Но в то же время её часто начинало тяготить, что её не узнают, и тогда она намеренно делала что-то, чтобы выдать себя. Причём для этого ей даже не нужно было переодеваться, наносить макияж или что-то говорить. Дочь Ли Страсберга, Сьюзан, вспоминала, что как-то раз они увидели около отеля группу поклонников, и Мэрилин сказала: «Хочешь увидеть, как я становлюсь ею?» То, что было дальше, потрясло Сьюзан до глубины души: «У меня было такое впечатление, словно она как-то внутренне перестроилась, вроде бы что-то в ней „сработало“, и вдруг — вот вам, получайте — это уже не та обычная девушка, с которой я только что прохаживалась, но „Мэрилин Монро“, ослепительная дива, готовая показаться своим поклонникам. Головы тут же начали поворачиваться. Люди стали толпиться вокруг нас».
«В мечтах через факты реальной жизни перескакиваешь так же легко, как кошка перепрыгивает через забор».
В тот год, когда Мэрилин на время ушла в тень, ходили слухи, что она собирается замуж за князя Монако.
Основания для этих слухов действительно были. К середине XX века популярность Монако значительно упала, и княжество испытывало серьёзные финансовые трудности. Известный продюсер и любовник Греты Гарбо Джордж Шлее (кстати, бывший белый офицер) утверждал, что именно тогда миллионеру Аристотелю Онассису, который активно вкладывал деньги в Монако, пришла в голову мысль, что князю Ренье надо жениться на какой-нибудь мировой знаменитости, желательно кинозвезде. Такая «звёздная» княгиня могла бы вновь привлечь в Монако разбежавшуюся по другим курортам публику.
Шлее посоветовался с Гарднером Каулесом, издателем журнала «Лук», и тот предложил кандидатуру Мэрилин Монро. «Когда я сказал об этом Мэрилин, — рассказывал Каулес, — она ответила, что идея ей нравится, но загвоздка в том, что она даже не знает, где находится Монако. Ещё она добавила, что была бы рада познакомиться с принцем».
Впрочем, как известно, Ренье выбрал другую звезду — Грейс Келли. И Онассис, конечно, оказался прав — эта свадьба приковала к Монако внимание всего мира и способствовала его процветанию.
«Каждая девушка никогда не должна забывать, что ей не нужны те, кому не нужна она».
У Мэрилин была необычная привычка говорить о себе в третьем лице.
Сэм Шоу вспоминал, что, разглядывая свои фотографии, она не раз бросала фразы вроде: «Не должна она была этого делать… Мэрилин бы сказала, что… В этой сцене она была хороша». А известный актёр Элли Уоллах рассказывал о случае, наподобие того, что наблюдала Сьюзан Страсберг — однажды они с Мэрилин гуляли по Бродвею, и вдруг она прямо на глазах из обычной девушки превратилась в ту ослепительную Мэрилин Монро, которую все знали по фильмам и фотографиям. Сразу началось столпотворение, машины остановились, вокруг собрались поклонники. А она с улыбкой объяснила Уоллаху: «Ей захотелось на минутку побыть Мэрилин Монро». Словно речь шла о каком-то другом человеке.
В рамках психотерапии ей посоветовали вести дневник, но она стеснялась своего плохого правописания, поэтому так никогда его полноценно и не вела. Но в обрывочных записях, которые она иногда делала во время бессонницы, тоже видны отголоски этого странного раздвоения, которое временами у неё проявлялось. «Как спать? Каким образом эта девушка засыпает? О чем она думает?» «Чего я боюсь? Прячусь из страха перед наказанием? Либидо? Спросить у доктора Х.».
«Я всегда чувствовала, что меня не существует; единственная возможность быть для меня — это, наверное, быть кем-то другим. Поэтому я и захотела стать актрисой».
В том же 1955 году в жизни Мэрилин произошло ещё одно важное событие — в Нью-Йорке она вновь встретила Артура Миллера.
Пока она была замужем за Джо, они практически перестали общаться, но теперь их интерес друг к другу вспыхнул снова и на этот раз перерос в серьёзный роман. Кстати, к моменту их встречи первый брак Миллера уже почти распался, так что развёлся бы он в любом случае, Мэрилин просто ускорила этот процесс. В те несколько месяцев, что они встречались (тайно — чтобы не портить Миллеру репутацию перед разводом), они были на редкость счастливы и искренне любили друг друга. «Она самая женственная из женщин, какую можно себе представить, — говорил Миллер. — Находясь рядом с ней, хочется умереть. Эта девушка находит отклик в душе каждого мужчины. У большинства из них в её обществе выпячиваются те качества, которыми человек наделён от природы: пустозвон становится ещё большим пустозвоном, стеснительный стесняется ещё пуще, скромный делается скромнее».
«Артур Миллер, — говорила в свою очередь Мэрилин, — был человеком, излучавшим тепло и дружелюбие. Артур помог мне переделать себя. У меня всегда была неуверенность в себе. Артур помог мне преодолеть это чувство».
«Когда я лежала на самом дне, любовь ударила меня наотмашь, подбросила в воздух и поставила на ноги, и я заново увидела мир так, словно только что родилась».
Вернувшись из Нью-Йорка, Мэрилин порвала с Наташей Лайтесс. Отныне её бессменными консультантами по актёрскому мастерству будут Ли и Пола Страсберг.
Она перестала видеться с Наташей, не отвечала на её звонки и даже пальцем не шевельнула, когда ту уволили со студии «XX век Фокс», хоть и знала, что Наташа тяжело больна и нуждается в деньгах. Это было настолько жестокое и нетипичное для Мэрилин решение, что оно до сих пор вызывает удивление у её биографов. В чем было дело? Что такое произошло между ними? Неизвестно. Высказываются разные версии — и что Наташа собиралась написать о ней скандальную книгу, и что она просто полностью попала под влияние Страсбергов — но ни одна из них не объясняет такого резкого разрыва и неожиданного бессердечия, которого Мэрилин больше никогда не проявляла. В любом случае они с Наташей никогда больше не виделись.
Теперь на всех съёмках рядом с Мэрилин неизменно была Пола Страсберг, завистливо прозванная сотрудниками киностудии «чёрной баронессой». Именно она теперь одобряла или не одобряла каждую сыгранную сцену. И без сомнения, прогресс был налицо — после того как консультантом Мэрилин стала Пола, её актёрское мастерство стало заметно расти с каждым фильмом.
«Никогда не возвращайся к тому, от чего решила уйти. Как бы сильно тебя ни просили и как бы тебе ни хотелось самой, Покорив одну гору, начинай штурмовать другую…»
Одним из условий возвращения Мэрилин на «XX век Фокс» стала роль Шерри в фильме «Автобусная остановка» по знаменитой бродвейской пьесе.
На киностудии все были против — бедная бездарная певичка была вовсе не той героиней, в роли которой они хотели видеть свою самую блестящую и сексуальную звезду. Но Мэрилин уже могла диктовать свои условия, поэтому она настояла на своём и даже добилась того, что ей разрешили самой подбирать костюмы, а в качестве консультанта по актёрскому мастерству наняли Полу Страсберг.
Режиссёр Джошуа Логан, узнав, кого ему придётся снимать, был в ужасе. Для него она была красивой куклой из бездарных комедий, да ещё и вечно опаздывающей. Но он быстро сменил своё мнение, а после съёмок и вовсе объявил, что она гениальна не менее, чем Грета Гарбо.
И действительно — Мэрилин выкладывалась на сто процентов. Она делала дубль за дублем, пока не получалось идеально, она изуродовала свою внешность, чтобы лучше соответствовать образу, а в финале добилась такого накала эмоций, что вся съёмочная группа была потрясена. Теперь уже никто из них не сомневался — она стала настоящим профессионалом.
«Когда я вижу, как женщины бросают на меня хмурые взгляды и сплетничают на мой счёт, я чувствую глубокое сожаление. И не к ним, а к их мужчинам. Я чувствую, что такие женщины — плохие любовницы, сексуальные калеки. Единственно, что они способны подарить своим мужчинам, так это комплекс неполноценности».
Создав собственную продюсерскую компанию, Мэрилин Монро сама выбрала фильм, в котором хочет сыграть. Это была экранизация популярной пьесы «Принц и хористка», где её партнёром и одновременно режиссёром стал великий Лоуренс Оливье.
Эта пьеса давно с большим успехом шла на лондонской сцене, и партнёршей Оливье там была его жена, Вивьен Ли. Но она из-за болезни не смогла сниматься, и он согласился на предложение поставить фильм с американским секс-символом в главной роли. Требований он выставил немало, в том числе и то, что его имя в титрах будет идти первым. Мэрилин согласилась, хорошо понимая, что работа с таким признанным мэтром сильно поднимет её авторитет в киномире.
9 февраля 1956 года на пресс-конференции они с Оливье объявили о начале совместной работы. Журналисты засыпали их обоих вопросами, а потом… у Мэрилин лопнула бретелька платья. Её костюмер через много лет утверждал, что это было спланировано заранее. Правда это или нет, кто знает. Но результатом Мэрилин была довольна — после скандальных снимков, заполонивших все газеты, в США и Англии не осталось человека, который не слышал бы о «Принце и хористке».