Сзади кто-то рассмеялся.
Никита оглянулся. К нему, улыбаясь, подходил тонкий в талии, седоголовый мужчина в костюме планетарной службы.
— Новенький? Сегодня прибыли? — Он протянул руку. — Уве Хоон, археонавт.
«Уве Хоон, член-корреспондент Академии наук, — отозвался в ухе шепоток «Васи». — Пятьдесят девять лет, участник экспедиций, из них три — Даль-поиск. Хороший скрипач».
Никита назвал себя и пожал руку ученому, которого знал по отчету бригады подготовки.
— Я ваш сосед, решил прогуляться. Мне столько рассказывали… Правда, меня предупредили, что это не безопасно.
— Гулять по Д-комплексу можно, просто надо быть внимательным. Заходите вечером, после девяти, у меня собирается интересная компания, вам тоже будет полезно. Моя каюта напротив.
— Спасибо, приду. А что это за «груша»?
— Это? — Хоон улыбнулся. — Техника дайсониан очень своеобразна, неантропна, если вам понятен этот термин. Кто вы по специальности?
— Эколог, агент по освоению планет, — сказал Никита.
— Квартирьер, я сразу понял по реакции. А этот «мыльный пузырь» — выходной тамбур наружу, за пределы станции. Так сказать, дверь с тамбуром.
Археонавт дотронулся рукой до «пузыря», и тот бесшумно лопнул, превращаясь в белую стеклянную выпуклость.
— Чтобы воспользоваться этим выходом, надо иметь с собой электрогенератор, иначе тамбур не открывается. До вечера, коллега.
Хоон ушел к себе в каюту.
Никита постоял в одиночестве минуту и побрел по коридору, уходящему в бесконечность.
Через полсотни шагов двери по обеим сторонам коридора перестали встречаться, часть горизонта, приспособленная исследователями под «гостиницу» и освещенная светопанелями, осталась позади. Дальше коридор освещался только голубовато-фиолетовыми прожилками в толще потолка, бессильными рассеять угрюмый полумрак.
Дважды Никите встретились люди: трое молодых парней в форме технического персонала, не обратившие на него никакого внимания, и странная пара — мужчина и женщина в комбинезонах спасателей, замолчавшие при его приближении и долго смотревшие вслед.
Еще через полкилометра Пересвет вышел к перекрестку, освещенному пронзительным зеленым светом.
Второй коридор тоже уходил в обе стороны на неопределенное расстояние, но был совершенно иным. Пол его не был устлан толстым слоем зеленой упругой массы и блестел, как металлический. В пятнистых его стенах через неравные промежутки шли знакомые «стеклянные» выпуклости дверей и ниши с «живым», ворочающимся и наблюдающим за человеком мраком.
Никита поразмыслил и свернул направо. Едва он ступил на металлический квадрат пола, как все вокруг пришло в движение. Воздух словно затвердел, сжав инспектора так, что он почти не мог двигаться, стены коридора побежали мимо, от скорости зарябило в глазах. Никита напрягся, стараясь освободиться от невидимых пут и соображая, что делать, и в этот момент коридор изогнулся как живой, вильнул в сторону и выбросил человека в глухой тупик, освещенный бледным светящимся пятном не то плесени, не то жидкости на полу.
Никита шагнул к стене и застыл на мгновение, готовый к новым метаморфозам чужой техники, однако ниша казалась устойчивой, стены ее были сухими и теплыми, гладкими на ощупь. Из тупиковой стены выдавался нарост, походивший на ветвистые оленьи рога с черными шарами на концах. И рога, и пятно плесени на полу тоже были заряжены электричеством.
Никита обошел нишу, с опаской оглядел нарост, и ему показалось, что в глубине черных шаров мелькают искры. Осторожно приблизив лицо к шару, он словно заглянул в глубокий колодец с мириадами светлых точек-звезд. Перископ — вот что это такое! В глубине шара была видна часть оболочки Сферы.
Выглянув в коридор, Никита обнаружил, что тот совсем не похож на взбесившийся металлический. Пол в губчатой заленой массе, стены не вертикальны — в сечении коридор напоминал перевернутую трапецию. Потолок был фиолетовым, и в его глубине, меняя узоры, бродили светящиеся пятна.
Пересвет понял, что выбраться к «гостинице» самостоятельно будет сложно, он понятия не имел, куда забросил его дайсонианский транспортный «мешок». Он мог оказаться всего в сотне метров от своей каюты или же на другом конце двадцатипятикилометрового диска. Конечно, инспектор знал особенности техники Д-комплекса, тщательно изучив отчеты бригады подготовки, но на себе испытал ее действие впервые.
Коридор повернул и вывел его к провалу неизвестных размеров, заполненному текучим багровым полумраком и странными звуками: сериями тихих щелчков, похрустыванием, шепотом. Из глубины провала волнами наплывали удушливые запахи, горькие и кислые одновременно — корица пополам с квашеной капустой.
Черт возьми, какой же фантазией и мощью надо обладать, пришла внезапно мысль, чтобы построить такую махину, как Д-комплекс! Сотни квадратных километров поверхности. Коридоры, помещения, машины, силовые конструкции, и при всем при этом — строгие геометрические формы и беспрецедентная точность стыковки узлов! Какие титаны строили Д-комплекс и Сферу? И где они сейчас?..
Никита вспомнил рассказы начальника группы подготовки и включил рацию в режиме автовызова.
Техника древних дайсониан отреагировала быстро: из провала со звуком пробки, вылетающей из бутылки шампанского, выскользнул «мыльный пузырь» и подплыл к обрыву коридора. Внутри его загорелась звездочка.
Никита шутливо развел руками:
— Извини, проверка.
«Пузырь» подождал немного и провалился вниз, в багровый полумрак, напоминающий жерло вулкана во время извержения.
Выключив рацию, Пересвет не спеша зашагал по коридору обратно и вскоре вышел на еще один перекресток, где пересекались по меньшей мере четыре коридора, включая «нормальный», с зеленым упругим полом. Один из коридоров был круглым и освещался ослепительным желтым светом. Казалось, он заполнен раскаленным жидким стеклом, готовым вот-вот вылиться на перекресток. Второй, наоборот, давился темнотой, живой и текучей, как и все конструкции этого космического левиафана. Третий был почти земным, квадратным в сечении, с черным полом и голубыми стенами с рядом белых выступов. Недолго думая, Никита свернул в этот коридор, который через полкилометра вывел его на круглую площадку, на метр покрытую прозрачной жидкостью, напоминающей воду. Но это была не вода. Едва Никита приблизился к низкому барьеру, превратившему площадку в бассейн, как вода бесшумно вспучилась, шевеля мышцами мелких волн, вылепилась в полусферу, потом в граненую колонну и наконец превратилась в стеклянное дерево, подрагивающее ветвями. В потолке над бассейном загорелся зеленый светлячок.
Заинтригованный, Никита подошел ближе. Дерево мгновенно сломалось и трансформировалось в конструкцию, отдаленно напоминающую кресло.
Спасибо за приглашение, подумал Пересвет. Он уже понял, что это такое: дайсоновский мгновенный транспорт, модификация метро, использующая тот же «струнный» принцип, но с совершенно иными параметрами и конструкциями.
— Не вздумайте сесть, — раздался сзади тихий голос.
Никита обернулся. Из коридора, заполненного мраком, вышел скупо улыбающийся молодой человек в серо-голубом костюме инженера похода4. Волосы черные, блестящие, лицо узкое, с хищным носом и дерзкими, хитрыми глазами.
— Это дайсонианский вариант метро, мы называем его «прыг-скок», — продолжал незнакомец. — Во-первых, он бьет током, как и вся действующая техника Д-комплекса, а во-вторых, может забросить вас куда угодно в пределах Сферы, даже на любой астероид оболочки. А вы без скафандра.
Аппаратура, встроенная в комбинезон и подчиненная «Васе», дала понять, что это живой человек, а не «призрак» динго5, но автоответчик, настроенный на строго фиксированную комбинацию частот, молчал. Никита узнал парня без подсказки «Васи»: Мухаммед бин Салих, пограничник из группы Пинаева. Но он Пересвета знать не мог.
Никита вежливо улыбнулся.
— Меня предупреждали. Правда, здесь я оказался вопреки своей воле.
Салих кивнул, сдерживая ответную насмешливую улыбку, только глаза блеснули иронией.
— Вероятно, вам повезло воспользоваться внутристанционным лифтом, который срабатывает совершенно неожиданно и почти не заряжен электричеством.
Никита вспомнил лихой полет в силовом коконе сквозь сплетения конструкций Д-комплекса. Что ж, ничего особенного, всего-навсего дайсоновский лифт. Интересно, как его называли инженеры, склонные к юмору?
Собеседник понял его мысли.
— Лифт есть лифт, хотя дайсоновский лифт своенравен, как дикий кабан. Мы так его и назвали — «вепрь».
— Как же далеко меня забросило от «гостиницы»?
— Двадцать семь километров по прямой. Вы прибыли недавно, надо полагать?