опустится сверху, ухватит в горсть…
Чувствуя, что от испуга темнеет в глазах, Ивар изо всех сил укусил себя за запястье. Боль стегнула по руке, отвлекая от страха, заставляя тело вновь слушаться, а голову соображать. Ивар ощущал, как колотится, постепенно замедляя ход, его сердце.
— Человеческим духом пахнет, — повторил недоуменно великан и, судя по равномерным хлюпающим звукам, принюхался.
Викинги сидели тише мышей, около норки которых рыскает голодная кошка.
Но великан оказался слишком ленив. Сопливое сопение его вскоре стихло, а на смену ему пришли чавкающие звуки, от которых Ивара замутило. Перед глазами сама возникла картинка, как йотун окровавленными руками рвет куски из человеческих тел…
Справиться с собственным воображением оказалось не легче, чем со страхом.
Закончив трапезу, йотун удовлетворенно рыгнул. Викингов обдало «ароматом» сырого мяса. После этого обитатель котловины долго кряхтел и бурчал что-то себе под нос, затем затих. Но тишина длилась недолго, откуда-то снизу, как показалось, из недр скалы, раздался глухой ритмичный рев. Ивар от неожиданности едва не подпрыгнул.
Рев то нарастал, то слабел, напоминая гул прибоя в каменистых фьордах далекой родины.
— Глянь, чего там, — прошептал Хаук Ториру.
Топор в Глазу, верткий, как змея, ловко обогнул валун и скрылся из виду. Вернулся разведчик довольно скоро, и удовлетворение было написано на его прыщавой роже.
— Дрыхнет, — сообщил Торир. — Без задних ног. Храпит так, что меня чуть с обрыва не скинуло…
— Ну, другого шанса у нас не будет! — Хаук распрямился в полный рост, глаза его решительно сверкнули. — Упремся во славу всех богов!
— Даруй Тор силу нашим мышцам! — очень вовремя брякнул Арнвид.
Ивар навалился на камень всем весом. Рядом кряхтел, налегая на шест, Нерейд. Слышалось сопение Вемунда и приглушенные ругательства, доносящиеся оттуда, где стоял Арнвид.
Каменная глыба качнулась раз, другой, чуть сдвинулась, а потом, будто издеваясь над потугами людей, замерла на месте.
— Навались! — скомандовал конунг сиплым от напряжения голосом.
Ивар нажимал что есть силы, чувствуя, как дрожат жилы, как кожа рвется в кровь о щербатые поверхности валуна. Ноги месили землю, грозя вырыть в ней ямы, и скрипели, жалуясь на жизнь, сапоги. Вздувшиеся, словно обожравшиеся змеи, мышцы готовы были лопнуть.
Но проклятый камень не желал двигаться.
Треск сломанного дерева заполнил уши, что-то стукнуло Ивара по спине, а когда он повернулся, то увидел Кари с обломком шеста в руках. Прямо в скуле огромного викинга, войдя в плоть не хуже стрелы, торчала длинная щепка, а глаза Ленивого заливал багрянец боевого бешенства…
— В стороны! — только и успел бросить Хаук, а викинги уже и сами шарахнулись от ставшего опасным соратника:
Но тот не обратил на них никакого внимания. Отшвырнул обломок жерди, которой только что пытался поддеть камень, и с гортанным ревом бросился на глыбу. Человеческая плоть, ставшая вдруг крепче стали, соприкоснулась с обломком скалы…
Раздался грохот, как от удара камнем по камню. Пыль взвилась столбом.
Не выдержав напора, валун, похожий на шапку, покачнулся и медленно, будто во сне, стал заваливаться за край обрыва. Под его тяжестью каменный выступ обломился, и осколки скалы устремилась вниз, к мирно спящему великану…
«Вот тебе и конец!» — злорадно успел подумать Ивар, после чего раздалось громогласное «бумм!». Скалы содрогнулись, и викинги все как один брякнулись на собственные задницы. Даже Кари Ленивый, начавший приходить в себя, не удержался на ногах.
Все замерли, вслушиваясь в сгустившуюся над горами тишину.
— Где стучат?
Голос великана, сонный и спокойный, словно не ему только что на макушку упал солидный кусок скалы, заставил Ивара вздрогнуть. Йотун уцелел? Но как? Неужели голова его крепче камня?
— Где стучат? Ничего не слышу, — повторил великан недоуменно, и последняя надежда рухнула. Сброшенный камень, способный разрушить крепостную башню, ничем не навредил громадному чудовищу.
И когда громогласный храп возобновился, только конунг нашел в себе силы подняться на ноги.
— Идем отсюда, — сказал он голосом, в котором осталось слишком мало холодной невозмутимости и появилось слишком много разочарования. — Мы должны попытаться еще раз, уже по-другому!
Маленький костерок, разведенный на крошечной поляне, со всех сторон окруженной густыми зарослями, сердито шипел и плевался искрами. Пламя отражалось в глазах сидящих вокруг него мужчин какими-то блеклыми и чахлыми огоньками.
Только таким оно и может быть в глазах тех, кто полон отчаяния.
— Ты что-то говорил про уязвимые места, Арнвид, — разлепил губы конунг. — Голова, как я понял, у йотунов — сильное место. А какие слабые?
— Глаза, скорее всего, — пожал плечами эриль. Он сидел сгорбившись, и во всей его маленькой фигуре видна была усталость, груз прожитых лет, который был незаметен до сего дня. — Только как до них добраться?
— Но убить его можно? — Даже Нерейд выглядел подавленным и таким измученным, словно пытался пересечь море вплавь,
— Можно, — кивнул Арнвид. — В принципе.
— А если он брякнется с большой высоты, то руки-ноги себе поломает, как человек? — В голове Хаука, похоже, созрел какой-то план.
— Надеюсь, — вновь пожал плечами эриль, но во взгляде его, доселе тусклом, проснулся интерес.
— Про то, что твои руны на него не подействуют, ты говорил. — В светло-голубых глазах Хаука замелькали ледяные искорки. — Но обмануть его, создать морок, который великан примет за чистую монету, ты сможешь?
— Смотря что надо будет ему показать.
— Горы на месте пропасти.
— Это я сумею, — кивнул Арнвид. — Ты хочешь заманить чудовище в ловушку? Но как?
— Да, — ответил конунг. — С ловушкой ты угадал. Но, чтобы наш твердолобый приятель пошел в нее, нам понадобится живец. Тот, кто разозлит великана и заставит идти за собой. Ты не годишься — твое дело морок, Кари и Вемунд слишком медленно бегают…
— Это могу быть я, — сказал Ивар, ощущая, как внутри него подозрительно знакомый голос взвыл зимней метелью: «Зачем? Ты же погибнешь! Великан тебя раздавит…»
Шесть пар изумленных глаз повернулись к Ивару, и никак не менее пяти глоток одновременно извергли один вопрос:
— Ты?
— Да. — Молодой викинг смешался и говорил все тише и тише. — Я бегаю быстрее вас всех, а более ничего особенного не умею… В случае неудачи я не стану большой потерей…
— Не тебе судить, каково другим будет лишиться тебя! — довольно резко прервал его Арнвид.
— Но предложил он сам себя верно. — Голос Хаука звучал спокойно, словно не о смертельно опасном деле велась речь, а о банальной партии в мерилз, — Нерейд и Торир пригодятся, как лучники, из меня бегун плохой, так что отправить больше некого…
«Как некого? — взревел внутри Ивара страх. — Кого угодно, лишь бы не меня! Не меня!» Но крики эти были слышны ему одному, хотя плотно сжатые челюсти молодого викинга слегка подрагивали, выдавая смятение чувств.
— Значит, так тому и быть, — подвел итог конунг. — Тушим костер, а завтра с утра начнем готовиться…
Начертанная прямо на земле руническая надпись поражала размерами. Каждый из восьми использованных знаков высотой превосходил человеческий рост, а канавки, составляющие руны, были глубиной больше ладони.