– И чем все это кончится?
– Ты думаешь, я знаю? Это зависит от множества причин. Но решайся на что-нибудь. Я не хочу повторения вчерашней ночи. Смелее, Маревна. Такую любовь не часто встретишь.
Все, что произошло впоследствии, полностью изменило жизнь Маревны. Диего ежедневно приходил к ней в мастерскую. Он горячо и страстно убеждал Маревну стать его женой, утверждал, что Ангелина тоже этого хочет. Он, в котором соединялась сила гения и слабость ребенка, сам поверил в эту сказку.
«Смогу ли я стать ему хорошей женой? Сможем ли мы жить вместе?» – вопросы, которая Маревна задавала себе самой и Ривере. Он нетерпеливо кричал «да», она же сомневалась в правильности происходящего. Веселая и порывистая, энергичная и застенчивая, гордая и прямодушная, она была прекрасным и верным товарищем. Но стать женой этого большого, неопрятного человека? Слово «любовь» звучало для нее романтично. В Диего же не было ничего романтичного. Он запустил себя, не заботясь о том, как он выглядит. Он был одет в какое-то грязное тряпье. Маревна мечтала об одном – хорошенько его отмыть, переодеть в приличное платье. Между ними постоянно возникали напряженные диалоги, в которых каждый доказывал свою правоту.
– Диего, послушай, – говорила Маревна. – По-твоему, это честно с нашей стороны играть в любовь, когда со дня на день твоя жена родит ребенка? Мне от этого не по себе. Совесть подсказывает, что бессердечно наносить ей такой удар в момент, когда ты ей настолько нужен. Вернемся к этому когда-нибудь позднее.
– Мы с ней по-прежнему близкие друзья, но люблю я тебе, Маревна. И она уже знает об этом – я ей все рассказал. Я долго боролся с собой, больше не могу. Если бы ты уехала в Россию, я бы тоже уехал отсюда. Я не богат, но, увидишь, это придет со временем. Я честно и искренне предлагаю тебе свою любовь. От Ангелины я уже давно ничего не скрываю, я знаю, что ты тоже любишь меня. Если хочешь, мы поженимся завтра. Это очень просто.
Илья Эренбург, к которому пришла «бедная маленькая морская царевна» чтобы посоветоваться, убеждал Маревну броситься в объятия его друга:
– Все будет хорошо, пойми. Появится на свет ребенок. Ангелина будет жить, где живет, но у тебя будет право на любовь Диего. Важно только – любишь ты его или нет.
Вот на этот вопрос Мария не могла дать четкий ответ. Да, ее тянуло к этому необыкновенному человеку, талантливому художнику. Они стали все больше времени проводить вместе. Маревне даже удалось как-то под удобным предлогом затянуть его в баню, заставить переодеться.
Шло время, Маревна и Диего радостно наслаждались свободой и обществом друг друга. Они много гуляли по набережным Сены, катались на маленьких пароходиках, ходили в Лувр, делали небольшие покупки для Диего. Он совершенно преобразился, говорил, что даже не подозревал о том, что может быть таким. «Я отдавал все деньги Ангелине, и она всем распоряжалась», – говорил он. Они постоянно были вместе, но каждый возвращался к себе домой на ночь. Как-то в один из вечеров Диего стал настаивать, чтобы они провели ночь вместе.
– Мы должны жить ради себя, – говорил он. – Жизнь слишком коротка. А мы уже и так потратили впустую слишком много драгоценного времени. Когда я думаю обо всех этих месяцах, когда мы были знакомы… Пойдем. Я не обижу тебя.
Это был необыкновенный вечер. Они сидели вдвоем у камина, не зажигая свет. Луна освещала все вокруг. Вдруг Диего сказал:
– Я хочу видеть тебя обнаженной в лунном свете. Окажи мне такую милость, прошу тебя.
«Он упрашивал меня с такой нежностью, – рассказывала Маревна, – что я не могла отказать. Он расстегнул мою одежду, я села в кресло, и мое обнаженное тело купалось в свете луны. Ривера сидел в кресле напротив, положив руки на колени. В полумраке светились его глаза. «Оборотень», – подумала я.
Она осталась у Диего, они прожили вместе несколько дней, привыкая друг к другу. Это были лучшие моменты их жизни. «Мы затевали возню, бегали вокруг стола. Катались по постелям, дразнили друг друга, но я каждый раз уворачивалась, когда видела, как приоткрываются большие влажные губы, – как будто «людоед» намерен съесть меня. Все уже было сказано, но еще ничего не началось. Мы были детьми».
…Ангелина родила сына, Маревна с Диего пришли ее проведать. В затемненной комнате рядом с Ангелиной, в кроватке лежал крошечный Ривера.
ВЫЗОВ БОГАМ
В полумраке комнаты светлым пятном выделялось лицо Ангелины. Она жестом попросила Маревну приблизиться, притянула ее к себе, обняла и прошептала со слезами на глазах: «Я все знаю, живи с ним, если любишь его. Будьте оба счастливы». По ее щекам струились слезы, скатываясь на белую рубашку.
Маревна была потрясена, она хотела ей сказать, что не может принять ее жертву, но слова застревали у нее в горле. Ей было стыдно, неловко, было жаль женщину, которая отдавала любимого. Она поцеловала Ангелину и опрометью бросилась вон из больницы. Она слышала голос Риверы, который пытался остановить ее, но продолжала бежать. Маревна вернулась к себе в мастерскую поздно ночью. Войдя в темную комнату, почувствовала чье-то присутствие. Да, это был он.
– Где ты была? Почему убежала? Я думал, что сойду с ума, тебя нигде не было…
Не в силах расстаться в ту ночь они обрели друг друга.
Постепенно жизнь налаживалась. Произошло так, как и предрекал Оренбург. Ангелина вернулась из больницы, они с ребенком жили в большой комнате, Маревна и Диего – в мастерской. Зима была тяжелой, долгой и холодной. Как всегда, не доставало денег, не на что было купить уголь и еду. Все, что Диего зарабатывал, он отдавал Ангелине. Вскоре Маревна почувствовала, что ее присутствие нежелательно. Ангелина всячески давала ей понять, что она – лишняя в их семье.
Ривера и Маревна много работали, они помогали друг другу, пожалуй, это был наиболее плодотворный творческий период для обоих. Невзирая на сложности жизни, постоянную нехватку самого необходимого, они были счастливы. Ривера как-то сказал:
– Знаешь, я давно не испытывал такого желания писать. Это благодаря тебе. Я счастлив. А ты?
– Мое счастье так огромно, что я день и ночь трясусь от страха потерять тебя. Но, знаешь, меня не покидает предчувствие, что я дорого заплачу за эти минуты счастья.
– Не думай о плохом, любимая. Все будет хорошо…
В мастерскую Риверы приходили толпы поклонников современного искусства. Диего с удовольствием говорил о живописи, объяснял подробно смысл каждой линии, каждой кубистической формы, – он много думал, читал, исследовал. Частыми гостями были Матисс, Дягилев, Пикассо. Впрочем, трудно назвать «дружбой» отношения между художниками – ведь они всегда соперники. Отношения Диего и Пикассо были неровными. Диего говорил о нем: «Он – гений рисунка, чуткий и умелый художник. Он хотел быть великим живописцем, и ему это удалось». Пикассо всегда появлялся в мастерской у Риверы неожиданно. Он бесцеремонно брал холсты, переворачивал их, смотрел внимательно, как бы запоминая изображенное. Ривера жаловался Маревне:
– Мне надоел Пабло. Стянет что-нибудь у меня, и все вопят: «Пикассо, Пикассо». А обо мне говорят, что я ему подражаю. Кончится тем, что я его как-нибудь вышвырну из мастерской.
Однажды они, действительно, чуть не подрались, у Диего начался один из его припадков, и он едва не проломил голову Пикассо своей тяжелой тростью. С тех пор их отношения стали более чем прохладными.
Совместная жизнь Риверы и Маревны в одной мастерской вызывала массу пересудов у общих знакомых. Ее все осуждали, говорили, что она разбила дружную некогда семью, забрала мужа у Ангелины. Все эти пересуды приводили к постоянным выяснениям отношений, скандалам. Однажды, когда у Риверы случился тяжелый припадок, Маревна терпеливо за ним ухаживала, стараясь успокоить «своего большого ребенка», – как она его называла. Он никак не мог успокоиться. Его лицо стало серым, глаза закатились, были видны только белки. Внезапно он заговорил на незнакомом языке, упал на колени перед креслом и заставил Маревну тоже встать на колени рядом с ним. Затем он быстро, умоляющим тоном, произносил что-то на том же неизвестном языке, делая паузы, словно ожидая ответа. Маревна была неподвижна, боясь ему помешать.
Наконец, он повернулся к ней и сказал по-французски:
– Ну вот мы и обвенчались перед одним из моих предков-ацтеков. Он дал согласие на то, чтобы я взял тебя в жены. – Вызов богам был брошен. Предчувствия не обманули Маревну – ей пришлось дорого заплатить за каждый миг счастья.
Жизнь с Диего Ривера напоминала страстные и чувственные мексиканские мелодии, столько в ней было трагизма, безысходности. Полосы отчаяния перемежались периодами огромного женского счастья. Диего был невероятно ревнив. Увидев у Пикассо рисунок обнаженной натурщицы, он решил, что Маревна позировала ему. Напрасно она старалась объяснить, что существует сходство между всеми обнаженными женскими телами, его охватил приступ бешенства, он заломил ей руки за спину, схватил складной нож, который лежал на столе, и приставил его лезвием к горлу Маревны. Она умоляла его пощадить ее, любящую и преданную ему Маревну.